Фаворит (СИ) - Цыбульский Станислав
Выглядела Аврора очень и очень плохо. Лицо стало грязно-белым, кожа в мелких трещинках морщин туго обтягивала череп, глаза запали так, словно она смотрела из глубокого колодца. Она как-то моментально постарела, даже по сравнению с той собой, с которой мы расстались не больше часа назад. Одежда висела на ней, как на скелете, стоять самостоятельно она уже не могла, но из-под высокого потолка продолжали бить молнии. Тонкие и бледные, как сама ведьма, они все же находили цели, на людях, в которых они попадали, загоралась одежда, разносились панические вопли.
Бойцы устали, закрылись наглухо, сами не рвались в бой, только держа серых на расстоянии, но лучники врага били без устали, примерно каждая десятая стрела находила брешь в обороне, а серых плащей меньше не становилось, и даже прибывало. Оказавшись возле Авроры, я опустился на колено и взял в руку ее тонкие пальцы. Накатила страшная апатия и ощущение, что вижу ее живой в последний раз. Сказал ей, пользуясь внутренней связью:
— «Тебе нужно уходить, иначе погибнешь.»
— «Нет, нужно… держаться. Сейчас решается многое, другие… они штурмуют известные гнезда врага, но мы многое потеряем, если император погибнет… Я должна…»
Черт! Она попыталась говорить еще что-то, но я уже не слушал. Если сейчас по всей столице идут бои, то сюда помощь может и не успеть. Черт с ним, с императором, но потеря Авроры невосполнима!
— «Что можно сделать прямо сейчас?»
— «Нужно защитить императора… пока не подоспеет помощь. Тогда, все будет хорошо…»
Сделаю. Во что бы то ни стало сделаю. Я пожал ее тонкие пальцы, поднялся. Дверь — вот она, Аврора сидит, прислонившись к ней спиной, полумрак от стены щитов не помеха для дополненного зрения. Нужно всего лишь попасть внутрь. И чтобы никто не проник следом.
Я осмотрел створки. Даже на вид прочные, толще, чем любые из встреченных тут, судя по петлям, открываются в мою сторону, чтобы максимально усложнить работу тому, кто соберется их выламывать. Пока разбирался, рядом с головой ударила еще одна стрела — кто-то из защитников расслабился, или лучники приловчились отыскивать бреши. В такой нервной обстановке думалось отвратительно, так что я просто взялся за ручку и потянул. Конечно же, с той стороны створкам не дал распахнуться засов. Аврора завозилась, с трудом поднялась на ноги. Жестом приказав посторониться, положила руки на окованные золотом створки, закрыла глаза. С той стороны заскрежетало, словно кто-то тащил шкаф по полированному мрамору, завибрировало, грузно упало. Я потянул снова, на этот раз дверь подалась. Обернувшись, я едва успел подхватить падающую ведьму. Глаза у нее закатились, невероятно, но она побледнела еще сильнее, сейчас ее мелко трясло.
— Зачем ты…
— Не теряй времени! — она оборвала меня, приложив пальцы к моим губам. — Сделай дело, тогда всех спасешь… Иди!
От нее повеяло такой властной силой, невозможной в гибнущем истощенном теле, что я не посмел ослушаться. Осторожно передав ее одному из окружавших нас воинов, я бросил на нее последний взгляд и поспешил в соседний зал. Никого. Никого?
Здесь было не так просторно, в помещении, судя по всему, принимали только самых ближайших к императору. Вместо трона — высокое кресло в золоте, огромный, с телегу, стол в окружении семи резных стульев, столешница обита зеленым бархатом, прямо в центре — мертвый серый. Крови не видно, но шея вывернута, он был еще теплым. Бумаги, перья — на полу, тут же растекается пятно разлившихся чернил. Книжный шкаф у стены, на книгах — брызги алого, часть рассыпана по полу. Противоположную стену когда-то закрывал гобелен, теперь он болтался на одном крючке, открывая каменную стену с распахнутой дверцей в глубоком проеме. Опять двери! Чертов лабиринт! Замок выбит с той стороны, значит, император был не рад внезапным гостям. И одного, похоже, задавил голыми руками.
Одну саблю пришлось оставить: в узком месте особо не помашешь. В пыльном тоннеле было темно, вихрились целые тучи пыли. Она мерцала в дополненном зрении, лезла в нос, щекотала горло. Я приложил к лицу рукав: не хватало выдать себя, чихнув в неподходящий момент! На полу четко отпечатались следы. Очень много следов, они слились в сплошную полосу, когда серые сперва прошли в сторону кабинета, а потом возвращались с пленником. Здесь было так тесно, что идти они могли только по одному без риска случайным звоном выдать себя.
