Иар Эльтеррус - Книга I. Пробуждение
Однако чтение не увлекло, сами собой в сознании заскользили непрошеные воспоминания о недалеком прошлом. Как будто недалеком — всего два года назад баронет покинул отчий дом, но ему казалось, что прошли столетия. Сколько всего случилось за это время! Бездна событий! Не сравнить со скучным существованием в ветхом замке небогатого барона ло'Хайди. Там годами и десятилетиями ничего не менялось, все та же пытающаяся притвориться скромностью бедность. Что у отца и было-то? Три крохотных деревеньки, в которых крестьяне сами едва сводили концы с концами. Не отбирать же у них последнее? С голоду ведь перемрут. И что тогда? Нет, бывали, конечно, идиоты, поступавшие так, но они очень быстро разорялись. Вот ло'Хайди и не усердствовал особо, даже мясо появлялось на господском столе только после охоты — благо леса рядом с замком кишели живностью. Сам барон со старшими сыновьями днями пропадал там, то и дело отсылая домой туши лосей, кабанов и прочей живности, где их коптили, солили и сушили. Шкуры пушных зверей выделывали и хранили для продажи — дополнительная прибыль в баронскую казну.
Младшего сына отец не слишком любил — уж очень болезненным тот уродился, да и выглядел так, что барон сомневался в своем отцовстве. Ни на кого в роду не походил Нир, был низкорослым, хлипким, сутулым, одна нога короче другой. На лице мальчишки после оспы, которой он переболел в раннем детстве, словно демоны просо молотили. Поэтому Нир после смерти матери, что случилось, когда ему исполнилось пять лет, оказался предоставлен самому себе. Разве что необходимые сыну аристократа науки изучать заставили — на то в замке имелся учитель манер, противный и въедливый старикашка, не раз поровший Нира за, как он выражался, лень. И это при том, что в отличие от старших братьев, младший сын барона прекрасно читал, писал и знал на память множество героических баллад! Значительно позже юный баронет понял, чем обязан этому старику — тот потому и порол, что видел: мальчишка способен на большее, но не стремится к этому. Благодаря учителю Нир пристрастился к чтению и с тех пор пропадал в замковой библиотеке. Кто-то из предков явно был книгочеем и собрал больше пятисот книг. В основном, правда, разного рода романов, но изредка попадались серьезные труды по истории каверны и даже по социологии. Мало, правда, но и то хорошо.
Так Нир и жил бы до сих пор, но когда ему исполнилось восемнадцать, судьба юноши внезапно изменилась. В замке ло'Хайди ненадолго остановился приехавший по каким-то своим делам столичный граф, Дорес ло'Тарди. В первый же вечер графу что-то понадобилось в библиотеке, и он зашел туда. Юноша настороженно встретил нежданного гостя, однако слово за слово — и настороженность ушла. Нир был в восторге — он за всю свою жизнь не встречал столь начитанного и умного человека. Ло'Тарди оказался первым, кто не посмеялся над субтильным баронетом и его увлечениями. Да, отец со старшими братьями подшучивали над ним без злобы, добродушно, сын и брат все-таки, но все равно было обидно.
Граф много рассказал любопытному юноше. Он, оказывается, постоянно путешествовал по всей каверне. От восточного Кирлейна, милях в двухстах от которого и располагался замок барона ло'Хайди, до Диких Земель на крайнем западе. Нир отчаянно завидовал ему — всегда мечтал побывать везде, где только можно. А особенно в столице, Игмалионе. Отец говорил, что этот гигантский город производит странное, даже зловещее впечатление — построен из темно-красного камня, весь усеян высокими башнями — обиталищами магов. Причем, улицы идут концентрическими кругами вокруг королевского дворца — никто не вправе выстроить ни единого здания, нарушающего общий стиль и стоящего не там, где определит девятый аррал — архитектурная служба короны. Новую столицу выстроили в устье Шалайской бухты около ста лет назад, выстроили по четкому плану, утвержденному лично его величеством. С тех пор провинциалы, попав в Красный город, как еще именовали Игмалион, ходили по нему с раскрытыми ртами. Слишком необычен он был, слишком отличался от остальных городов страны. Ниру хотелось увидеть все это самому, но возможности не было — его отца еще лет двадцать назад отставили от двора, запретив появляться в столице под угрозой казни. Причины юноша не знал, а сам барон помалкивал. Расспрашивать же его сыновья не решались — отец отличался свирепым нравом, мог вместо ответа и кулаком приголубить.
Тогда-то Ниру и пришла в голову светлая идея уговорить ло'Тарди взять его с собой — тот обмолвился, что давно ищет себе достаточно образованного и неглупого секретаря, да все никак найти не может. Уговаривать пришлось долго, граф устроил юноше настоящий экзамен. Ответы экзаменуемого удовлетворили его, и ло'Тарди, задумчиво хмыкнув, пообещал поговорить с хозяином замка. Как Нир волновался до самого утра — отец ведь мог и не отпустить сына незнамо куда! Однако все прошло, как по маслу, барон не особо сопротивлялся, только долго читал юноше нравоучения, требуя не уронить честь древнего рода. Даже денег немного с собой дал, что было совсем уж непохоже на него. Только через год Нир узнал причину этого — граф не просто так путешествовал по стране. Он являлся одним из доверенных агентов второго аррала, а с людьми из этой жутковатой службы мало кто рисковал спорить — чревато большими неприятностями. Вот и барон ло'Хайди не рискнул.
С тех пор они с графом нигде не задерживались дольше, чем на месяц. Прошли и проехали полстраны, но, к величайшему сожалению Нира, восточную половину, Илайский перешеек не пересекали. А столица находилась на западе, на полторы тысячи миль западнее перешейка. Юноша тяжело вздыхал, но понимал, что от самого ло'Тарди мало что зависит — он выполняет приказы вышестоящих. Не раз им приходилось в дороге сражаться с разбойниками — граф отменно владел мечом и сумел даже научить кое-чему своего юного секретаря. Немногому, но и то хорошо — Нир мог теперь дать отпор. С мастером, конечно, не справился бы, но от мужика, которого ничему толком не учили, отмахаться был способен. А арбалетом вообще овладел лучше многих, благо, много сил такое оружие не требовало.
— Нир, зорхайн тебя раздери, рассолу неси! — заставил юношу подпрыгнуть разъяренный рык.
О, господин граф изволили проснуться! И теперь страдают. Похихикав, юноша налил из кадки, стоящей в углу, рассолу в кружку и понес ее наверх. Интересно, с какой это стати ло'Тарди вчера так надрался? Причем пил мрачно, все время поминая разными нехорошими словами некую высокопоставленную сволочь, снова окунувшую его в дурно пахнущую субстанцию. Граф на сей раз не заморачивался, называл все своими словами, что было на него не похоже — обычно он пользовался красочными метафорами, не употребляя ругательств. И пил стакан за стаканом, причем не вино, а беремское бренди, отдав за две бутылки целый золотой. Так и уснул, уткнувшись носом в тарелку с остатками жаркого. Пришлось Ниру тащить его наверх, в спальню, и раздевать. Ведь, насколько понял юноша, с утра им предстояло двинуться в путь. Он краем уха слышал слова спешно прибывшего гонца.
