Орлова - Поймай меня, или Моя полиция меня бережёт
Непритворное возмущение МакНага вынудило меня расколоться:
– Есть основания считать, что в полиции завелась крыса. Понимаете?
В детали вдаваться я не стала. И так от Мердока за разглашение прилетит.
МакНаг успокоился мгновенно. Прикрыл глаза и медленно покачал головой.
– Нет. Ничего такого не было. Да и не надо – там С-с-сидоров так нас-с-следил, что только пас-с-спорта не хватало.
Эх, такая догадка не подтвердилась! С другой стороны, Кукольник не дурак, чтобы настолько явно подставляться.
МакНаг гибким движением выбрался из-за стола и вопросительно поднял бровь.
– Вы идете с-с-с-о мной?
– К Чандлеру? – я поспешно подорвалась с места.
– К Бас-с-сюну, – покачал головой следователь. – Полковника еще нет на мес-с-сте.
Я кивнула. Какая разница, в конце концов?
* * *Все знали, что у Басюна не ладится с женой, поэтому он частенько ночевал на работе.
Полковник, счастливый в браке отец троих детей, этого не одобрял. Но Басюн всегда действовал по принципу: «А Васька слушает да ест». Все равно уживался он с начальником буквально как кошка с собакой (которыми они, по сути, и являлись).
В общем, нашему раннему появлению Басюн не удивился и охотно поднялся нам навстречу:
– Доброе утро. Чем могу быть полезен?
Выглядел Басюн колоритно: уши даже в человеческом облике покрывал темный пушок, залихватски топорщились пышные усы того же темно-шоколадного оттенка, а глаза – зеленые, яркие – светились на смуглом лице.
Не зря поговаривали, что обращается он черным котом.
– Здравс-с-с-твуйте! – МакНаг почтительно склонил голову. Официоза и обращения по званию Басюн не любил. – У меня вопрос-с-с по с-с-следс-с-ствию.
Замначальника приглашающе повел рукой.
– Присаживайтесь. А вы, домовой, по какому вопросу?
– По тому же, – чуть смутилась я. – Следователь МакНаг ведет дело по жильцу моей улицы.
– Вот как? – пробормотал замначальника и привычно подкрутил усы. – Тогда слушаю.
Пока МакНаг излагал проблему, я тихонько глазела по сторонам.
Кабинет Басюна был оформлен в обычном деловом стиле, но если присмотреться, природу его владельца выдавали мелочи вроде изрядно подранного веревочного столбика, застенчиво спрятанного за кадкой с фикусом. Или вот пустая картонная коробка у шкафа…
– А что вы об этом думаете, Стравински? – обратился вдруг ко мне Басюн.
– Я верю Сидорову, – созналась я честно. – По-моему, он действительно собирался завязать, а его подставили. Он же не новичок, чтобы так наследить!
Басюн перевел взгляд на МакНага и заинтересованно повел ухом:
– Что скажете?
– С-с-с-оглас-с-сен, – неохотно произнес тот. – Он явно там был, но даже не пыталс-с-ся с-с-скрытьс-с-ся. И его адвокат наверняка за это ухватитс-с-ся. Плевалка – с-с-спец!
Прозвучало это с несомненным уважением.
Все понимали, какой шум поднимет знаменитый адвокат по такому поводу. Еще бы, вор-рецивидист наконец-то решил встать на путь исправления, жениться и посвятить себя честному труду и воспитанию детишек… И вдруг такие злые наветы!
Не говоря уж о том, что вряд ли дойдет до суда – Сидоров очень плох.
А визгу в прессе будет…
И если уж это все понимала я, то хитрый Басюн тем более.
– К тому же Сидоров специализировался по проникновениям на охраняемую территорию, – подхватила я. – И занимался кражей артефактов, ценной маготехники и всяким таким. И такому мастеру лезть в гараж за бульдозером?!
Басюн поскреб когтями за ухом и решил:
– Закроем дело… скажем, за отсутствием состава преступления. Пусть потерпевший напишет бумагу, что напутал и забыл, что сам дал разрешение Сидорову перегнать технику.
– С-с-спас-с-сибо! – змеелюд поднялся и склонил голову.
Басюн жестом нас отпустил и повернулся к распахнутому окну, за которым щебетали беспечные птички.
Закрывая дверь, я успела расслышать низкий горловой звук.
Похоже, поголовье окрестных голубей сегодня заметно уменьшится…
* * *Я не стала дожидаться, пока МакНаг оформит все бумаги. Уж в этом он точно мог обойтись без меня.
До назначенной Мердоком встречи оставалось еще добрых три часа, но неужели я не найду себе занятие? Той же почты наверняка скопилась целая гора…
Я не отказала себе в удовольствии неторопливо пройтись пешком. Как же я люблю эти тихие тенистые улочки!
Такие районы не годятся на открытки – слишком «непричесанные», застроенные и засаженные вразнобой. Зато глазу есть, где отдохнуть: увитые виноградом беседки, непроглядные заросли клематиса, пестрое разноцветье палисадников…
Я глубоко вдохнула запах цветов, чувствуя, как отпускает напряжение.
Люблю я свою работу!..
Любви заметно поубавилось, когда набежала толпа жалобщиков. Они изголодавшимися комарами вились вокруг, злобно жужжа и не давая ни минуты тишины.
Вот как их выгонишь? В последние дни я бессовестно забросила прием – не до того было, а теперь приходилось отдуваться…
А ведь я еще выгребла из почтового ящика целую груду писем, и они тоже ждали своего часа!
Жители как с цепи сорвались: жалобы, претензии, крики. Даже минутки на перекур улучить не удалось….
Последней каплей в чашу моего терпения оказалась дриада Ларисэль, чье миловидное личико изрядно портили злобное выражение и сварливо опущенные уголки губ.
– Вы должны принять меры! – заявила она с порога, подталкивая в спину безропотного Хельги.
– Здравствуйте, домовой Стравински! – вежливо прогудел тролль, стягивая с головы кепку.
– Доброе утро, Хельги, – я вздохнула украдкой.
Ларисэль еще хуже мадам Цацуевой – та хоть об окружающих радеет (в меру своего понимания), а дриаду всегда интересовало лишь собственное удобство.
– Вы… Вы с ним еще миндальничаете?! – взвизгнула Ларисэль. От злости ее лицо пошло некрасивыми пятнами. – Он ведь только на гадости способен!
– Что на этот раз? – смиренно поинтересовалась я.
Прошлый раз она жаловалась на слишком громкие шаги, мешающие ее чуткому сну, а позапрошлый – на манеру Хельги напевать за работой, что оскорбляло ее музыкальный слух.
В общем, утонченной дриаде портил настроение любой чих бедных троллей…
И угораздило же их обосноваться по соседству!
А мне опять отбиваться от дурацких претензий…
– Он завел кроликов!
Она ткнула тонким пальцем в бицепс тролля и сразу отдернула руку, словно обжегшись.
– И что? – не поняла я. – Не нахожу в этом ничего плохого.
Ларисэль задохнулась от возмущения.
– Саблезубых кроликов! И они… они же воняют!
