Клиффорд Саймак - Заповедник гоблинов: Фантастические романы
— Ты беспокоишься, — сказал Джиб, — и предлагаешь взять у меня топор потому, что ты не знал отшельника. Он столько для нас сделал, а мы так и не сумели его отблагодарить. Мы глядели на утес, у подножия которого он жил в своей пещере, и нам казалось, что само его присутствие избавляет нас от грехов. Иначе я объяснить не могу, уж не обессудьте. Я сидел рядом с ним в его последний час, я закрыл его одеялом, когда он отошел, и завалил вход в пещеру камнями, чтобы не забрались волки. Мне остается лишь одно, и я исполню его просьбу, потому что он доверился не кому-нибудь, а мне.
— Насколько я могу судить, — проговорил епископ, ерзая на стуле, — переубедить вас мне не удастся: вы твердо решили сложить свои буйные головушки. Но мне не понять, почему так настаивает на том, чтобы идти с вами, это милое дитя…
— Ваша светлость, — сказала Мэри, — у меня есть свои причины. Когда я была совсем маленькой, кто-то поставил меня на тропинку, я пошла по ней, и она привела меня к двум старикам, которым я стала дочерью. Я долго думала, откуда же вела та тропинка. Ведь она шла из Пустынного Края…
— Уж не хочешь ли ты сказать, — воскликнул потрясенный епископ, — что родилась в Пустынном Краю? Прости меня, но это же какая-то нелепость!
— Порой, — продолжала Мэри, — мне кое-что вспоминается: старый дом на вершине высокого холма, товарищи по играм, которые просят меня узнать их, но я никак не могу… Я не знаю, кто они, что они такое.
— Тебе не нужно знать, — заявил епископ.
— По-моему, ваша светлость, вы ошибаетесь, — не согласилась Мэри, — Мне нужно это узнать, и я узнаю.
— Пускай идет, — вмешался Плакси. — Хватит к ней приставать, у нее надежные спутники, и, сдается мне, ее примут любезнее, чем кого-либо из нас.
— А ты, Плакси? — спросил Хэл деланно небрежным тоном. — Собрался навестить родные места?
— Я испугался, что не буду спать по ночам, — фыркнул гном, — Я оказался замешан во всем этом чуть ли не с самого начала. Посуди сам: я выковал тот меч, которым вооружен книжник, я выковал его не иначе как по велению судьбы. А то почему бы мы набрели на залежи руды? Не забывай, мы наткнулись на богатое гнездо в сносной, однако гораздо более бедной породе. Нет, это гнездо очутилось там неспроста, ибо все в мире происходит неспроста. И я не могу отделаться от мысли, что оно изначально предназначалось для клинка.
— Если так, — сказал Корнуолл, — то меч попал не в те руки. Я недостоин носить его, я не боец.
— Ночью в конюшне ты доказал обратное, — возразил Хэл.
— Что такое? — удивился епископ, — Какая такая конюшня? Вы с кем-то дрались?
— Да, у нас вышла небольшая стычка, — ответил Корнуолл, — Мы не стали рассказывать вам о ней, ваша светлость, поскольку, думается, все считали, что так будет лучше. Мы по-крупному повздорили с человеком по имени Лоуренс Бекетт. Вы слышали о нем?
— Как же, как же, — угрюмо усмехнулся епископ, — Да, более опасного врага, чем Бекетт, вы выбрать не могли, даже если бы очень постарались. Я никогда с ним не встречался, но слухами, как говорится, земля полнится. Он — чудовище в человеческом облике. Что ж, если вы с ним не поладили, пожалуй, вам и впрямь стоит попытать счастья в Пустынном Краю.
— Однако он тоже направляется туда, — заметил Джиб.
— Вот как? — Епископ подался вперед, — Почему же вы не сказали мне этого раньше?
— Отчасти потому, — ответил Корнуолл, — что Бекетт принадлежит к Инквизиции.
— И вы решили, что он пользуется доверием и поддержкой всех служителей Святой матери Церкви?
— Наверно, — пробормотал Корнуолл.
— Церковь многолика, — произнес епископ, — в ней находят приют самые разные люди, просветленные, как недавно опочивший отшельник, и, к сожалению, отъявленные мерзавцы. Она слишком велика, и ей уже не под силу изгонять тех, кто ее порочит; она их не замечает. Среди ее служителей достаточно таких, без кого она вполне могла бы обойтись, и Бекетт — первый из них. Он прикрывает плащом инквизитора свои собственные неблаговидные делишки, применяет его для целей скорее политических, нежели духовных. Вы говорите, он направляется в Пустынный Край?
— Нам так кажется, — отозвался Хэл.
— Мы долго жили в мире, — сказал епископ. — Много лет назад гарнизон, стоявший в башне, покинул ее, ибо необходимость в войсках отпала. Десятилетия ничто не нарушало покой, а теперь… Я опасаюсь худшего. Хватит одной искорки, чтобы в Пограничье вспыхнула война, и, вполне возможно, Бекетт окажется той самой искрой. Послушайте меня: сейчас, когда Бекетт бесчинствует где-то по соседству, не время идти в Пустынный Край.
— И все же мы пойдем, — заявил Джиб.
— Тогда ступайте, — сказал епископ, — Похоже, ко мне пожаловала компания помешанных, переубеждать которых — лишь расстраивать себя. Будь я помоложе, я бы присоединился к вам, чтобы среди вас был хоть кто-то здравомыслящий. Но мои возраст и сан не позволяют мне сделать это. Однако я не останусь в стороне. Не годится идти к смерти пешком. Я дам вам лошадей и все остальное, что только понадобится.
Глава 17
Плакси и Оливер не скрывали своего возмущения. С ними обошлись крайне несправедливо, они очутились в весьма невыгодном положении, их унизили: посадили вдвоем на одну лошадь.
— Взгляните на меня, — сказал Хэл, — Я же не злюсь из-за того, что со мной Енот.
— Он твой любимчик, — проворчал Оливер.
— Нет, — возразил Хэл, — он мой друг. Мы с ним на пару владеем нашим деревом. Мы делим все, что у нас есть.
— Ты взял его к себе, когда мы перебирались через реку, — проговорил Плакси, — чтобы он не промок. Так что он едет с тобой не всю дорогу. По-моему, он вообще не в восторге от езды.
— Лошадь, — стоял на своем Хэл, — такая же моя, как и его.
— Не думаю, что она разделяет твое мнение, — заметил Джиб, — Она выглядит норовистой. Видно, ей еще не приходилось возить на себе енота.
Они пересекли реку вброд, под сенью башни, которая этот брод когда-то охраняла. С другого берега башня и стена, что ее окружала, утратили свою внушительность; они выглядели дряхлыми развалинами, эхом тех времен, когда здесь возвышался оборонительный заслон на пути из Пустынного Края. Стена поросла деревьями, а массивные камни башни едва виднелись из-под многочисленных плетей дикого винограда. Со стены путникам махали крошечные фигурки, лиц которых на таком расстоянии было уже не различить.
— Может, передумаете? — спросил Корнуолл у Мэри. — Зачем вам рисковать? Нас впереди наверняка поджидает немало опасностей.
— И что я буду делать, если вернусь? — отозвалась девушка, тряхнув головой. — Снова наймусь в служанки? Нет уж, с меня хватит!
