Персона - "Йеленна"
– Я обвиняю… Персону! И все вы тому свидетели! Обвиняю его в похищении моего жениха, господина Исидора, обвиняю в убийстве Понтифика! Завтра не будет свадьбы! Будет суд! На котором мы приговорим Персону к смерти!
36
Право выбирать
Воспользовавшись всеобщим замешательством, Фисба выпроводила Эвандера из дворца. Она издалека наблюдала за тем, как умирает Понтифик и арестовывают Андреа. В такой ситуации они ничем не могли помочь ему. По крайней мере, пока Эвандер находился в таком состоянии.
Стражники пропустили их, приняв за Соратников Культа, пострадавших во время взрыва галереи. Фисба крепко держала Эвандера, который едва держался на ногах. Несмотря на то, что идея очевидно была не лучшей, девушка решила отправиться на Пурпурную виллу. Она располагалась близко от дворца, в отличие от Оффиция. До него был час ходьбы, и девушка попросту не дотащила бы Эвандера дотуда.
Ранее Понтифик отправил людей проверить, что Дезидерия не вернулась домой. Стражники перерыли весь дом, но обнаружили, что хозяйка виллы пропала. Они с Исидором отправились в путь сразу после побега и теперь наверняка были далеко от Фаоса.
Оставалась одна деталь, которую никто не принял в расчет…
– Помогите нам! Пожалуйста!
Крик Фисбы привлек внимание слуг Пурпурной виллы, занятых наведением порядка. Одна из Отверженных узнала ребят и побежала к ним на помощь. Она не задала им ни одного вопроса.
– Помогите мне донести его до комнаты. Ему нужен отдых. – Фисба воспользовалась возможностью и спросила: – С вами все в порядке? Солдаты ничего вам не сделали?
– Они ударили Милу, хотели выбить из нее ответы. Но мы не знаем, где госпожа Дезидерия. Она ничего не сказала нам.
Отверженные не умели врать. Фисба поверила девушке на слово, думая, что стражники поверили ей точно так же. Она очень удивилась, что служанка не стала расспрашивать ее о случившемся. Любой нормальный человек спросил бы ее, сумела ли Дезидерия достичь своих целей, увела ли Исидора из дворца. Нельзя было не заметить пропажу Андреа… Однако Отверженная не произнесла ни слова. Такое отсутствие сочувствия шокировало Фисбу.
Они дотащили Эвандера до комнаты и положили его на кровать. Служанка принесла им свежие полотенца. Лоб Эвандера пылал от Света.
Фисба села рядом, не зная, что предпринять. Снаружи раздавался шум улиц. По городу уже начал расползаться слух о том, что свадьбу отменили. Вечером ей доложили, что на виллу кто-то приехал. Она испугалась дальнейших расправ, но выяснилось, что это всего лишь Пирам вернулся домой.
Фисба не удержалась, и бросилась обнимать его. Девушка очень нуждалась в поддержке, ведь Андреа приговорили к смерти, Эвандер лежал в бреду, а Дезидерия предала их. Поначалу Пирам не знал, как реагировать, и подумал, что это он расстроил Фисбу. Тогда он решил заключить ее в свои медвежьи объятия. Девушка чуть расслабилась и рассказала ему обо всем произошедшем.
– Я не знал, сумеете ли вы выбраться из дворца, – сказал Пирам по итогу ее рассказа.
– Ты знал, что мы вернулись на виллу? – спросила Фисба.
– Я обязан был вернуться сюда. Я не мог бросить своих. Госпожа Дезидерия уехала. Теперь я никто, – пояснил Пирам.
– Это неправда. С этого дня ты свободен.
– Не уверен, что смогу так жить, – задумался он.
– Почему? Ты можешь пойти куда угодно, – подсказала девушка.
– Я хочу идти за тобой, – ответил Пирам.
Фисба вздрогнула, но невозмутимый взгляд
Пирама намекал, что он говорит правду. Кем он ее считает? Новой хозяйкой? Или кем-то еще, раз они перешли на ты? Она не знала и не хотела выяснять.
Она поднялась на цыпочки и впилась долгим поцелуем в губы Пирама. Он не отвечал. Смущенная Фисба отстранилась. Ей пришлось проглотить злость и стыд. Она и забыла, что Отверженные не способны испытывать любовь – им была известна лишь преданность хозяину. Фисба обманула сама себя. Все это было иллюзией.
