Павел Блинников - Инквизиция
— Что ты делаешь? — спросил Андре. Ваня посмотрел на него непонимающими глазами.
— Что Андре?
— Я говорю, что ты делаешь. Вроде до школы еще далеко, да и формулы простоваты для твоего возраста.
— А мне нравятся простые формулы. В них что-то такое есть.
— Что?
— Ну так сразу и не скажешь…
— А ты попробуй. — Андре действительно заинтересовался. До сих пор мальчик поражал его уверенностью в себе, но вот в первый раз он растерялся.
— Может вам покажется это глупым, но я думаю, математика неправильна.
— То есть?
— Ну не то чтобы вся неправильная, но она вроде недоговаривает чего-то.
— Например?
— Да вот хотя бы ноль. Что такое ноль?
— Ну ноль это ничего. Пустота.
— Но ведь в жизни так не бывает. Даже в космосе не бывает полного вакуума. Во вселенной везде всегда что-то есть.
— Но ведь это же математика, а не физика. Это наука теоретическая, а не практическая.
— А почему вы так думаете? По-моему как раз наоборот, математика была придумана как сугубо практическая наука. Ну вот смотрите… — Ваня открыл чистый лист бумаги и расчертил его надвое. Слева он написал "правильно", а справа "неправильно". — Вот простое уравнение: два плюс два равно четыре. Его запишем к правильным. Вот другое уравнение: два минус два равно ноль. Его запишем к неправильным.
— Почему?
— Смотрите дальше. Вот как детям преподают, два яблока плюс два яблока будет четыре яблока. — Ваня нарисовал формулу, где вместо цифр был яблоки. — Его запишем к правильным, потому что это верно и понятно. Но вот запишем два яблока минус два яблока. Это пишем к неправильным.
— Не понимаю.
— Ну вот у вас есть четыре яблока да. Как можно отнять от двух яблок два других яблока? Вы можете взять два яблока из четырех, вы можете взять три можете четыре, но отнять от двух, другие два вы не можете.
— Почему не могу. Вот я беру два яблока из четырех и…
— Вот тот-то и оно. Если у вас есть четыре яблока вы можете из четырех отнять два, но если у вас их два, то вы не можете из них вычесть другие два. Ладно, чтобы вы поняли я продолжу. Вот простое уравнение: два разделить на два. Получится что?
— Один.
— А если мы подставим на место двоек яблоки? — Ваня опять нарисовал формулу, где цифры были яблоками. — Как можно два яблока разделить на два других яблока? Вы можете себе это представить?
— Нет.
— Вот и я не могу. Но если мы сделаем небольшою поправку, и запишем что два яблока надо делить на два, не на другие яблоки, а на цифру, то тогда уравнение приобретет смысл. Если два яблока разделить на два, то получится одно яблоко. В этом случае математика работает. Но стоит нам переставить яблоки и двойку местами и уравнение опять перестанет быть правильным. Как можно цифру делить на яблоки? Значит, при делении должен быть объект деления и цифра, и стоять они должны только в порядке: объект делит цифра. Но вернемся к вычитанию. Вот мы уже поняли, что при делении нам надо заменять яблоки на цифру, но в вычитании это не работает. Из двух яблок никак нельзя отнять два других яблока, но и цифру тут тоже поставить некуда. Далее умножение. В умножении тоже нельзя умножить два яблока на два других яблока — только объект на цифру. Но здесь их можно менять местами. Два умножить на яблоко и яблоко, умноженное на два, даст один и тот же правильный ответ. Из всего этого следует, что формулы, где что-то увеличиваются, более правильны, и так сказать свободны. Что при сложении, что при умножении все можно менять местами. А вот уже при делении нужен порядок. Вычитание же, вообще сугубо теоретическое понятие. Нельзя отнять из двух яблок другие два, нельзя из них отнять и цифру. Вычитание работает только с цифрами и при этом с абстрактными цифрами. То есть с тем, что мы можем себе представить, но на самом деле этого нет.
— И какой из этого вывод? — Андре признался себе что, несмотря на дикость услышанного логика в этом есть.
— Вот это я и стараюсь понять. Я не знаю, какой вывод, но думаю что все это очень важно. Вообще как будто люди разобрались со сложным, но при этом отбросили простое. Как вы.
— То есть? Почему как я?
Мальчик потупился. Он явно жалел, что сболтнул лишнего.
— Ну вы только не обижайтесь Андре, но вы очень сложный человек. Ведь я вижу ваши формулы и все они очень сложны. Наверное, поэтому вы и можете разрушать цифры. Вы их даже не разрушаете, а как бы в себя их вбираете и превращаете в сложные. Простите, но я вижу в вас это.
— Тут не за что прощать. Знаешь, я думаю, что ты прав. Наверное, я действительно слишком сложный. Но поделать с этим я ничего не могу.
— Почему? — удивился мальчик. — Да нет ничего проще. Надо решить все сложное и ответ станет простым. И даже если ответ будет сложным, его всегда можно поделить и получить простой.
Ваня опять уткнулся в тетради, а Андре задумался. Ему действительно было о чем подумать, но от этого его формулы только усложнялись. Он думал, Ваня решал, а самолет нес их навстречу Ростову. Абсолютное чудо тянуло их на встречу с их судьбой.
Часть четвертая: Давид
Глава 1
Давид прилетел из Санкт-Петербурга в Ростов-на-Дону вечером двадцать девятого декабря. Аэропорт в Ростове расположен очень хорошо — практически в самом городе. Давид взял свой багаж в самолет, так что ждать ему не пришлось. Он вышел и сел в свой Ягуар, припаркованный на платной стоянке. Он поставил его сюда утром и с ним естественно ничего не произошло. Давид поехал к себе домой, слушая Шаляпина завывающего в магнитофоне. "Сатана там правит ба-а-ал! Люди гибнут за мета-а-алл…". Он слегка подпевал ему. Настроение было превосходным. Он не сильно любил этого певца, ему скорее нравился текст песни, чем исполнение. К тому же музыкальная дорожка была старой и слегка царапала барабанные перепонки Давида.
Он ехал по ночному Ростову, когда заметил, как сутенер выводит на промысел свой товар. Девицы были грязные и вульгарно одетые, но одна привлекла его внимание. Он даже не понял чем, но ее образ, едва освященный в темноте ночи фарами, запал в память и поселился там. Она была кореянкой, но большего Давид не рассмотрел. Если честно, он и не хотел рассматривать. Он остановил машину возле толпы и сразу несколько девушек подбежали к нему.
— Эй, хочешь развлечься? — весело предлагали они, но Давид чувствовал, что они ему врут. Для них это не было бы развлечением, а для Давида это много значило. Он поманил рукой сутенера. Здоровый дагестанец не спеша подошел к нему.
— Чего надо дорогой? — спросил он. — У меня на любой вкус и цвет есть. Эти не нравятся других привезут.
