Рифматист - Сандерсон Брендон
В следующую секунду стало ясно, кто спускался по лестнице. Джоэл узнал Нализара. Промокший до нитки профессор был немало ошарашен захлестнувшей его волной кислоты.
Пока Нализар тер глаза и пытался отдышаться, Джоэл с воплем бросился по коридору второго этажа. Охваченный паникой разум подсказал ему бежать в комнату Мелоди, откуда можно было спуститься по дереву. Он услышал, как Нализар с проклятьями пустился за ним в погоню. Врезавшись во что-то, оглушенный Джоэл отлетел назад. В коридоре царил полумрак, и линии запрета на полу он не приметил.
– Болван!.. – воскликнул Нализар, хватая Джоэла за плечо.
Пронзительно закричав, Джоэл изо всех сил ударил Нализара под дых. Профессор охнул, но хватки не ослабил. Отставив ногу, Нализар шаркнул мыском ботинка и оставил на полу коридора меловую линию.
«Мел в ботинке? – удивился Джоэл. – Умно! Идеальных линий, конечно, не добиться, но идея отличная!»
Нализар швырнул Джоэла к вычерченной позади линии запрета, а затем заключил его в квадрат.
Джоэл схватился за плечо и застонал. Хватка у Нализара оказалась железной.
Вот он и попался в западню щелкопера!
Завопив, Джоэл принялся шарить руками по невидимым стенам, но квадрат, похоже, был вычерчен на совесть.
– Идиот! – рявкнул Нализар, отирая лицо не замаранной кислотой манжетой сюртука. – С тебя новый сюртук! Если, конечно, переживешь эту ночь!
От кислоты кожа профессора покраснела, а глаза налились кровью. Нализару сильно повезло, что слабый раствор, смертельный для меллингов, для человека был не опасен.
– Я… – Нализар осекся, услышав, что в коридоре распахнулась дверь.
Профессор обернулся: в проходе возник широкоплечий силуэт. Пытаясь разглядеть в полумраке лицо незнакомца, Джоэл прищурился и в следующий миг обмер.
Инспектор Хардинг!
Нализар, с которого до сих пор капала кислота, на мгновение замер. Он глянул на Джоэла, а затем снова воззрился на Хардинга.
– А вот и ты! – воскликнул Нализар. – Наконец-то я тебя выследил!
Хардинг стоял недвижно. В полумраке его куполообразный полицейский шлем походил на шляпу-котелок. Он опустил ствол винтовки, упер дуло в пол и накрыл приклад ладонью, точно это было не ружье, а трость!
Шлем был надвинут на лоб так низко, что разглядеть глаз инспектора не представлялось возможным. Джоэл различил на его лице лишь жуткую ухмылку. Хардинг запрокинул голову и открыл рот, откуда в ту же секунду хлынул рой извивающихся меллингов. Соскальзывая с подбородка на грудь, твари непрерывным потоком устремились вниз по телу инспектора.
Выругавшись, Нализар припал на колени и очертил себя заградительной окружностью. Быстрыми, выверенными движениями уже через несколько мгновений профессор возвел защиту Истона.
«Подумать только!.. Хардинг! – воскликнул про себя Джоэл. – Как же я сразу не догадался?! Инспектор сетовал, что Лили Уайтинг похитили чуть ли не из федерального полицейского управления, которое находилось по соседству с ее домом. А похищение Германа? Хардинг сокрушался, что мог бы спасти парня, если бы только знал о готовящемся нападении. В ту ночь он как раз патрулировал тот район, где живут Лайблы! Он все приговаривал, что щелкопер издевается и нарочно наносит удары у них под носом. А исчезновение Чарльза? Когда мы искали улики в доме Кэллоуэев, инспектор рассказывал, что был у рыцаря-сенатора накануне вечером и уговаривал его отправить Чарльза обратно в Армедиус. Вспомнить хотя бы прошлую ночь! Хардинг прискакал к центральным воротам с востока, тогда как должен был находиться на западе – в рифматической части кампуса. Почему? Да потому что это он устроил травлю дикими меллингами! Он пытался меня убить!.. Не только Экстон находился в приемной, когда профессор восхвалял меня. Хардинг тоже там был и внимательно слушал… Пыль меня побери!..»
Джоэл стал звать на помощь, молотя кулаками по невидимому барьеру линий запрета.