Когда впереди забрезжил багровый отсвет факелов и раздались негромкие еще голоса, я пошел медленнее. Серые переговаривались раздраженно, кто-то далеко впереди прикрикнул, донеслись глухие удары, злая ругань. Люди в доспехах перекрывали весь обзор, но стало понятно, что император решил сопротивляться. Нужно было срочно что-то предпринимать. Втянув носом воздух, я резко выдохнул, несколько раз ударил саблей о камни, наполнив тоннель звоном.
— Эй, куда торопитесь, псы? — мой голос звучал гулко и внушительно. — Или вы только по безоружным?
Серые начали оборачиваться, железо загрохотало по стенам. Но в лицах настороженность быстро сменилась мрачной радостью, когда они поняли, что за моей спиной никого нет. Я подбадривающе махнул саблей: кто первый? Пока они будут заняты мной, не станут трогать старика-императора. Наконец, первые двинулись в мою сторону, толкаясь, мешая друг другу, я уже видел, как нападут, цепляясь плечами, путаясь друг у друга под ногами, как чуть дальше по тоннелю прозвучал смутно знакомый голос:
— Благородный сэр смельчак, неужели это вы?
Перед глазами на мгновение встал темный переулок, залитый дождем, и бандит, едва не убивший Белла.
— О, трусливый сын помойной собаки? — крикнул я в ответ. — Ты еще жив? Выходи, закончим начатое.
— С удовольствием, с удовольствием!
Он двинулся ко мне, расталкивая серых. Роста в нем было не так уж и много, запомнился он мне от чего-то более высоким и крупным, но едва оказался передо мной, подобрался, как готовый к прыжку хищник. Левую сторону прикрывал узкий щит, как раз для сражений в таких норах, а в правой он держал алебарду с укороченным древком и крючком, загнутым, как коготь. Я сперва удивился, но с запозданием понял, что мне с моей саблей не развернуться здесь, удар окажется либо слабым, либо вообще уйдет в стену. Голова разогрелась, перебирая варианты, мышцы налились силой, готовясь к схватке. Серый заметил мою растерянность, ухмыльнулся, показывая желтые зубы.
— Лучше б тебе, благородие, меня в том переулке оставить! Ладно, не дрожи коленками, я быстро…
Он как-то рывком надвинулся, выбросил вперед алебарду, направив лезвие мне в живот. Я с трудом отразил, отскочил. Серый захохотал, протянул издевательски:
— Не трепещи, благородие, а лучше вертайся и давай к своим, эта свинья никому не расскажет… ха-ха-ха!
Он кивнул себе за плечо, указывая на скрытого за спинами серых плащей императора.
— Много текста для помойного шакала, — я сплюнул, добавил в голос дурной храбрости: — побереги дыхание, здесь и так воняет.
Улыбаться он не перестал, но в глазах застыло обрекающее безразличие. Пожав плечами, покрытыми кожаной броней, он снова двинулся ко мне, взгляд скользил по мне, выбирая место для удара. Наконец, остановился в районе груди, алебарда снова выстрелила, но острие серый направил ниже, намереваясь зацепить крючком мою ногу. Я должен был отшатнуться, позволив ему закончить обманный маневр, но вместо этого я резво ушел в сторону и, подпрыгнув, опустился на древко алебарды, выбив ее из рук противника. Размахнуться было негде, поэтому я без лишней красоты просто ударил рукоятью сабли в лицо, на котором проступило крайнее удивление. Ударить успел дважды, прежде, чем он закрылся щитом, но я схватил за деревянный край и, оттянув вниз, ткнул теперь уже лезвием. Серый захрипел, когда металл вошел ему в глазницу, осел, как мешок с дерьмом. Я сдернул с его руки щит, крикнул зашумевшим серым:
— Теперь вы, шакалы! Кто первый?
Их оставалось шестеро, трое — ближе ко мне, остальные — по ту сторону, за пленным императором. Первый заорал, бросился, поднимая топор. Тот звонко ударил в низкий потолок, серый на мгновение отвлекся, я же прыгнул вперед, ударил острием снизу вверх, загнав клинок под край брони. Смельчак всхлипнул и рухнул рядом с моим давним знакомцем. Я отступил, оставив мертвых между собой и противником.
