Робин Бейли - Врата Черепа
В летописях говорится, что когда наши силы сломили оборону противника и сумели высадиться на остров, все его жители взошли на костер, который загорелся словно по волшебству. — Трас замолчал и заглянул в кратер. — Но все это было очень давно.
Стужа повернулась к Онократосу:
— Когда мы собирались в путь, ты говорил так, словно тебе знакомы эти места. Но этот кратер оказался для тебя таким же сюрпризом, как и для всех нас.
Волшебник погладил свою дочку по головке.
— Гел показал мне Врата Черепа в видении. Это огромная арена. Ночь слишком темная, а я хотел бы посмотреть на выражение твоего лица, когда ты увидишь ее днем. — Он пожал плечами. — О самом острове мне ничего не известно, демон не рассказывал о нем.
Кимон вновь аккуратно переложил свою ношу, стараясь не быть грубым с маленькой королевой, но все-таки довольно нетерпеливо.
— Если у этой расщелины есть дно, то должна быть и дорога, ведущая вниз. Давайте спускаться.
Стужа вела их по краю кратера. Наконец девушка действительно увидела дорогу. Она была широкой и ровной. Стужа восхитилась мастерством строителей, вырубивших ее в скале. Сколько усилий потребовалось, чтобы поднять наверх тонны земли и горной породы! Ей казалось, что она слышит стоны рабочих, стук молотов, лязг колес тачек и вагонеток.
Трас Суртиан назвал этих людей дикарями. Она посмеялась про себя над его высокомерным суждением. Знаки на камнях, мимо которых путники проходили, говорили о высоком мастерстве и искусстве резчиков, не говоря уже о терпении. Одна эта дорога стоила всех коркирских дворцов!
«Если бы здесь только было посветлее», — подумала она. Чем ниже они спускались, тем больше сгущалась тьма. Каменные стены по обеим сторонам дороги становились все выше и выше, теперь у них над головами виднелась лишь узкая полоска неба. «Может, стоило подождать рассвета?»
— Почему боги всегда предпочитают темноту? — поинтересовался Трас Суртиан, словно озвучив ее мысли.
— Если это так, — отозвался Кимон, — то Орхос сделал отличный выбор. Это настоящий анус земли.
— Нет, есть места и похуже, — вступил в разговор Онократос. — В Келед-Зареме есть пещера, где водятся такие летучие мыши, каких никто в жизни не видел…
— Онократос! — Стужа велела всем остановиться. Дна расщелины по-прежнему не было видно. Панический ужас лишил Стужу остатков мужества. Ночь душила ее; никогда раньше она не боялась темноты. Но сейчас мрак словно поглотил ее, заставив почувствовать себя маленькой и слабой. — Почему бы тебе не призвать демона?
Онократос долго молчал.
— Я уже дважды пытался, с тех пор как мы начали спускаться.
Девушка вознесла про себя краткую молитву. Она обещала Орхосу, что сражаться будут пятеро. Как он поступит, когда увидит, что одного не хватает? Она сжала рукоять меча, но это не придало ей уверенности. «Я заключила скверную сделку и обрекла на смерть своих друзей, — подумала она, кляня себя. — Я испортила все с самого начала. Без Гела мы пропали. Орхосу нужен демон».
— Единый боже!
Она остановилась, почувствовав на своем плече руку Траса Суртиана. Погрузившись в свои печальные мысли, Стужа не заметила, как они дошли до дна кратера. Широко раскрыв глаза, девушка смотрела на огромные ворота и стену, которые выросли перед ней.
— Неужели эти врата рукотворные?
— Это череп великана Йохве, чьи шаги сотрясали землю, когда люди только слезли с деревьев, — ответил Онократос.
— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросила Стужа.
— Я уже говорил тебе, что Гел показал мне это место в видении. Посмотрев на такое чудо, я не мог не задать тот же вопрос.
Звезды мерцали в глазницах и дырке, где когда-то был нос великана. Нижняя челюсть черепа глубоко вросла в землю. Рот и был вратами, которые вели на арену. Стена, в которой был закреплен череп, тянулась в обе стороны, насколько хватало глаз.
— Стена тоже сложена из черепов и скелетов животных и людей. Скорее всего Трас Суртиан был прав, сказав, что в этих местах жили людоеды.
— Не уверена, что чувствовала бы себя лучше, если бы оказалась здесь днем, — заметила Стужа, глядя на чернеющую впереди арену. Ашур заржал где-то неподалеку, и девушка улыбнулась. Она совсем забыла о единороге, он вел себя очень тихо с самого заката. — Ашур тоже не уверен, — добавила Стужа.
Она нежно погладила своего любимца и направилась через врата на арену.
Слишком поздно Стужа услышала предостерегающий крик Ашура. Его огненные глаза полыхнули яростным огнем. Боль взорвалась в ее голове, и Стужа беспомощно рухнула на землю, хватая ртом воздух.
Лежа ничком на камнях, она уголком глаза разглядела что-то огромное, покрытое чешуей, сжатый кулак неведомого существа был занесен над ней, готовый выбить жизнь из ее тела. Холодная слюна демона капала на голую шею девушки. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди, единственный глаз горел злобой. Существо смердело, так воняло от всех мертвецов ада.
Стужа попыталась глотнуть воздуха и нащупать меч, когда чешуйчатая тварь протянула к ней свою когтистую лапу. К счастью, сработал старый рефлекс, девушка успела откатиться и вытащить меч.
Прыгая на козлиных ногах, враг подскочил к ней, рассекая воздух змеиным хвостом, и приготовился нанести второй удар. Стужа встала в боевую стойку, от ужаса она еще крепче сжала рукоять меча. Противник был выше нее в полтора раза, он занес для удара свою огромную лапу. Если демон смог сбить ее с ног, пыталась она рассуждать логически, значит, и она может его ударить, а следовательно, и ранить. Стужа замахнулась мечом.
Но существо внезапно остановилось, испустило дикий нечеловеческий крик. Его лапы поднялись к небу, хвост начал судорожно извиваться. Враг снова взвыл. Это была агония. Дым начал подниматься от его чешуйчатого тела, потом показалась пузырящаяся пена.
Стужа отскочила от корчащегося в предсмертных муках чудовища. Через несколько мгновений его тело растворилось в дыму и пене, источая омерзительную вонь. Стужа не могла отвести от чудища глаз, до тех пор, пока его тело не исчезло вовсе и на арене не осталось лишь мокрое пятно.
Трас Суртиан стоял во Вратах, последние капли воды вытекали из лопнувших бутылей, которые он держал в руках.
— Я просто качнул их, и они порвались, — сказал он, еще не до конца оправившись от потрясения.
— Не извиняйся, — успокоила его Стужа. Ашур ткнулся ей в плечо. Кимон и Онократос со спящими детьми на руках пребывали в нерешительности.
— Что это было? — спросил Кимон.
Думаю, один из наших противников, — ответил Онократос; он обвел арену настороженным взглядом.
