Ричард Адамс - Обитатели холмов
— «Туда, туда, где трава зеленее, — сказал Колокольчик. — Туда, где рядами салат подрос, где бегает кролик, что всех сильнее. Все знают его расцарапанный нос». Я, кажется, тоже пойду — просто из любопытства. Я, как птенец, все открывал, закрывал рот, чтобы спросить, что же это за план такой, но никто ничего не говорит. Наверное, Шишак прикинется «храдада» и вывезет из Эфрафы всех крольчих до единой.
Орех сердито глянул в его сторону. А Колокольчик сел на задние лапы и пропищал:
— «Сэр Генерал Дурман, ну прошу вас, пожалуйста, я всего лишь маленький „храдада“, и я пролил весь свой бензин, так что если вы не побрезгуете попорченной травкой, то я, сэр, пожалуй, отвезу этих дам…»
— Колокольчик, — сказал Орех, — помолчи!
— Прошу прощения, — удивленно ответил Колокольчик, — я не хотел никого обидеть. Я только хотел вас немного развеселить. В конце концов, ведь при мысли о том, что придется идти в это жуткое место, всем становится не по себе. Ты ведь не станешь за это сердиться, не станешь? Похоже, дело это ужасно опасное.
— Вот что я скажу, — промолвил Орех, — сейчас прекращаем разговоры. Подождем, посмотрим, решим. Это будет по-кроличьи. Кто хочет, пусть остается, но кому-то идти придется. А сейчас мне надо потолковать с Кехааром.
Кехаар сидел на дереве и отдирал с каких-то костей громадным своим клювом куски жесткого вонючего коричневого мяса. Орех сморщил нос, содрогнувшись от запаха, который ворвался в лесной воздух и уже привлек внимание муравьев и синих мух.
— Силы небесные! Что это, Кехаар? — спросил он. — Что же это так воняет?
— А ты не снаешь? Это рыпа, рыпа из Польшой Фоды. Это хороший рыпа.
— Из Большой Воды? Ты сам ее поймал?
— Нет, нет. Ее поймал люди. Фнису на ферме есть много таких грясных мест. Она там летала. Я полетал, нашел рыпу — она пахнет Польшой Фодой, — фсял и принес. Я вспомнил Полыную Фоду. — И Кехаар снова принялся терзать наполовину объеденного лосося.
Орех сел, стараясь сдержать отвращение и тошноту, а Кехаар подцепил рыбину клювом и заколотил ею по ветке так, что кусочки полетели во все стороны. Орех собрался с духом.
— Кехаар, — позвал он. — Шишак говорит, что ты полетишь с нами в большой городок и поможешь привести крольчих.
— Та, та, пойду с фами. Я нушен местеру Шишаку. Он гофорит, там пудет важно, что я не кролик. Это хорошо, а?
— Да, очень. Это наш единственный шанс. Ты хороший друг, Кехаар.
— Та, та, я помогу прифести фам подрушек. А сейчас вот что, местер Орех. Я очень хочу к Польшой Фоде — фсегда, фсегда хочу. Я слышу Полыную Фоду, я лечу туда. Сначала пойтем за подрушками, я помогу фам, сколько надо. Потом, когда есть подрушки, я улечу далеко-далеко и уше не вернусь. Я вернусь потом, в тругой раз. Осенью или симой я прилечу к фам шить, хорошо?
— Мы будем скучать о тебе, Кехаар. Но когда ты прилетишь снова, у нас будет большой-большой городок и много-много крольчих. Ты будешь гордиться, что помог нам, Кехаар.
— Та, наферно. Но, местер Орех, когда мы пойдем? Я хочу помочь, но не хочу долго шдать, я хочу к Польшой Фоде. Мне тяшело шдать. Поторопитесь.
Из норы выглянул Шишак и в ужасе отпрянул.
— Фрит небесный! — воскликнул он. — Что за гадостью тут несет! Ты сам убил этого зверя, Кехаар, или он сдох под камнем?
