Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"

«Какой талантливый волшебник», — подумал Палпатин, наблюдая за лёгкими и точными движениями палочки Снейпа.

Едва только зельевар исчез вдалеке, в Шива тут же врезался мощный энергетический сгусток. Метла под ним взорвалась щепками, и тело бывшего ситха крутясь полетело в озеро. Палпатин упал на мелководье, но успел определить, откуда последовал неожиданный удар. С трудом задавив безумную ярость, от которой едва не закипела вода, Шив начал медленно вставать.

На берегу стоял Грюм, опершись на посох. Он, ухмыляясь, проследил за тем, как поднимается мокрый Палпатин, и с чувством собственного превосходства спросил:

— Ну и что ты тут забыл ночью, Лонгботтом? Тоже решил поохотиться на Блэка? Думал потом похвастать в Визенгамоте перед своими дружками? Неудача, малыш. А я вам, дуракам, сколько раз говорил: «Постоянная бдительность!» Ты, наверное, запамятовал, что я и под чарами вижу кого угодно? — старый мракоборец насмешливо постучал по голове возле искусственного глаза, который продолжал бешено вращаться во все стороны.

Вспомнив возможности артефакта, Шив мысленно выругался. Впрочем, встретить Аластора здесь ночью он никак не ожидал. Видимо, Дамблдор зачем-то подключил к своей интриге проверенного соратника.

Лёгкий посыл магии под землёй, и Грюм удивлённо выругался. Он попробовал поднять посох, что-то наколдовать, но сделать ничего не смог. Всё тело бывшего мракоборца стремительно оплетали ползучие растения, незаметно выросшие у него под ногами. Грюм попытался что-то наколдовать невербально, но острые как бритва стебли предупреждающе закачались перед его единственным живым глазом, почти касаясь склеры.

В это время Палпатин взмахом руки высушил на себе одежду, поднялся на пригорок к застывшему Грюму и холодно сказал: — Все давно забыли, кто такие Лонгботтомы, и никто уже не помнит, чем мы заслужили место в списке священных двадцати восьми фамилий. Хотя ты, шотландский «Предатель крови», скорее всего, и не знал.

— Ах ты су-у… — попытался прореветь Грюм, зажмурившись, но колючий стебель на его горле так усилил хватку, что изо рта бывшего мракоборца вырвалось только сдавленное сипение.

— А как ещё можно назвать человека, который вместо того, чтобы создавать семью и заботиться о её благополучии, бегает по поручениям бородатого интригана, словно домовой эльф? — презрительно хмыкнул Палпатин. — Ведь война, Аластор, закончилась десять лет назад. И ты не настолько стар, чтобы не суметь воспитать наследника. Выходит, что род для тебя ничего не значит, правда? Или ты, как Дамблдор, давно стал мужеложцем. Может, вы вместе вечера проводите, греетесь под одеялом, les deux tourtereaux? Вот поэтому ты не кто иной, как «Предатель крови»! — припечатал Палпатин, стараясь как можно больнее ужалить отставного мракоборца.

Достаточно раскачав нервную систему Грюма с помощью ситхской техники «Дун Моч», Палпатин приложил палочку к виску пленника и скомандовал: «Легилименс!» Бывший ситх собирался посмотреть, в какие тайны посвятил Дамблдор своего верного пса. А для этого потребовалось вывести Грюма из себя. На самом деле, Палпатину была глубоко безразлична жизнь отставного мракоборца, он просто привычно нажимал на болевые точки.

Помимо другой важной информации, Палпатин вскоре нашёл ответ на свой вопрос. Как оказалось, этой интригой Дамблдор, как настоящий мастер, решал сразу множество задач. Блэк и Люпин вновь стали друзьями и оказались в зависимости от старика. Поттер узнал, что Сириус — не убийца, а его крёстный, и принял Блэка в качестве близкого родственника. Над магглорожденной девочкой руководство школы весь год ставило эксперименты по ускоренному обучению магии, чем фактически довели ту до истощения. Эксперимент признали неудачным, несмотря на то, что Гермиона Грейнджер выжила и даже стала сильнее.

Было что-то ещё, связанное с Волдемортом и Петтигрю. Вот только чтобы докопаться до этих сведений, Грюма пришлось бы убить, слишком серьёзные клятвы закрывали информацию. Убийство бывшего мракоборца было несвоевременным, поэтому Палпатин решил не трогать заблокированные воспоминания.

