Саша Суздаль - Туманный Кот
— Так точно, — облегчённо вздохнул Гликогерен, выдёргивая Маргину-Хамми из земли. «Лопухнулись», — косясь на Хамми в руке студента, подумал Сергей. Маргина-Хамми материлась, накидывая сеточку на Профессора. Она узнала бывшего Хаммипапу, только, после последней их встречи, он сильно изменился. Заглядывая в глифомы Профессора, она очень удивилась и снова лопухнулась: Профессор содрал её сеточку и утащил в карман.
— Вот так – хорошо, — согласился Профессор, поглядывая на лопух, который, медленно и бесповоротно, приобретал рыжий цвет, превращаясь в шкурку кота. Маргина-Хамми волочилась по траве за студентом, не имея возможности что-либо сделать.
А учёные мужи шествовали между деревьями, разговаривали между собой и никого вокруг не замечали. Когда они пришли в лабораторию, Бартазар Блут, как называл себя Профессор, растянул Маргину-Хамми на металлическую рамку.
— Хаммипапа, ты что, меня не узнал? — спросила Маргина-Хамми.
— Лопухи что, разговаривают? — удивился Гликогерен, рассматривая в большую лупу рыжий «лопух».
— Это не совсем лопух, Гликогерен, — возразил Профессор и попросил: — Приведи ко мне Флореллу.
Гликогерен взял какой-то аппарат в лабораторном столе и удалился. Бартазар Блут открыл книгу под названием «Опыты изменения физических состояний», на которой красовалась фамилия автора – «Бартазар Блут»
— Ты что ли, её написал? — засмеялась Маргина-Хамми.
— Нет, — коротко ответил Бартазар Блут, перелистывая страницы.
— Где же ты её взял, тина болотная, — спросила Маргина-Хамми.
— В библиотеке королевы Страны Фрей, — добродушно ответил Бартазар Блут.
— Руки тому оторвать, кто её написал, — вздохнула распятая Маргина-Хамми.
— Держитесь, вам будет больно, — предупредил Бартазар Блут и включил излучатель.
Маргину-Хамми затрясло, и, несмотря на то, что она сопротивлялась, на рыжей шкурке появилась опалина. Профессор внимательно наблюдал за ней, не выражая ни капли сочувствия. Гликогерен привёл крылатого зверя, покрытого мелким белым мехом. Маргина-Хамми знала, что самку глея зовут Флорелла. Её приковали цепями, в углу лаборатории Блута, а распятый на рамке Хамми рыжей шкуркой висел в проеме гамма-излучателя.
— Что же, господа, приступим, — глумливым голосом произнёс Блут и медленно покрутил ручку экспандера. Маргина-Хамми задымилась, и в его натянутой плоти появилась небольшая дырочка.
— Хорошо, — ухмыльнулся Блут и, набрав какой-то жидкости в пистолет, подошёл к Флорелле.
— Что, моя крошка, послужим науке, — произнёс Блут и впрыснул жидкость в её туловище. Профессор посмотрел на отклонившуюся стрелку прибора и снова взялся за экспандер. Маргина-Хамми задымилась, а её рыжая плоть в одном месте потемнела, пока не появилась дыра.
— Похвально, похвально, — довольно потёр руки Профессор, — на сегодня всё, господа.
Он захлопнул дверь и вышел в коридор.
***Устало опустив морду на лапы, в углу лаборатории на цепи сидела Хлорелла, наблюдая за ненавистным ей человеком, который расхаживал короткими шажками перед какой-то штуковиной и разговаривал с натянутой шкуркой на раме.
— Читая старые отчёты, меня заинтересовало, — рассказывал Бартазар Блут распятой Маргине-Хамми, — почему каждые пятьдесят тысяч миллионов прасеков на Деканате пропадает станция репликации. Обычно их списывали на нестабильность генератора в симтронном поле.
Но никто не заметил закономерности. Поэтому я отправился сюда, чтобы самому увидеть, как это происходит. Вначале я заподозрил Блуждающего Нефа, тем более он не внушал мне доверия, но, наблюдая за ним, я понял, что ошибался. И тут появился ты, кого здесь вообще не должно быть.
— Я не виноват, что так получилось, — пропищала Маргина-Хамми.
— Конечно, — ухмыльнулся Блут, — тем более что сбой кем-то спланирован.
— Ко мне данное обстоятельство никак не относится, — подёргалась Маргина-Хамми, но рамка крепко её удерживала.
— Посмотрим, — сказал Профессор, включая излучатель симтронного поля. Маргина-Хамми трепыхалась в рамке, выгибаясь мембраной, а холодные глаза Профессора беспристрастно за ней наблюдали. Маргина-Хамми не помнила, сколько прошло время, так как после симтронного поля её плоть долго восстанавливалась, вылавливая свои мельчайшие рассеянные частицы из воздуха. Дверь лифта открылась и она думала, что опять пришёл Профессор, но увидела Элайни и Сергея.
— О, боги фрей! — воскликнула Элайни. — Это всё, что осталось от Хамми?
Она подошла к рамке, на которой висела распятая Маргина-Хамми и, пустив слезу, принялась её поглаживать.
— Бедный Хамми, — хлюпала она, теребя шкурку, — что с тобой сделал этот гадкий профессор.
— Ага, и справа почеши, — сказала шкурка, выгибаясь. Элайни, глянула на шкурку, потом на Сергея и сказала: — Серёжа, совсем не смешно.
— Я ничего не говорил, — ответил Сергей, скрывая улыбку, и потянул из лифта профессора.
— Так это ты? — подняв брови, уставилась Элайни на шкурку.
— Я, — призналась Маргина-Хамми, — нажми вон на ту синюю кнопочку.
Элайни нажала. Шкурка опала рыжей кучкой на пол и застыла.
— Он что, сдох? — спросил Сергей, трогая кучку ногой.
— Я коплю силы, — ответила кучка.
— Хамми, ты живой? — обрадовалась Элайни, поднимая кучку с пола. Кучка в её руках медленно вылепилась в рыжего квёлого кота, который лежал на руках Элайни, открыв печальные глаза. Элайни тискала его и целовала, чем привела в недовольство Сергея:
— Он на полу валялся, а ты его целуешь.
— Я чище, чем некоторые, — отозвалась Маргина-Хамми, выгибая свою спинку под рукой Элайни. «Когда ещё получишь от дочери такую ласку», — думала Маргина-Хамми, купаясь в эмоциях дочери.
— Что будем делать с Флореллой? — спросил Сергей, подходя к летающему зверю. Глея шарахнулась от него в сторону, но, принюхавшись, жалобно запищала.
— Видно, запах Флорика учуяла, — сказала Элайни, — нужно её выпустить, но здесь, ни окон, ни дверей.
Сергей осторожно погладил Флореллу рукой по морде, а она опасливо потянулась к нему. Он попытался снять ошейник, но он оказался замысловатым и не поддавался. Маргина-Хамми со вздохом спрыгнула с рук Элайни и подошёл к Флорелле, которая её лизнула. Маргину-Хамми, чтобы успокоить глея, лизнула в ответ, концентрируя в себе окружающую энергию, так как сил осталось с наперсток.
— Может, хватил лизаться, — сказал Сергей и обернулся к Элайни. — Посмотри, он лижется со всеми подряд, а ты его потом целуешь.
— Я набираюсь сил, — спохватилась Маргина-Хамми, так как, забывшись, автоматически лизалась с Флореллой. Та, в ответ, вылизывала ей спину. Когда сил оказалось достаточно, она разорвала ошейник Флореллы и та метнулась по залу. Застыв над профессором, Флорелла зарычала.