«Теперь все встало на свои места! – лихорадочно соображал Джоэл. – Теперь ясно, почему Хардинг нападал на студентов за стенами Армедиуса! Как ясно и то, зачем он похитил сына рыцаря-сенатора! Инспектор хотел посеять панику, чтобы заставить всех студентов-рифматистов прятаться не по домам, а в академии. Хардинг взял территорию кампуса под охрану, загнал всех рифматистов – включая добрую половину тех, кто обычно ночевал дома, – в общежитие, а затем запер их под предлогом соблюдения мер безопасности. И все это Хардинг проделал с одной лишь целью – уничтожить всех рифматистов одним ударом!»
За этими мыслями Джоэл все кричал и тщетно молотил кулаками по стенам своей невидимой тюрьмы. Он попробовал вопить громче, но звук его голоса вдруг пропал. Джоэл огляделся по сторонам и различил символ безмолвия, почти незаметный на белой стене. Знак был начертан на достаточном удалении и скрадывал только громкие звуки, тогда как обычная речь звучала совершенно нормально.
Тем временем Хардинг распылил линию запрета – ту самую, на которую недавно налетел Джоэл, – и полчища меллингов устремились в атаку, обходя заградительный круг Нализара. Профессор работал не покладая рук и быстро отрисовывал за дугой окружности линии силы, расстреливая меловых тварей одну за другой. Однако ощутимой пользы его старания не приносили: бесформенные меллинги прямо на глазах отращивали отстреленные части.
Чертыхнувшись, Джоэл бухнулся на колени и принялся ощупывать основание своей невидимой тюрьмы в надежде найти хоть какой-нибудь изъян. Наконец ему удалось обнаружить отрезок, где нога Нализара, по всей видимости, дрогнула: меловая линия здесь была недостаточно широкой и четкой.
Послюнив палец, Джоэл принялся затирать линию, но вскоре осознал, что эта тактика никуда не годится. Линии запрета считались самыми прочными из четырех известных рифматике линий. Стереть ее можно было, лишь кропотливо работая вдоль длины – снимая один слой мела за другим. В книгах говорилось, что подобный процесс может занимать долгие часы.
Между тем у Нализара, хоть он и выстроил просто превосходную защиту Истона, дела шли из рук вон плохо: меллингов было слишком много. Хардинг, окутанный тенями и полумраком коридора, казалось, не двигался – стоял темным истуканом и улыбался своей жуткой улыбкой.
Не двигаясь с места, инспектор опустил руку и упер ствол винтовки в пол. Хардинг принялся водить им по полу, и Джоэл заметил, что на мушке ружья белеет кусочек мела. Поначалу ему показалось, будто инспектор рисует линию силы, однако уже через несколько мгновений Джоэл понял, что ошибся. В отличие от волнистой линии, линия Хардинга оказалась изломанной по всей длине… Точно такую полицейские обнаружили в доме Лили Уайтинг! Увлеченный поисками таинственного символа о четырех спиралях, Джоэл совершенно забыл о другой неизвестной рифматике линии!
Хардинг выстрелил зазубренной линией, точно линией силы. Она разбросала на своем пути кишмя кишащих меллингов и врезалась в заградительный круг. Пробормотав проклятие, Нализар потянулся, чтобы восстановить истончившуюся защиту, как вдруг с манжеты его сюртука аккурат на дугу окружности капнула кислота. Не веря своим глазам, профессор уставился на образовавшуюся в защите брешь. Меллинги же, учуяв кислоту, прянули прочь, а затем один из них вдруг бросился на каплю и растворился. Его примеру последовал и второй меллинг, тогда как на третьего разбавленная кислота уже не подействовала. Существа накинулись на разъеденную брешь и принялись вгрызаться в ее края.
– Ты совершаешь большую ошибку, – сказал Нализар, взглядывая на Хардинга, который меж тем выводил вторую зазубренную линию.
Инспектор выстрелил снова. Пролетев сквозь брешь, линия сбила Нализара с ног и отбросила назад.
Джоэл разинул рот.
«Линия силы, способная воздействовать не только на мел! Это же просто… потрясающе!»
Накарябанная изменчивая масса меллингов схлынула, а Нализар остался лежать без чувств посреди своей окружности. Хардинг, чьих глаз Джоэлу разглядеть так и не удалось, улыбнулся еще шире и направился к следующей двери слева по коридору. Инспектор распахнул ее, и Джоэл увидел спящих в своих кроватях, ничего не подозревающих студенток.
