Владислав Гусев - Судьба по контракту
Огромный мир сжался до небольшого пространства: десять шагов в длину, десять в ширину и приблизительно пятнадцать локтей в высоту. Хорошо еще, что антимагическое заклятие, наложенное на камни, совершенно обветшало. Воздав должное человеческому разгильдяйству, Ильм первым делом замкнул все процессы в организме на магическую рециркуляцию. Иначе поступить было никак нельзя. При полном отсутствии пищи и воды другого спасения от смерти не было. Хотя и эта мера была временной. Все равно организм рано или поздно истощиться. Просто произойдет это не скоро.
Проблема энергетической подпитки тоже решилась на удивление просто — прямо под полом камеры не очень глубоко обнаружилась крупная силовая жила. Немного смущала ее странная слоистая структура, но Ильм находился не в том положении, чтобы привередничать. Удачная находка позволила решить и еще одну насущную проблему — разогнать темноту. Один или два колдовских фонарика разных цветов почти постоянно висели под потолком и заливали каменный мешок причудливым смешением красок. Ильм заставлял их светиться в полную силу, ибо очень не хотел отучать глаза от яркого света.
Для сна приходилось всякий раз выбирать одно из двух зол — или ложиться прямо на большие квадратные плиты, устилавшие пол, или на слежавшуюся влажную кучу гнилой соломы. Впрочем, соломой это можно было назвать весьма условно — скорее труха от соломы. Влажная, гнилая труха. Ильм испил все прелести обоих вариантов. После отдыха на камнях он вставал, ощущая себя деревянной куклой — настолько затекали мышцы от неудобной позы. На травяной куче после сна на голом камне лежать было не в пример удобнее, но проклятая сырость тут же проникала через шерстяную тунику и неприятно холодила кожу. В принципе с этим можно было смириться, если бы не низкая температура окружающего воздуха. Сложение неблагоприятных факторов очень быстро привело к вполне ожидаемому эффекту — Ильм разжился больным горлом и насморком.
Больше всего душевных сил отнимала тишина. Причем тишина в камере изводила некроманта в гораздо меньшей степени, чем тишина в находящемся рядом коридоре. Он, никак не мог отделаться от ощущения, что за ним придут и сообщат, что произошла нелепая ошибка… Но чем дольше он находился взаперти, тем все меньше становилась эта надежда. Постепенно она переросла в горькое осознание того, что его вычеркнули из списка живых. Возможно, сюда и заглянут. Как-нибудь. Потом. По следующей весне или осени. Зайдут, чтобы убедиться, что никого живых нет и убрать очередные бренные останки. Или вовсе рукой махнут и не станут утруждать себя лишним походом в подземелье, как махнули рукой на бедолагу, чей скелет Ильм нашел у дальней стены.
В минуты таких раздумий в сердце как змеи вползали тоска по белому свету и совершенно неуправляемая паника. Сразу хотелось биться в отчаянии головой об дверь и орать во весь голос, в надежде докричаться до живых. Ильм восстанавливал идущие вразнос чувства простым и действенным способом — со всей силы бил кулаком по камням. Боль от разбитых в кровь костяшек пальцев мгновенно выгоняла всю дурь из головы. Придя, таким образом, в себя, он принимался сосредоточенно ходить от стены к стене и думать, думать, думать. Надежды на то, что, отделавшись от массы всевозможных посторонних дел, он сможет всесторонне проанализировать случившиеся вокруг него события, не оправдались. Все мысли сводились лишь к одному — бежать. Но как? Задача казалась совершенно невыполнимой.
Ильм в сотый, если не в тысячный раз пристрастно рассматривал стены и пол и снова и снова вынужден был признаться самому себе в том, что поставлен злодейкой судьбой в тупик. Не в силах он проплавить в стене ход, не может переместить себя отсюда за городские стены. Будь на его месте Хонв, все бы было иначе. Начнем с того, что наставник просто бы дело не довел до таких крайностей как заключение под замок…Эх…
На стене перед некромантом неожиданно появилось белесое пятно, которое постепенно стало приобретать объем, превращаясь из плоской неряшливой кляксы в нечто вытянутое, очень похожее на клок тумана. Ильм нарочито медленно сделал пару шагов назад, сложил руки на груди и выгнал из головы все посторонние мысли. Духов ему здесь только не хватало.
Туманный гость тем временем полностью отлепился от стены и торжественно выплыл на середину камеры. Один из магических фонариков, задетый им, мигнул пару раз и исчез.
Ильм отошел еще немного, пока не зная как себя вести и чего вообще от неожиданного визитера ожидать. Духи, как правило, бывают настроены миролюбиво, но исключения из правил никто не отменял. Даже если так, то, что собственно ему грозит? Оружие духов — страх. Пугать некроманта белым саваном и гулкими звуками дело пустое.
Дух тем временем сформировал нечто отдаленно напоминающее одинокое щупальце и потянулся к оставшемуся нетронутым огоньку. Ильм тут же усилием мысли сдвинул светляка далеко в сторону. Щупальце качнулось и замерло на полпути к цели. Потом нехотя стало втягиваться обратно. Призрак покачнулся, медленно налился изнутри молочной белизной и раздался в стороны. Форма его очень быстро претерпела совершенно неожиданные изменения. Теперь перед Ильмом висела чудовищная рожа с вполне, однако, человеческими чертами. Зрелище надо признаться было еще то, но некромант лишь весело усмехнулся — подобных харь по портовым кабакам пруд пруди.
Гигантская голова разочарованно качнулась и плавно стекла на пол, превратившись в небольшую фосфоресцирующую лужу.
Ильм недоуменно проследил за этой неожиданной трансформацией и равнодушно пожал плечами. Негусто у духа с фантазией.
Тем временем от лужи вверх потянулись десятки тонких нитей. Достигнув высоты роста взрослого человека, они принялись скручиваться и вскоре превратились в толстый призрачный жгут. Жгут, всосав в себя все остатки с пола, вертикально поднялся вверх и тут же свернулся в довольно аккуратный бублик.
Призрачное кольцо начало медленно крутится вокруг своей вертикальной оси. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Вскоре перед Ильмом бешено вертелся большой призрачный шар. Через несколько мгновений и верхний и нижний полюса стали расходиться в разные стороны, постепенно превращая шар в гигантское веретено.
Ильм сладко зевнул, прикрыл рот рукой и придал лицу выражение вселенской скуки.
Фантом словно почувствовал полное равнодушие к своей персоне. Беззвучная вспышка осветила стены сиреневым огнем, и в воздухе повис конский череп в натуральную величину, обратив пустые глазницы в сторону некроманта.
— Браво, — Ильм лениво похлопал в ладоши, — браво. В бродячем цирке тебе бы цены не было.
