Александр Важин - Властелины дорог
Лишь очень глазастый человек, оказавшийся рядом с дорогой, мог заметить, что среди вянущей травы и срезанных веток проблескивает голубой цвет, а пристально вглядевшись, различил бы фигуры двух человек, сидящих среди этого сенника.
Шура и Заг потратили полчаса, украшая мотоцикл ветками и травой. Это сказалось на скорости, зато позволяло не сразу различить машину. Теперь лишь предательский звук работающего мотора выдавал "Планету" в неспешно передвигающемся стоге.
Они держались подальше от больших проторенных дорог, пробираясь теми краями, где земля была изрезана шрамами балок и островками кустарников.
Ночью опасность была не меньшей, чем днем. Застигни борнийские солдаты заглушенную "Планету" врасплох - и горе рулевому с найтом.
Но в те короткие часы, когда наступала его очередь спать, Шура накрывал фару шатром, включал зажигание, залазил под полог и доставал книгу.
Когда он впервые раскрыл обтянутый кожей переплет, в направленном свете фары запрыгали буквы и строки.
Многочисленные толстые страницы были густо исписаны. "Почему он отдал письмо и допинг мне? - Подумал Шура, переворачивая плотную бумагу. - Наверное, другого выхода у него не было…"
Листая книгу, Шура с удивлением отметил, что одна страница написана на англике, вторая - на русике, а на следующей - незнакомые буквы, наверное, подзабытый в Баделенде германик.
Дальше страницы чередовались в той же последовательности.
Шура мог читать и писать на англике, русик воспринимал на слух, германик же не знал совсем. Читая первые строки англика, он для себя решил, что на других языках написано то же самое.
Полистав книгу, Шура не удержался и развернул письмо. Служитель писал впопыхах, коряво выводя буквы на бумаге. Да и словечки он употреблял еще те, некоторые из них не то что выговорить - и прочесть мудрено.
Шура трудом прочитал половину текста, путаясь в мудреных жреческих словах.
"Серьезная угроза… Опасность потери монополии… Эвакуация… Рвутся к заводам… Производство техники… Создавать оружие… Ситуация выходит из-под контроля…"
То, что не совсем понятно - скучно. К примеру, что такое "монополия"? Все у этих технарей не как у людей. Шура разочарованно перевернул лист.
Другая сторона бумаги оказалась расчерчена несколькими колонками. В первой из них значилось:
Младший инженер Касилиас против младшего инженера Да Биньи.
Чуть ниже:
Заклад N 1.
Первым доставят мотоцикл Седой Ласки (15 ключей) - 57 эджей
Первым доставят мотоцикл Ржавого Скорпиона (18 ключей) - 62 эджа
Первым доставят мотоцикл Крестовика (13 ключей) - 59 эджей
Подобные записи тянулись до самого низа.
На обратной стороне второго листа значилось:
Результаты сыгравших ставок
Доставлены мотоциклы:
- Пятнистый Медведь (3 ключа) - 20 эджей
- Желтая Рысь (7 ключей) - 44 эджа
- Коричневый Богомол (12 ключей) - 51 эдж
- Черный Ворон (53 ключа) - 120 эджей
Цифры и непонятные слова. Наверное, скучная жизнь у жрецов, раз подобным занимаются.
Письмо Шура сложил и спрятал за последней страницей "Историкона". Думал он тайны жреческие выведать, да ничего не понял.
Зато книга оказалась жутко увлекательной. Забывая о сне, молодой найт с увлечением водил пальцем по строкам. Буквы складывались в слова, слова формировали строки, строки заполоняли страницы. На страницах вставали картины древности, проступал дух еще тех седых времен, когда на Земле царствовали богоподобные предки.
Шура читал до тех пор, пока на подмогу лучу фары не начинал пробиваться дневной свет.
Таинства мира могучих предков хранились на страницах этой книги. Не басни, сочиненные бродячими сказителями, а записи Хранителей древней силы.
Увлекаясь, Шура начинал читать вслух, так ему было удобнее.
"И не было тогда свободы для вольных людей. И вдали от других городов создали свободные байкеры свое поселение. Так возник Мотоград. Лишь дороги и свобода стали основой Великого Города, вольного от копов.
И со всех концов приезжали люди посмотреть на чудесный город и на умение байкеров. Железные кони гарцевали на потеху зевакам, кои деньги платили для бензина и для процветания жителей.
Всякий настоящий байкер мира мечтал попасть в Мотоград…".
Эти слова еще долго продолжали звучать в голове Шуры. Днем он еле держался в седле, глаза так и норовили сомкнуться. Иногда его шлем ударял о шлем рулевого, и когда полусонный Шура поднимал голову, Заг коротко ругался.
Но приходила ночь, наступало время дежурства Зага - и Шура снова забирался под складки шатра с книгой в руках.
"И приехал день судный, и мир прежний рухнул. В год седьмой от основания Мотограда огромные города заполыхали, словно бочки с бензином, вода вырывалась на сушу, великие громы сотрясали землю. Смерть невидимая пожирала миллионы жизней, пустели уцелевшие селения.
И болезни страшные набросились на выживших. Забирали недуги сотни тысяч жизней тех, кто не сгорел и не утонул в первый год…
…Мало осталось людей. Некоторые сразу уподобились зверям диким, иные старались сохранить знания. Но все понапрасну - люди утратили силу предков. И так должно быть, ибо сами себя погубили".
Днем Шура, чтобы не уснуть и не свалиться с седла, увлеченно пересказывал все Загу.
– Понял, как все было? Мотоград ведь тогда уцелел. Наши предки, Свободные Байкеры, хоть и были вольными, но зависели от остального мира. После Большого Бедствия у них стал заканчиваться бензин, запчасти, еда.
Но могучи и умелы были предки. Они все же научились заправлять свои мотоциклы, делая бензин из разных других ве-ще-ств. Начали сажать поля около Великого Города. Ясно?
Рулевой кивнул.
– А дальше как было. Прошло, значит, несколько десятков лет. Мотоград выжил и жители его хранили знания. Потом у стен Великого Города начали появляться стаи одичавших людей. Наследникам предков пришлось выдерживать долгие осады, уничтожая то ли людей, то ли зверей в обличье человеческом. Да заканчивалось у них оружие сильное, на расстоянии разящее. И тогда ушли байкеры из Города и стали расселяться по всему миру. Вот так все было. Фу-ты, я скоро будто сказитель стану, - перевел дух Шура. - А чтобы поддерживать друг друга, начали они создавать Храмы. Там оставались технари, что могли ремонтировать мотоциклы, там делался бензин.
А ночью, протирая красные глаза, Шура продолжал глотать страницы жреческой книги. Наверное, такая была не одна, и какая-то из подобных попала к сказителям. Иначе, как они могли иногда рассказывать предания, близкие к тому, что таили в себе эти строки?
