Орлова - Поймай меня, или Моя полиция меня бережёт
– Саблезубых кроликов! И они… они же воняют!
Она сморщила носик, а Хельги смущенно потупился.
– Да я же немного! – принялся басить он. – На мясо, шкурки опять же, клыки на амулеты…
Я усмехнулась.
Кролики – это не только ценный мех… особенно саблезубые.
– А я вынуждена терпеть эту невыносимую вонь! – дриада обмахивалась ладошкой, словно ей стало дурно, и я не выдержала.
– Госпожа Ларисэль, вы же разводите василисков, – напомнила я, и она тут же сделала непонимающее лицо.
– И что? – высоким голосом переспросила она. – Какое это имеет отношение…
– Насколько я помню технологию выращивания василисков, этот процесс тоже не розами благоухает, – напомнила я занудно, бессовестно подражая дорогому начальству. – Взять хотя бы высиживание петухом яйца на навозной куче. В таком… хм, аромате запахи от соседей вообще вряд ли заметны…
– Мой навоз мне не воняет! – убежденно перебила она. – Я требую запретить этому!..
Ага, и «не допущать».
Привыкший к нападкам Хельги смущенно ковырял носком пол, и я вдруг разозлилась.
Сколько можно нападать на маленьких?! Даже если эти маленькие – здоровенные тролли. В душе-то они беспомощные дети!
– А не напомните ли мне, – начала я вкрадчиво, глядя прямо в прекрасные глаза дриады, – получили ли вы лицензию на продажу шкуры василисков? Или мне следует как слуге закона сообщить о факте уклонения от уплаты налогов?
А вот это подействовало. Вон как Ларисэль погрустнела – с лица хоть уксус сцеживай.
И быстренько сдала позиции, пробормотав что-то о включенном утюге…
Тьфу, достали уже своими бесконечными сварами. Добрососедство, чтоб его.
– Как у тебя дела? – доброжелательно спросила я у Хельги, когда за дриадой закрылась дверь.
Присаживаться не предложила – стулья в моем кабинете на такой вес не рассчитаны.
– Хорошо, – порозовел он. – Ну, на работу я устроился и вообще.
– Молодец! – искренне одобрила я.
– А еще я пить бросил, – гулким шепотом признался Хельги, почему-то смущенно потупившись.
– Так это же отлично! – подбодрила я.
– Ну… – протянул он. – Наверное. Только я того, не просто так бросил. Меня как выпустили, ко мне сосед приходил. Этот… Сидоров, вот! Выпить принес. Говорил, мол, он-то знает, как там было… И, кажется, я ему лишнего наболтал. Про адвоката и вообще…
– А потом ты протрезвел и понял, что наделал, – вздохнула я, потирая лоб.
Эх, меня же теперь любопытство заест, чего хотел Сидоров от юного тролля! У Хельги об этом спрашивать без толку, он же наивен, как дитя.
Тролль кивнул, не поднимая глаз и алея ушами.
– Простите меня, пожалуйста! – попросил он, нервно теребя кепку. – Это ж вам не помешает… Ну, Натали разыскать?
В его маленьких глазках таилась такая бездна надежды, что мне стало неловко.
– Н-нет, – пробормотала я, откашлялась и уточнила: – Думаю, нет.
Тролль кивнул, и тут снова распахнулась дверь.
– Домовой, нам нужно поговорить. Наедине, – заметил Мердок с порога.
– Ага, я уже того… ухожу, – смутился тролль и попятился к выходу.
– Зачем вы его напугали? – укоризненно спросила я, вынимая из ящика припрятанный до обеда пакет. – Включите чайник, пожалуйста!
Мердок поднял бровь, но послушался.
Я благодарно кивнула и принялась потрошить передачу Дис.
– Присаживайтесь, – предложила я, не поднимая головы. – Сейчас чая попьем и все обсудим… О, надо же, даже блинчики с творогом есть! И бутерброды…. Любите копченое сало?
Мердок посмотрел на меня как-то странно и признался:
– Не имею представления. Не довелось попробовать.
– Да, куда уж вам, – хмыкнула я.
– Быть может, вы соизволите пояснить вашу реплику? – заметно похолодевшим тоном произнес он, рассеянно глядя на полочку с сувенирами.
– Хм, – я почесала бровь и украдкой принюхалась к свертку, пахнущему копченостями и специями. – Ну, это же плебейская еда, а вы такой утонченный… В смысле, аристократичный!
Потерявший дар речи Мердок был мне наградой за этот пассаж.
– Стравински, – наконец отмерев, вздохнул он, – временами вы невыносимы.
– Ну так не выносите, – фыркнула я и впилась зубами в восхитительно вкусный бутерброд. – Так будете или нет?
И протянула ему второй кусок. От сердца оторвала, можно сказать!
Мердок смерил меня взглядом, но принял подношение.
А он небезнадежен! Даже руки не помыл…
Когда первый голод был утолен, я полезла в ящик стола теперь уже за сигаретами.
Мердок поморщился и отошел к окну. Повозился немного с наглухо закрашенными рамами и даже, что удивительно, сумел открыть!
– Рассказывайте, Стравински, – велел он, не чинясь, прихлебывая чай с коньяком (неприкосновенный запас!) и заедая это удовольствие вкуснейшими блинами.
Я пожала плечами, закурила и кратко рассказала о своих изысканиях.
– Любопытно, – признал Мердок, когда я умолкла. – Как полагаете, Стравински, мог ли дежурный вам солгать?
– Вряд ли, – я пыхнула сигаретой и отпила чая. – Смысл врать, если есть журнал посетителей и кристалл видеозаписи? Это же все легко проверить.
Мердок согласно кивнул.
– Как думаете, отчего мадам Цацуева не стала общаться ни с кем из полицейских?
– А зачем это ей? – спросила я напрямик. – Цацуева, конечно, хм… – я замялась, подбирая слово.
– Вздорная особа? – подсказал Мердок, небрежно облокотившись о подоконник.
– Ну, можно и так сказать, – хмыкнула я. У меня на языке крутилось выражение покрепче, но кто я такая, чтобы спорить с начальством? – Но она очень законопослушная.
– Вероятно, это следствие судимости ее бывшего супруга… – задумчиво заметил Мердок.
Я только пожала плечами. Какая разница? Тут важен результат.
– Так вот. Зачем ей разговаривать с Кукольником? Не шантажировать же!
– Согласен, – поразмыслив, вымолвил Мердок. – Значит, в ее характере было бы немедленно заявить в прокуратуру?
– Ну да, – я закивала и выпустила клуб дыма. – Ладно, можно понять, почему она не сказала мне. Вдруг я с Кукольником заодно? Но промолчать вообще?! Нет, это на нее не похоже.
– Вероятно, у нее имелись свои резоны, – задумчиво произнес Мердок, глядя на мутное, давно не мытое окно. Мне даже стало стыдно… ненадолго. – Вероятно, имеющуюся информацию она сочла недостаточной. И, надо думать, отправилась в райотдел с целью оную информацию раздобыть.
– Так, – я помотала головой и затушила сигарету. – Цацуева же сказала сестре, что у нее архив мужа!
– Именно так, – согласился он. – Однако кто сказал, что информация в означенном архиве не была зашифрована? Или, скажем, что фамилия Кукольника там вообще упоминалась?
