Глен Кук - Белая Роза. Игра теней
— Это уже не новость, — произнес я наконец.
— Один идет.
А вот это новость. И сказано таким тоном, какого я у менгиров еще не слышал.
Пару раз мне мерещилось какое-то слабое движение, но сказать, что это, я не мог — свет костра обманчив. Я подкинул еще дров.
В самом деле движение. За ручьем. Ко мне медленно приближалась человеческая фигура. Устало. Я устроился поудобнее, изображая скуку. Незнакомец подошел поближе. На правом плече он волок седло, в левой руке — одеяло, а в правой сжимал длинный, отполированный до блеска деревянный ящик, семи футов длиной и четыре на восемь дюймов в поперечнике. Забавно.
Когда незнакомец пересек ручей, я заметил собаку. Дворняга, потрепанная, грязная, белого цвета, за исключением черного круга под глазом и нескольких черных пятен. Пес хромал на переднюю лапу. В его глазах я поймал кровавый отблеск пламени костра.
Незнакомцу я бы дал лет тридцать, а росту в нем было футов шесть. Двигался он, несмотря на усталость, легко. И мышцы завидные. Порванная рубашка открывала иссеченные шрамами руки и грудь. Лицо его было совершенно лишено выражения. Подойдя к костру, он посмотрел мне в глаза — без улыбки, но и без враждебности.
Меня пробрала дрожь. Серьезный парень, но недостаточно серьезный, чтобы в одиночку преодолеть равнину Страха.
Первое, чем мне следует заняться, — задержать его. Скоро меня сменит Масло. Мой костер его встревожит. Потом он заметит чужака и поднимет всю Дыру на ноги.
— Привет, — сказал я.
Незнакомец остановился, переглянулся с дворнягой. Та медленно вышла вперед, понюхала воздух, вглядываясь в обступившую нас ночь. В нескольких футах от меня пес остановился, встряхнулся и лег на брюхо. Незнакомец подошел к нему.
— Плечи пожалей, — заметил я.
Парень стряхнул с плеча седло, опустил на землю ящик, сел сам. Ноги его свело, и он с трудом поджал их под себя.
— Коня потерял?
— Ногу сломал, — кивнул незнакомец. — К западу отсюда, милях в пяти-шести. С тропы сбился.
На равнине есть тропы. Некоторые из них равнина почитает безопасными. Иногда. В соответствии с формулой, известной только жителям равнины. И только отчаянный человек или дурак пойдет по тропе один. А этот человек не походил на идиота.
Пес фыркнул, и хозяин почесал его за ухом.
— Куда путь держишь?
— В место под названием Крепость.
Так называют Дыру в легендах и пропаганде. Хорошо рассчитанная приманка для привлечения далеких сторонников.
— Звать как?
— Следопыт. А это пес Жабодав.
— Рад познакомиться, Следопыт. Привет, Жабодав.
Пес заворчал.
— Называй его полным именем, — предупредил Следопыт. — Пес Жабодав.
Сохранить серьезность мне удалось только потому, что собеседник мой был человек крупный, мрачный и к веселью не склонный.
— А где эта Крепость? — спросил я. — Первый раз слышу.
Следопыт оторвал тяжелый, недобрый взгляд от псины и усмехнулся:
— Да, говорят, где-то близ Фишек.
Второй раз за день? Или сегодня все дважды случается? Нет, вряд ли. И человек этот мне не нравился. Слишком он напоминал мне нашего бывшего друга Ворона — лед и сталь. Я нагнулся, чтобы скрыть ошеломление.
— Фишки? Что-то не припомню такого. Должно быть, это гораздо восточнее. Кстати, а что у тебя там за дело?
Следопыт снова усмехнулся, псина открыла один глаз и злобно глянула на меня. Мне явно не поверили.
— Письма везу.
— Вижу.
— Пакет один. Парню по кличке Костоправ.
Я втянул воздух сквозь зубы, неторопливо вгляделся во тьму. Круг света сжался, но менгиры не уходили. Я недоумевал: где же Одноглазый с Гоблином?
— А вот это имя мне знакомо, — произнес я. — Лекаришка один.
Пес снова глянул на меня — на сей раз, как мне показалось, саркастически.
Из темноты за спиной Следопыта выступил Одноглазый, меч его был занесен для удара. Проклятие, но я даже не заметил, как он подкрался. И без всякого колдовства.
Я выдал Одноглазого, дернувшись от изумления, — Следопыт и его псина обернулись. Обоих появление колдуна удивило. Пес вскочил, вздыбив шерсть, потом повернулся так, чтобы держать нас обоих в поле зрения, и снова опустился на землю.
Но тут столь же незаметно появился Гоблин. Я улыбнулся. Следопыт глянул через плечо, глаза его задумчиво сузились, как у человека, сообразившего, что шулера, с которыми он сел играть, хитрее, чем ему казалось.
— Очень хочет. Костоправ, — хихикнул Гоблин, — повели его вниз.
Рука Следопыта дернулась к сумке. Псина зарычала. Следопыт закрыл глаза, а когда открыл, то уже полностью овладел собой. Улыбка его вернулась.
— Костоправ, да? Так я нашел Крепость?
— Нашел, приятель.
Медленно, чтобы никого не встревожить, Следопыт вытащил из сумки завернутый в промасленную кожу сверток — двойник того, который я получил утром, — и протянул мне. Я засунул сверток за пазуху.
— Где ты его взял?
— В Весле.
Он рассказал такую же историю, как и первый вестник. Я кивнул.
— Из такой дали пришел?
— Да.
— Придется его вести вниз, — сказал я Одноглазому.
Тот понял меня. Мы столкнем обоих вестников лицом к лицу. И посмотрим, не полетят ли искры. Одноглазый ухмыльнулся. Я посмотрел на Гоблина. Тот не возражал.
Но никому из нас Следопыт не понравился. Не знаю почему.
— Пошли, — сказал я.
Вставая, я оперся на руку, которой держал лук. Следопыт глянул на мое оружие, открыл было рот, но от реплики удержался — словно узнал его. Я усмехнулся, отворачиваясь. Может, он подумал, что попал к Госпоже в лапы?.
— Иди за мной.
Следопыт пошел. Гоблин и Одноглазый следовали за нами, но вещей новоприбывшего брать не стали. Пес ковылял рядом, уткнувшись носом в землю. Прежде чем зайти в пещеру, я озабоченно глянул на юг: когда же вернется Ильмо?
Следопыта и дворнягу мы посадили в камеру под охраной. Они не возражали. Разбудив проспавшего Масло, я отправился к себе; попытался заснуть, но проклятый пакет неслышно вопил на столе.
Я вовсе не был уверен, что хочу прочесть его содержимое, но пакет победил.
Глава 7
Второе письмо (из послания)
Боманц глянул в прорези теодолита, наводя диоптр на верхушку Великого кургана. Потом отступил, заметил угол, развернул одну из приблизительных полевых карт. Именно в этом месте он откопал секиру теллекурре.
«Если бы только описания Оккулеса были не столь туманны. Тут, вероятно, стоял фланг их строя. Ось строя должна быть параллельна остальным — значит, Меняющий и его рыцари должны были стоять вон там. Проклятие».
