Абрахам Меррит - Лик в бездне
Крылатые существа чистили свою клювы!
Грейдон продолжил путь. В сердце его была безжалостная радость. С него схлынуло все ощущение его одиночества. Он почувствовал себя так, будто за его спиной была целая армия. Преисполнившись уверенности, он ускорил шаг. Переулок заканчивался густой рощей цветущих деревьев.
Грейдон тихо прокрался сквозь рощу и встал там, где тень была наиболее глубокой. Не далее как в ста ярдах от него высился дворец Ластру.
Грейдон прикинул, что здание занимало несколько больше одного акра. Дворец был восьмиугольным, не очень высоким.
В центре поднимался мерцающий сапфирами и опалами купол. Формой купол походил на тот, который Тамерлан-завоеватель, восхитившись, доставил из Дамаска и украсил свой любимый Самарканд.
До самого выпуклого купола вздымались группами башенки. Они походили на маленькие беседки.
Восьмиугольные стены были окаймлены мерцавшей, будто лакированной, черепицей.
Драгоценные камни обрамляли прямоугольные овальные окна, их переплеты и извивы металлических, изящных, как кружево, решеток.
От основания окон отходила мозаичная мостовая из черного и белого полированного камня шириной тридцать футов. По краям выстроились тонкие золотые колонны.
Сквозь паутиновые занавески из каждого окна лился мягкий свет. Дверей с этой стороны здания не было.
По краю рощи Грейдон прокрался вперед. Между ним и мостовой открытым пространством протянулся ровный газон.
Ни одного наблюдателя Грейдон не видел, но повсюду из дворца доносился приводивший в замешательство приглушенный шум голосов. Грейдон крался по краю рощи, пока не добрался до зеленого выступа. Он осторожно прошел до его окончания и обнаружил, что теперь от колонн его отделяет не более пятидесяти футов.
Перед Грейдоном была другая сторона здания. На первом этаже было три овальных, почти соприкасавшихся окна, из которых лился яркий свет. Теперь голоса слышались более ясно. Это были голоса мужчин и женщин. Голоса доносились из помещения, где сияли более яркие огни. Здесь рядом с колоннами стояла охрана: дюжина индейцев, вооруженных копьями и луками.
Грейдон стоял и колебался, не зная, что лучше предпринять. Он услышал доносившийся из помещения шум: крики и смех и звук труб, наигрывающих странную, похожую на джигу мелодию. Затем раздался насмешливый голос Ластру:
— Добро пожаловать, Суарра, добро пожаловать, невеста! Ну а теперь введите жениха!
Снова начался шум: аплодисменты, выкрики одобрения, смех.
Грейдон выскочил из-за прикрывавшей его тени деревьев и показал на охранников-эмеров. Он услышал свист рассекавших воздух крыльев и побежал к дворцу, сжимая винтовку.
Прежде чем он успел сделать второй шаг, он увидел, как упали два индейца, затем еще двое, а остальные завороженно застыли, парализованные зрелищем того, как невидимая тень поражает их. Никогда Грейдон не видел таких быстрых клинков. Он не покрыл и половины протянувшейся перед ним пятидесятифутовой полосы, а все охранники уже лежали, вытянувшись на краю мостовой. Они были мертвы.
Точные, безошибочные, поражавшие со скоростью вылетающих из пистолета пуль клювы-рапиры отыскивали свои цели. Они били молча, и молча умирали эмеры.
Широко перешагнув через лежащее тело, Грейдон направился к занавешенным окнам. Была ли поблизости еще охрана, он не знал, да это его и не заботило.
Он действительно не думал об этом. На овальных окнах была решетка. Грейдон пошатнул решетку на первом окне, но она не сдвинулась с места. Решетка на втором окне под его рукой тихо качнулась. Грейдон щелкнул винтовочным предохранителем и, взяв оружие в левую руку, осторожно раздвинул правой паутину занавески и заглянул в помещение.
Его взгляд наткнулся на Суарру, и какое-то время Грейдон видел только ее и ничего больше.
Она стояла на возвышении в центре большой комнаты возле покрытого цветами ложа. Она была одета в зеленое платье, сквозь которое светилось ее белое тело.
На ее голове был венок из темно-красных цветов, ноги были босые.
Руки Суарры перекрещены на груди, и на запястьях Грейдон уловил блеск золотых наручников.
Ее рот был накрашен, щеки нарумянены, и эти пятна краски выступали на восковой бледности ее лица, словно на маске куклы.
Суарра и походила на восковую куклу: безжизненная, глаза закрыты, дыхание еле заметно. Как раз когда Грейдон смотрел на нее, она вздрогнула, покачнулась и упала на край ложа.
— Невеста, как подобает, взволнована приближением жениха! — пародируя специалиста по организации публичных зрелищ, подчеркнуто учтиво и звучно сказал Ластру. — Это — истерика, традиционное отношение. Ее девственность в тревоге. Небесные чувства обуревают ее! Но скоро, ах, скоро… Ха-ха-ха!
Ластру рассмеялся. Со всех концов комнаты ему ответил хор смеющихся голосов. Голова Суарры скатилась ниже.
Красные огни заплясали в глазах Грейдона. Ярость ударила в его сердце так сильно, что он едва не задохнулся.
Он овладел собой, поле зрения очистилось. Он увидел, что возвышение кольцом окружали низкие ложа, а на них сидело и возлежало множество ю-атланчианцев.
Они были так красивы, что могли бы быть ангелами, но сквозь эти личины совершенства проглядывали дьявольская жестокость и холодная похоть. Их направленные на Суарру глаза искрились, и в них не было жалости.
В дальнем конце комнаты, полусогнувшись, с одним коленом на ложе, с рукой, ласкавшей волосы лежавшей на ложе женщины, расположился Ластру. Грейдон с радостью, заглушившей на мгновение его яростный гнев, отметил, как примят безупречный когда-то нос и по-прежнему безобразен рот.
Это были следы, оставленные его кулаком. Он отвел взгляд от Ластру, быстро проверяя, где расположены ведущие в комнату двери и есть ли охрана.
Здесь была только одна дверь, занавешенная, как и окна, и никакой охраны, по крайней мере в самой комнате, не было.
Что ж, это хорошо.
Ластру — легкая цель. Лучше всего войти в комнату, всадить пулю в его голову, выстрелить еще несколько раз. Схватить Суарру и бежать с ней, прежде чем остальные придут в себя от неожиданности.
Грейдону очень не хотелось позволить этому насмехавшемуся дьяволу умереть так легко. Он бы предпочел пустить в ход весь набор снаряжения средневековой камеры пыток. Однако нельзя было сделать ни того, ни другого. В конце концов, он входит в игру, рассчитывая на тот счастливый случай, что здесь нет Повелителя Тьмы. Да, это лучший вариант.
Черт! Он вообще забыл о своих лучших козырях. Два Посланника Матери! С ними да с винтовкой он может сорвать банк в этой дьявольской компании. Где они?
