Иар Эльтеррус - Книга I. Пробуждение
— Вижу, поняли кое-что, — да-нери Хеннор отметил заалевшие щеки юноши и снова усмехнулся.
— Понял… — с трудом выдавил тот.
— Хорошо, с вашим изгнанием из Ронгедорма все ясно, хотя мы к нему еще вернемся. Когда это произошло?
— Примерно пять лет назад.
— И чем вы занимались эти пять лет? Почему вам пришло в голову покинуть родную каверну?
Кенрик тяжело вздохнул и приступил к рассказу. А рассказать было что — много чего довелось пройти. И голодал, и холодал, и бит бывал, и в тюрьму попадал — слава Трем, ненадолго. За бродяжничество. Выжить, как ни странно, помогла грамотность — грамотных людей в родной каверне было мало, писарей не хватало. Но он нигде не чувствовал себя дома и через несколько месяцев, немного заработав, снова срывался с места и пускался в путь. Так постепенно и добрался до самой крупной страны родной каверны — Торийского царства.
О том, что случилось дальше, вспоминать не хотелось. Именно там юноша узнал, что в потенциале является визуальным магом. Об этом сказал ему умирающий бродяга, найденный на обочине дороги вскоре после пересечения границы Тории. Никто из проходящих и проезжающих мимо местных жителей не обращал внимания на слабые стоны изможденного, залитого кровью человека — видимо, для них такое было в порядке вещей. Кенрика это потрясло больше всего, в тот момент он окончательно разуверился в людях, понял, что от них стоит ждать только подлости и жестокости. Никто не поможет в беде, никто не протянет руку помощи. Но сам юноша так не мог и бросился к несчастному. Тому досталось подкованным копытом ульхаса, и поделать ничего было нельзя — ребра и печень бродяги превратились в кашу. Однако Кенрик сидел с ним, отпаивая водой и вытирая со лба холодный пот, пока тот не отдал Трем свою грешную душу.
Перед смертью бродяга сообщил юноше о том, что он тоже визуальный маг, которых в родной каверне заживо жгли или колесовали. В любой стране! Кенрик поначалу просто не поверил, хотя это и объясняло многие странности в его короткой жизни. Да что там, он просто перепугался — на костер или плаху никак не хотелось. А бродяга продолжал лихорадочно шептать о своем стремлении попасть в соседнюю каверну, в королевство Игмалион, где визуалов, по слухам, не преследовали, наоборот, там существовала Академия Визуальной Магии, куда принимали любого одаренного. И даже платили ему королевскую стипендию! Не договорив, он в последний раз дернулся и замер.
Похоронив мертвеца в ближайшем овраге, Кенрик поспешил прочь. Он был в ужасе. Ведь если бродяга сказал правду, то первый же встречный стихиальный маг обнаружит его сущность и сдаст властям. Доводилось видеть казни визуалов, страшные казни. Оказаться на их месте? Нет! Юноша убеждал себя, что несчастный ошибся, но мысль об этом возвращалась и возвращалась. А вдруг не ошибся? Ведь вполне возможно. Если так, то его все равно когда-нибудь обнаружат. Что из этого следует? Только то, что и в самом деле нужно бежать туда, где визуалов не преследуют. Проход в каверну Игмалиона существовал всего один — древний портал на юго-восточной окраине Торийского царства, возле городка Таланабад. Он внезапно открылся немногим меньше шестидесяти лет назад и с тех пор находился под охраной царских войск. Еще немного подумав, Кенрик отправился туда. По очень простой причине — он хотел жить.
По дороге юноша всеми силами избегал встреч с магами, что, впрочем, оказалось совсем нетрудно — стихиалов в царстве жило немного, царь их не жаловал и установил для «колдунов» очень высокие налоги. Значительно позже Кенрик выяснил, что магия в его родной каверне вообще малоразвита по сравнению с тем же Игмалионом. Даже стихиальная. И не только магия — наука тоже.
Полгода заняла дорога до Таланабада — шел пешком. А добравшись, Кенрик узнал, что переход в другую каверну стоит больше ста пятидесяти золотых. Заработать такие деньги даже самый опытный писарь мог разве что лет за десять. Да и то, если не есть, не пить и не спать. Однако сдаваться юноша не собирался. Он легко устроился в городскую управу помощником писаря с довольно неплохим по местным меркам жалованием — имел при себе рекомендательные письма из двух городов, где прежде работал — и начал искать способы добыть еще денег. Чем Кенрик только ни занимался! Вел переписку нескольких торговых домов в свободное время, наводил порядок в архивах аристократов, обучал грамоте богатых недорослей. На сон оставалось часа по четыре в сутки. Но юноша не унывал — у него появилась цель в жизни, и ради этой цели он шел на все.
В конце концов удача улыбнулась Кенрику — живущий в тридцати милях от города паша знатного рода обратился к нему по поводу поиска нужной информации в своем огромном, очень старом архиве. Не сразу обратился, сперва больше полутора лет присматривался к чужеземцу, опрашивал его клиентов, а только затем решился нанять. Юноша навел в архиве идеальный порядок и нашел искомые документы, которые, как оказалось, были необходимы паше, чтобы отсудить у соседей часть земель. Он выиграл суд и не остался неблагодарным — заплатил столько, что, учитывая собственные сбережения, Кенрик смог не только заплатить за переход, но и имел при себе еще семнадцать золотых. Не такие уж и маленькие деньги — на год безбедной жизни точно хватит. И хорошо — неизвестно еще, удастся ли сразу найти работу в Игмалионе.
Кенрик рассказал допросчику почти все, в том числе и о бродяге. Не сказал лишь о своем даре визуала и солгал, описывая сказанное несчастным. По его словам, тот говорил о своем стремлении учиться и том, что в Игмалионе любой желающий может поступить в коронный университет. О том, что этот бродяга шел к порталу, но не дошел.
— И вы поверили первому встречному? — допросчик удивленно посмотрел на юношу.
— Не сразу, — покачал головой тот. — Я начал расспрашивать людей, бывавших в королевстве. Многие подтвердили слова бродяги. Тогда я и решил идти сюда.
— Что ж, похвальная целеустремленность, — как-то непонятно усмехнулся да-нери Хеннор. — В общем, вам не солгали. В Игмалионе действительно существуют четыре коронных университета, в которые может поступить любой желающий. Но возьмут его только в том случае, если результаты сданных вступительных экзаменов будут достаточно хороши. А добиться этого не так-то просто — требования очень высоки.
— Я справлюсь! — заверил Кенрик. — Я со всем справлюсь!
— Хорошо, поверю вам, молодой человек, — кивнул допросчик. — Разрешение на проживание вы получите. Советую поступать в Онгерский университет. До Беремского, конечно, на семьсот миль ближе, но он значительно хуже. В столичный даже не пытайтесь соваться, там такой конкурс, что только гений поступит. А до Веклитского слишком далеко — это другой конец страны, на дорогу туда потратите больше года. Да и климат в Веклите отвратительный, даже летом сплошные дожди.