— Нрафится, местер Шишак? Я оставлю тебе маленький кусочек, хочешь?
— Шишак, — сказал Орех, — пойди, пожалуйста, скажи остальным, что мы выступаем на рассвете. До нашего возвращения за старшего будет Падуб. Алтейка, Земляничка и кролики с фермы пусть останутся с ним. Если еще кто откажется идти, не заставляй.
— Не беспокойся! — крикнул Шишак уже из норы. — Я пришлю их сюда, пусть поедят рядышком с Кехааром. И тогда они ринутся за тобой куда захочешь, не успеет и утка нырнуть.
Часть третья
ЭФРАФА
30
СНОВА В ПУТЬ
Это было величайшее предприятие, но никто не знал, что в конце концов выйдет.
Публикации Южноморской акционерной компании «Срезанные подметки»На следующий день ранним утром на южной окраине букового леса появились все те, кто оставил вместе с Орехом пять недель назад Сэндлфордское поселение. Только вместо Алтейки на этот раз шел Колокольчик. Орех не стал никого уговаривать и решил: пусть каждый решит за себя. Он и сам боялся этого путешествия и прекрасно понимал, до чего страшно друзьям. Но понимал он и то, что все равно каждый будет про себя думать и об Эфрафе, и о мрачной ее Аусле. И о крольчихах, которых там так много и которые им нужны до того, что мучительное желание отыскать себе пару заглушало страх. К тому же кроликам не привыкать к опасностям. Эти зверюшки любят нарушить право чужой собственности и стащить что-нибудь с огорода, а когда уже туда заберутся, редко кто из них сознается, что ему страшно, если, конечно (Алтейка и Земляничка потому и остались на этот раз дома), они здоровы и знают наверняка, что ни носы, ни лапы в самый ответственный момент не подведут. Орех же, намекнув на таинственный план, хотел еще пробудить в товарищах любопытство. Он был уверен, что эти намеки вместе с решительностью Пятика и мечтой о спокойной жизни сделают свое дело. И оказался прав. Ведь кто, как не он с Пятиком, вывел всех из Сэндлфорда и спас от гибели, кто провел кроликов через Энборн, через вересковую пустошь, спас Шишака от проволочной петли, основал в горах городок, заключил союз с Кехааром и, несмотря на все сложности, увел у людей двух крольчих? Никто не знал, что будет дальше, но в братьев компания верила. А сейчас Старшина и Пятик явно что-то придумали, да к тому же, кажется, и Шишак с Черничкой тоже все знают и не спорят. И никто в «Улье» не захотел оставаться в стороне, особенно когда Орех сказал, что силой никого не гонит — мол, если кто считает его решение неправильным, пусть делает выбор сам. Падуб, в ком привычка подчиняться стала второй натурой, не сказал больше ни слова. Он проводил отряд до окраины леса, стараясь изо всех сил выглядеть веселей, и только раз, оказавшись с Орехом один на один, попросил его обдумать все как следует еще раз и не преуменьшать опасность.
— Когда доберетесь, пусть Кехаар даст нам знать, — сказал он. — И возвращайтесь поскорее.
И все же, стоило Серебряному повернуть команду на юг, по высоким кручам на запад от фермы, все, кто пошел в Эфрафу, содрогнулись от страха и дурных предчувствий. Правда, то, что они знали об Эфрафе, могло ужаснуть и более мужественные сердца. К тому же в пути — если они вообще этот путь одолеют! — двое суток надо было прожить под открытым небом. Лисы, ласки, горностаи — мог встретиться кто угодно, а надежды — только на ноги. Кролики шли за Орехом вразброд — медленнее, чем Падуб, — и останавливались чаще. Они то и дело теряли направление, вздрагивали от неожиданности при каждом шорохе и устраивали передышки. Вскоре Орех разбил всех на группы — одну повел сам, а во главе двух других поставил Серебряного и Шишака. Но все равно продвижение было медленным — пробежит один, а за ним по очереди остальные.
