Э. Аллибис - Уника. Пламя Жизни
Унико сел на землю в нескольких шагах от входа и высунул голову, чтобы видеть, что происходит снаружи. Его лицо пылало, он был потрясен.
Нишида выждал несколько минут, чтобы убедиться, что юноша чувствует себя хорошо, и сказал:
— Я выйду, надо осмотреться.
— Хочешь, я пойду с тобой?
— Нет, Унико. Тебе лучше остаться здесь. Я просто хочу посмотреть, всё ли спокойно.
Нишида выскользнул из грота, добрался до кромки кратера и осторожно выглянул. Он осмотрелся, напрягая зрение, и не заметил ничего странного. Можно было на время успокоиться и дать волю мыслям.
В этот миг он понял, что впервые чувствует себя жертвой. Всю жизнь он наблюдал за человеческими существами, всегда шел по следам кого-то другого, держа ситуацию под контролем. А теперь вынужден все время действовать с оглядкой, опасаясь… Но кого? Езод сказал, что за ним и Уникой по пятам идет Зак, и вполне вероятно, что другой шпион Офидиэля преследует Нишиду и Унико. Но кто мог бы осуществить такую деликатную и сложную миссию? Пока Нишида размышлял об этом, вдали показалась знакомая фигура, уверенно поднимающаяся по северному склону вулкана. Это был Мизар.
Нишиду переполнили противоречивые чувства: при виде Ангела-Наставника он обрадовался, но в то же время в его душе родилось беспокойство, возраставшее с каждой секундой. Почему Мизар покинул поле битвы? Он был главнокомандующим армии Метатрона. Что могло заставить его пренебречь своими обязанностями? Это выходило за рамки стратегии, обрисованной Мудрецом в Обители Знаний.
Тем временем мастер боевых искусств продолжал быстро взбираться по склону, направляясь прямо к убежищу Нишиды и Унико. Было ясно, что он идет к ним. Еще немного, и он будет здесь.
Нужно поговорить с Метатроном. Нишида сосредоточился в поисках разума Мудреца. Тщетно. Он отбросил закравшиеся в душу тревожные мысли и попробовал еще раз. Безуспешно. Тогда он позвал своего друга, дракона.
«Езод…»
«Да, Нишида…»
«Творится что-то странное. Я только что видел Мизара, он там, внизу, поднимается к кратеру и идет к нам».
«Это невозможно. Мизар должен руководить нашими войсками в сражении».
«Знаю, поэтому я и забеспокоился. Что-то тут не так…»
— Эй, Нишида! — услышал он вдруг голос Мизара.
Тот легко нашел их укрытие, ведь когда-то сам показал его эльфу. Мизар был уже недалеко и быстро приближался.
Нишида почувствовал возрастающее волнение, спрятался и продолжил разговор с Езодом:
«Он видел меня и идет сюда».
Езод умолк на долю секунды и потом крикнул:
«Беги!»
«Что!?»
«Беги, Нишида. Бери Унико, и уходите, быстро! Меняйте убежище».
«Но, Езод…»
«Мизар и есть ваш преследователь. Не знаю, как это вышло, но это так. Беги немедленно, телепортируйся как можно скорее!»
Он еще не закончил фразу, когда Нишида уже вошел в грот и взял за руку Унико.
Сердце у него сжалось, но разум требовал действовать.
Глава 67 ЛЮБОВЬ АКВЫ
Все, что я записывал в этот дневник, очень важно для меня. Но собрание, в котором я принимал участие несколько часов назад, произвело самое сильное впечатление.
Это был необычный совет, на котором Метатрон изложил Ангелам-Наставникам стратегию битвы. Я был поражен ясной логикой его рассуждений. Участники ушли с совета, имея четкое представление о ходе сражения, каждый точно знал, что должен делать.
Джо отослали в секретное место вместе с Нишидой, Унику — в другое убежище, с Езодом. Их разделили для пущей безопасности. Мы с Евой находимся у Озера Вечного Льда, маленького водоема среди скал и зелени. Нам составила компанию русалка Аква. Думаю, мы в надежном укрытии.
Пока мы пребываем в ожидании, идет битва между ангелами и полчищами Офидиэля.
Тяжело пребывать в бездействии, когда недалеко от тебя сражаются…
— Что же с нами будет? — Печальный вопрос Евы выстрелом прозвучал в разреженном горном воздухе над озером.
Крейг Вальден отложил дневник.
Он понимал, в каком она сейчас состоянии: в Сефире идет сражение, от исхода которого зависит дальнейшая судьба всего мира, а она вынуждена пребывать в бездействии, сидя на берегу озера, в компании профессора и русалки.
— Ты помнишь слова Метатрона? — спросил Крейг Вальден, пряча дневник в задний карман джинсов. — Если для ангелов все будет складываться плохо, Аква телепортирует нас домой.
— Если все будет складываться плохо, скорее всего, мы узнаем об этом последними, — возразила Ева, и Крейг вынужден был признать логику ее рассуждений. — Причем от Офидиэля. Ведь так, Аква?
— Все будет хорошо, — ответила русалка. Она лежала на боку, наполовину погрузившись в воду; длинная черная коса, как всегда, лежала у нее на плече. — Метатрон и Ангелы-Наставники обязательно победят.
— Почему ты так в этом уверена? — удивился Крейг Вальден.
— Я знаю их мужество и решимость. Они разгромят Офидиэля.
— Аква?
— Да, Ева?
— Офидиэль… ты знакома с ним?
Русалка долгим взглядом посмотрела на девушку, но не ответила. Ева попыталась развить тему:
— Я спрашиваю тебя потому, что… Я видела его лишь мельком, но мне показалось, что он обладает невероятной силой.
— Это так.
— Но почему он стал злодеем? Что такого страшного сделал, чтобы заслужить изгнание?
— Это остается тайной для всех нас. — Аква слегка нахмурилась, но говорила спокойно. — Дело в том, что в какой-то момент он перестал подчиняться Метатрону. Захотел распоряжаться всеми нами сам. Пренебрег правилами и выбрал свой путь.
От профессора не укрылась глубокая печаль, сквозившая в голосе русалки. Она расплела косу и погрузилась в воду, будто желая снять напряжение. Мокрые блестящие волосы окутали ее плечи и спину, оттеняя необычайную красоту бледного лица.
— Он хотел распоряжаться и тобой тоже, верно? — со свойственной ему прямотой спросил Крейг Вальден.
Аква была неприятно удивлена. Но, поймав взгляд Крейга, почувствовала его искреннюю доброжелательность и ответила честно:
— Да.
— И как все это произошло? — с любопытством продолжила расспросы Ева.
Возможно, потому, что устала от одиночества, а может, потому, что этот седоватый мужчина явно был к ней расположен, или просто потому, что не видела в этом ничего страшного, Аква решила немного рассказать о себе. Она расположилась поудобнее и заговорила:
— Офидиэль был одержим идеей обладать мной. Со временем это желание только росло. С каждым днем он становился все назойливее, пока не дошел до насилия надо мной и над всяким, кто был рядом со мной.