В мире менее безжалостном она могла бы отдать Пираму часть своего Света. Через поцелуй, свадебную церемонию… В надежде, что ему станут доступны чувства, которых он был лишен с рождения. Однако все это оказалось невозможно.
Большую часть ночи Фисба просидела у постели Эвандера, меняя намокавшие простыни.
Наконец он очнулся перед рассветом, силясь вспомнить события предыдущего дня.
– Фисба? Это ты? Где… где я?
– Тише, тише… Я отвела тебя на Пурпурную виллу, – успокоила его Фисба.
– На виллу? А Андреа? Где он? Только не говори, что… – заволновался Эвандер.
– Андреа жив. Возможно, ранен. Принцесса Элоиза арестовала его, и вмешаться было невозможно. Понтифик… мертв. Принцесса обвинила Андреа в его гибели. И приговорила его к смерти, хотя суд состоится только сегодня.
– Что? – От неожиданности Эвандер попытался приподняться, хотя еще был слишком слаб. – Мы обязаны помочь ему!
– И что мы, по-твоему, можем сделать? Мы попытались. Ничего не вышло. Мы не можем вернуться туда!
– Пойдем в Оффиций! Сестра Агнесса наверняка… сумеет разобраться в этой истории!
– Никто не посмеет пойти против воли принцессы, никто!
Ребята начинали закипать, как вдруг их прервал стук в дверь. Пирам назвался, и Эвандер разрешил ему войти.
– Фисба, тебе нужно спуститься, – попросил он.
– У нас проблема?
– Скорее, посетитель, – ответил Пирам.
Посетитель? Или очередной стражник?
Пирам казался нисколько не обеспокоенным, пусть даже он был последним, кто мог выразить это чувство. Она спустилась и последовала за слугой в атриум. Там высился одинокий силуэт. Поначалу Фисба не узнала гостя, но разглядев, охнула от неожиданности. Уж этого человека она ожидала увидеть в последнюю очередь.
Вместо приветствия гость сказал:
– Я сделал выбор.
В этот раз были предприняты все возможные меры, чтобы не дать Андреа сбежать из камеры. Его руки сковали наручниками и прибили к стене. Косьме и Игнату выделили помощников, и теперь с десяток солдат заняли посты в каждом уголке тюрьмы, не оставляя Андреа ни малейшего шанса на побег.
В этом неудобном положении Андреа погрузился в мрачные раздумья и не сумел заснуть. Он прокручивал в голове смерть Понтифика, нисколько не ощущая, что ему удалось отомстить. Теперь юноша никак не мог оплакать свое детство. Напротив, смерть давнего врага принесла лишь еще больше вопросов и недосказанностей.
Значит, его мать жива. Мельхиор не успел закончить фразу, но Андреа понял, что Понтифик собирался произнести: «Земли, где добывают руду»…
Железные земли. Если только он не лгал, чтобы направить его по ложному пути… Зачем ему делать это? Что бы это дало умирающему? Андреа ненавидел Мельхиора до глубины души, но все равно жалел о его смерти и хотел бы верить его последним словам. И потому ухватился за них.
Если бы только он на миг мог стать Коэртицией, как юная Оттилия! Тогда Понтифику пришлось бы сказать ему правду! Теперь уже было слишком поздно что-либо менять. Мельхиор больше никогда не заговорит, унеся все свои тайны в могилу.
В голове Персоны зарождался безумный план. Наконец Андреа сумел найти цель всей жизни. Он отправится на поиски матери, которую разлучили с ним десять лет назад. Обойдет весь мир, чтобы любой ценой обнять ее. Их воссоединение вознаградит его за все тяготы, что жизнь обрушила на них.
На него как снег на голову упало озарение.
Никакого путешествия не будет. И плана. И воссоединения тоже.
Через несколько часов Андреа умрет. На глазах у всех приглашенных на свадьбу. В безразличном ко всему городе. И пожалеют о нем только в Западном Оффиции.
Сначала юноша подумал о том, что хотел бы в последний раз поговорить с Пакс, но затем решил, что, пожалуй, ночь на террасе стала лучшим возможным прощанием. Это было их беззаботное время смеха и фантазий. Пакс запомнит его чудноватым музыкантом, немного одиноким, гуляющим по всем крышам мира. И не узнает его в роли униженного узника, томящегося в сырой камере. Это было самым важным.