Шив стёр из памяти пленника всё, что касалось их сегодняшней встречи. Он мстительно сбросил тело Грюма в прибрежные камыши и, скрывшись под покровом невидимости, направился в сторону Хогсмида, чтобы как можно быстрее преодолеть защитный барьер. Слыша за спиной хриплые ругательства Аластора, который, держась за раскалывающуюся от боли голову, пытался выбраться на берег и постоянно оскальзывался в грязи, Палпатин злорадно улыбался всю дорогу.

В таком состоянии Грюм не сумеет включить свой всевидящий глаз и точно ничего не вспомнит. А израненное чувство собственного достоинства не позволит бывшему мракоборцу рассказать Дамблдору, почему он каким-то непостижимым образом очнулся в камышах, весь перепачканный грязью.

Глава 22

Тучи сгущаются

Люциус получил, что хотел. Министерский палач сладострастно провёл пальцем вдоль острейшего лезвия и с хеканьем отрубил голову гиппогрифу. Альбус поморщился, видя неприкрытое торжество на лице Малфоя и нездоровое наслаждение палача. Обезглавленное животное рухнуло, орошая кровью тыквенные посадки, и бессильно заскребло землю когтями. Орлиная голова упала рядом, клюв в последний раз дёрнулся и замер. В стороне, посмотрев в мутнеющие глаза гиппогрифа, безутешно зарыдал Хагрид.

Однако, кроме полувеликана, свершившаяся казнь больше никого не впечатлила. Мало кто расстраивается, когда отрубают голову курице. Фаджу предстояло ещё одно дело, которое все считали намного более важным. Схваченный ранее Блэк был надёжно заперт Снейпом в кабинете Флитвика, и сейчас министр магии Фадж горел желанием взять одного из дементоров, чтобы казнить беглеца.

Люциус Малфой не собирался вставать на защиту кузена жены. Хитрый блондин считал, что после смерти Сириуса всё богатство Блэков достанется Драко, как единственному наследнику тёмной фамилии. У Гарри Поттера тоже были немалые шансы получить свою долю имущества, всё же тот крестник Сириуса и также является носителем нужных генов. Однако кто же допустит сироту к вожделенному пирогу? Уж точно не он, Люциус.

— Поторапливайтесь, мистер Макнейр, — приказал недовольно министр. — Нам надо свершить правосудие не только в этом месте.

Даже без легилименции Дамблдор понимал, что Хагрид собирается напиться, едва они покинут хижину. Он незаметно внушал плачущему леснику, что надо отдать останки зверя паукам и тщательно очистить место казни от крови. Позже директор собирался немного изменить воспоминания полувеликана. Пусть тот считает, что гиппогриф по кличке Клювик сумел сбежать.

— Альбус, верните мне управляющий артефакт, — раздался голос министра. — После того, как дементоры казнят Блэка, их нахождение в школе перестанет быть нужным. Я отправлю тварей обратно в Азкабан. Здесь для них слишком много соблазнов.

— Возьмите, Корнелиус, — Дамблдор вытащил из кармана мантии медальон и вернул министру. — Я, признаться, сла́бо понимал, как им пользоваться. Из-за этого у меня дементоры всё время пытались выйти из подчинения.

— Мне докладывали, — сухо ответил Фадж. — Хотя я не понимаю, почему Великий Светлый волшебник не сумел разобраться с артефактом, который свободно используют простые сотрудники Министерства. Знаете, Альбус, сколько мне пришлось выслушать от разгневанных родителей после того злополучного матча? Вот только не надо мне говорить, — отмахнулся он от возражений директора, — что вы случайно забыли медальон в кабинете. Я же вижу, с головой у вас пока всё в порядке! Я считаю, этим летом следует вынести на обсуждение Визенгамота вашу отставку со всех должностей. Вы потеряли хватку, Альбус, постарели. Если хотите, я найду вам место в Отделе контроля за маггловскими устройствами. Станете с Артуром Уизли вместе ковыряться в утюгах и чайниках.

Вместо ответа, разозлённый Дамблдор ударил магией, и все трое гостей замерли, как соляные столбы.

«Как же часто мою доброту стали воспринимать как слабость, — тихо пробормотал Альбус себе в бороду, глядя на стоящих в прострации волшебников. — Наглые шавки! Вы то и дело пытаетесь меня укусить, хотя порой достаточно мысли, чтобы вас всех уничтожить».