Светлана Зорина - Избранница
Узнав об этом, девятилетняя Ариэна не только не испугалась, но и стала ещё чаще ходить к реке. Она подолгу сидела на берегу, внимательно вслушиваясь в журчание воды.
— Я хочу, чтобы отец и мать поговорили со мной, — пояснила она, когда у неё спросили, зачем она это делает. — Я хочу, чтобы они вернулись. Почему у всех есть родители… или хотя бы кто-то один из них, а у меня нет?
— Потому что так распорядилась Мать-Паyчиха, — ответил ей дед. — Когда-нибудь ты встретишься с ними. Все мы встретимся вновь, когда Аранха соткёт новое полотно. Бытие многослойно. Прошлое, настоящее и будущее состоят из множества полотен. Мёртвые пребывают между слоями паутины. Между этим, нынешним, миром и будущим. Сначала они какое-то время обитают в текучей воде, которая струится сквозь пространство и время. Потом она уносит их в Междумирье. Когда-нибудь мы все туда уйдём. А потом появимся в следующем, обновлённом мире…
— Но это же ещё так долго! — сердито сказала Ариэна.
И продолжала пропадать у реки.
— Эта девчонка навлечёт беду на весь посёлок! — возмущалась Виана. — Лучше бы чужое семя не давало здесь всходов.
Будучи женой и дочерью самых видных людей ура, Виана жила в богатстве и почёте, но недовольное выражение никогда не сходило с её красивого надменного лица. Она до сих пор не могла понять, почему Астаран предпочёл ей эту бледную, худую лиммеринку. И не могла без раздражения смотреть на маленькую Ариэну, так похожую на свою покойную мать.
— Все они демоны, эти люди с островов, — заявила однажды Виана на женском совете. — Все они — слуги Гиамары. Ведь ее призрачный замок где-то там, на западе. Они живут рядом с царством мёртвых и выпытывают у них тайны прошлого и будущего. А в уплату за это помогают им охотиться на живых. Вот и она мёртвых не боится. Она такая же колдунья, как и её мать. Если в ближайшее время кто-нибудь умрёт, знайте — это её козни…
— Да брось ты, Вианa, — осадила её старая ткачиха Саффа. — Люди умирают каждый день. Какая из этой соплячки колдунья? Ну не боится она реки… Так ведь она же вообще ничего не боится.
С этим никто бы не стал спорить. В Зелёном Уре жил старик по имени Каван. Кем он только не был в этой жизни — и писцом, и учителем, и игрушечным мастером, и даже актёром в какой-то бродячей труппе. Теперь, когда его по возрасту освободили от налога, он жил на свои скромные сбережения, занимаясь огородом. Вокруг него вечно крутилась детвора. Ещё бы! Старый Каван знал столько интересных историй, что если 6ы кто-нибудь их записал, получилось бы как минимум пять толстых книжек. Однажды тёплым летним вечером, как обычно собрав вокруг себя толпу ребятни, Каван рассказал сказку о юноше, который научился летать после того, как съел плод мандары, созревший на самой вершине. Вообще-то плоды этого дерева сырыми не ели — они были очень кислые. Зато из них получалось прекрасное варенье. В высоту мандары иногда достигали ста двадцати димеров, причём, чем выше, тем реже становились ветки. Снимая урожай, люди никогда не добирались даже до середины могучего дерева, да в этом и не было необходимости. Три четверти плодов поспевали на нижних ветвях, таких густых, что первые двадцать димеров 6ез труда одолел бы даже тот, кто сроду не лазил по деревьям. А вот забраться на вершину мандары рискнул бы далеко не каждый молодой охотник.
Как-то утром в дом Атолла ворвалась стайка возбуждённой детворы.
— Ариэна! — кричали они. — Ариэна залезла на самую вершину! Она так высоко!
Вокруг старой мандары, растущей у околицы, уже собралась целая толпа. Атолл похолодел, заметив среди желтовато-бурой листвы красную тунику внучки. Ариэна стояла на ветке примерно в ста димерах от земли, держась за голый сук. Похоже, она высматривала, нет ли плодов ещё выше. Двое парней полезли было на дерево, но, увидев, что девчонка ловко и бесстрашно спускается сама, вернулись.
Она спрыгнула на землю, лохматая, исцарапанная, но ужасно довольная собой. На поясе её туники болтались отцовский охотничий нож и небольшой кожаный мешок, из которого она тут же гордо извлекла продолговатый ярко-жёлтый плод.
— Легче было залезть, чем перепилить этот стебель… Чего ты сердишься, дед? Пойдём скорее, съедим его пополем. Теперь ты сможешь выслеживать добычу сверху, как птица дроф.
Ариэна просто рассвирепела, когда, с трудом прожевав кислый плод, обнаружила, что летать она как не могла, так и не может.
— Тебе уже девять лет, — упрекнул внучку Атолл. — И пора бы понять: сказки существуют для того, чтобы их слушали, но не для того, чтобы в них верили. Чего у нас только ни рассказывают… Вспомни хотя бы легенды о людях, которые летали на паутине. Может, ты и это попробуешь?
— Попробую, если найду чудесную паутину.
— Её иногда находят. Всё больше в окрестностях столицы. Ветер разносит нити Маттар. Их подбирают, но никто ещё на них не летал. Даже аранхиты.
— Я вообще не понимаю, — подумав, сказала Ариэна. — Аранхиты — избранники Маттар… Неужели они все такие же противные, как наш Лой?
— Надеюсь, что не все. И надеюсь, ты не говоришь подобных вещей при посторонних?
— Что ты, дед! — рассмеялась Ариэна. — Не такая уж я и дурочка.
Глупой эту девчонку никто бы не назвал, но все, включая её деда, сходились на том, что она настоящее убоище. Её неистощимая изобретательность причиняла жителям 3елёного Ура немало хлопот. В посёлке, наверное, не было ни одной кумушки, которая не сказала бы Атоллу, что его внучка дурно влияет на других детей. Он уже устал оправдываться, объясняя, как трудно воспитывать ре6ёнка одному, да ещё в таком возрасте. Хорошо ещё, что ему по старости снизили налог. Но приданое-то девчонке надо скопить, а значит, ремесло бросать нельзя. Придётся бродить по лесам, пока сил хватит.
Уходя на дальний промысел, дед отводил Ариэну к своей двоюродной сестре Антине. Ариэне у неё не нравилось. Ни сама троюродная 6абка, ни её многочисленное семейство девочку не обижали — в конце концов, Атолл постоянно делился с ними своими охотничьими трофеями. Просто в этом доме было очень скучно, да ещё бабка всё норовила усадить Ариэну то сматывать пряжу в клубки, то распускать какую-нибудь старую вязаную вещь. Отказаться было неудобно — ведь о ней тут якобы заботились, во всяком случае, кормили. Ариэне было семь лет, когда она решительно отказалась «гостить у бабушки Антины».
— Ничего со мной не случится за эти три-четыре дня, пока тебя нет, — заявила она деду. — Я вполне могу сама поджарить себе мясо и таффу. И похлёбку сварить могу.
Атолл уже тогда понимал, что спорить с этой девчонкой бесполезно. К тому же возвращаться в дом, где на столе тебя ждёт подогретая пища, не так уж и плохо, даже если у маленькой хозяйки получилось не совсем то, что она со6ираласъ приготовить. Впрочем, она всему училась быстро. На сколько бы дней ни отлучался дед, в доме был порядок, а маленький огород никогда не зарастал сорняками.
