Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8 (СИ) - Петрук Вера

Он перевернулся на спину и, широко открыв слепые глаза, уставил их в небо, которое тяжело нависало сверху, казавшись гигантским брюхом неведомого зверя. Прибой то грохотал, то переходил на шепот, а иной раз и вовсе замолкал, едва дыша. Кружили птицы, оглашая мир тоскливыми криками, воздух пах водорослью и мокрым деревом, под небом резвился ветер: разгонял кудлатые тучи, вытягивал из-за облаков редкие солнечные лучи, которые тут же прятались обратно, нырял в неспокойные густые воды, которые принимались гудеть и стонать с новой силой. Шторм стихал, но уходил не спеша.

Наконец, Регарди понял, что его бьют не судороги. Он замерз. Впервые за двадцать лет ему было по-настоящему холодно. Мокрая одежда облепила тело, не позволяя согреться, но пальцы раненой руки сгибались с трудом, и попытка содрать с себя рубашку не удалась. Потом подключился разум, и Регарди решил, что с одеждой или без – он в любом случае замерзнет. Нужно было искать укрытие от ветра.

– Вон еще один, на живого похож! – голос резко ворвался в голову, оторвав Арлинга от самосозерцания и пробудив в нем ученика Тигра Санагора, для которого все незнакомцы считались потенциальными противниками.

Двое брели к нему по берегу, загребая сапогами влажный песок и распространяя вокруг себя зловоние давно немытых тел, которое острое обоняние Регарди, усиленное солукраем, выделило в первую очередь. Драганская речь – чистая, без акцента. Судя по испитым и прокуренным голосам, обоим могло быть как по тридцать, так и по пятьдесят. Исходя из услышанного, Арлинг склонился к первому варианту – опыта у бандитов было маловато, а в том, что к нему направлялись разбойники, сомневаться не приходилось. У каждого болтались за спиной по паре мечей и колчан со стрелами, за пояса заткнуты топоры, а количество ножей, спрятанных в одежде и обуви, было не сосчитать – вряд ли рыбакам понадобилось бы столько вооружения. Один небрежно держал моток веревки, конец которого с шуршанием волочился по песку.

– За мысом слышались еще голоса. Неплохо рабами разживемся. Интересно, чей корабль разбился?

– Да нам-то какая разница, – сплюнул первый. – Этого повяжем, потом остальных глянем. Может, повезет и баб найдем. За них сейчас хорошо платят. Эй, да у него руки нет!

– Дьявол, – выругался второй. – Вот же не повезло на однорукого наткнуться, калеки к несчастью. Давай просто убьем его. Надо к мысу торопиться, пока Черный Генрих нас не опередил.

«Вам не повезло дважды, потому что я еще и слепой», – подумал Арлинг, с удовлетворением отметив, что убить его решили топором, на ближней дистанции. Иметь дело со стрелами сейчас было бы сложнее.

Дождавшись, пока разбойник с топором подойдет ближе, он на миг засомневался, получится ли провернуть Удар богомола на влажном песке и с его ранениями, но низкий рост противника решил все. Сделав стойку на плечах, Арлинг выбросил вверх ноги и, ухватив щиколотками изумленного драгана за шею, рывком повалил его на берег, убив ударом локтя в висок. Ничего не почувствовал. Тут же перекатился, сделал подсечку второму, добил локтевым ударом по горлу. Раненая ладонь и обрубок запротестовали разными отголосками боли, но дело было сделано. Боль в поврежденных конечностях, пустота в душе – все как всегда. Не прошло и суток с возвращения Арлинга домой, как он снова был окружен трупами.

Родина встречала неласково.

Вскинувшись на незнакомый звук, он не сразу сообразил, что кричала птица. Лишь море звучало привычно. Где-то далеко волны гладили теплый песок Сикелии, хоть они остались прежними. Незнакомый ландшафт ощущался враждебно, настораживая запахами и звуками. Будет нелегко. Арлинг здесь родился, но тот новый человек, который появился благодаря трудам имана, не был приспособлен к этому миру. Ему придется заново изучить окружающий мир, из которого он хорошо знал только людей – эти тоже везде оставались одинаковыми.

Снять одежду с трупа оказалось настоящим вызовом, и Регарди ограничился только курткой. Одно дело – убивать, для этого «искусства» было достаточно ног, а вот как без одной руки и с раненой ладонью другой стащить с мертвеца сапоги – с этой задачей Арлинг не справился. Так и отправился по берегу босиком, потому что его собственные сапоги забрал океан.

Понимание пришло неожиданно: какая-то его часть умерла навсегда – там, в пустыне. Арлинг впервые за двадцать лет оказался на родине, где-то за мысом, к которому он направился, находились выжившие, и не обязательно среди них окажутся его немногие близкие, но сердце Регарди билось спокойно, а единственной терзавшей его мыслью стало сомнение – как всегда в себе. Может, правильнее было послушаться имана и уйти за Гургаранские горы вместе с Магдой? Черный солукрай непредсказуем, но то, что случилось с Фадуной в песках, было куда хуже ее болезни. Вдруг они справились бы сами? Он же подверг ее страданиям, пустившись в трудный переход по сикелийским пескам, результатом которого стало то, что он никак не мог осмыслить. Магда Фадуна превратилась в Салуаддин, заняв тело древней сколопендры, выросшей до невероятных размеров и поклявшейся найти его – чтобы съесть. Все это не укладывалось у него в голове. Впрочем, как и Нехебкай, который подозрительно молчал и которого хотелось обвинить буквально во всем.

– Я здесь, просто не высовываюсь, – охотно отозвался Индиговый, молчавший все дни, пока бушевала буря. – Надо сказать тебе кое-что важное, вот и выбираю момент, когда ты будешь готов.

Арлинг только рукой махнул, так как не ожидал от Нехебкай ничего иного.

– И я о том же, – радостно произнес Древний, очевидно приняв его жест за знак примирения. – Сначала обнимись с друзьями, потом поговорим. Они там, за холмом.

На миг Регарди подумал, что Индиговый ошибся, и это другие люди выжили в кораблекрушении. Жизнь предпочитала оставлять его в одиночестве. Но Нехебкай оказался прав, хотя Арлинг и без него понял, кто кричал. Голосила Хамна, которая стояла по пояс в воде, качалась под ударами волн и звала Арлинга по имени, обращаясь почему-то к морю. На ее месте Регарди сначала поискал бы на берегу, а потом уже проклинал утопленников. Потому что Хамна его именно проклинала.

– Линялая шкура старой гадюки, дрянь! Слепой выродок! Найду твое мерзкое белое тело и откручу башку, а потом вырву сердце одной рукой! Чтоб ты сдох еще раз!

– Ого! – протянул Нехебкая. – Почему-то мне кажется, это про тебя.

– А вот и ты, – приветствовал Арлинга Сейфуллах, сидящий на берегу с поджатыми под себя ногами. Он сказал что-то еще, но Регарди не различил – так сильно Аджухама колотило от холода. Сейфуллах набросил себе на плечи пучок сухих водорослей, выброшенных штормом, но дары моря согревали плохо. Арлинг едва заметно выдохнул – Аджухам был жив. И ученики имана тоже. Все пятеро бродили по берегу и перебирали морской мусор в поисках, чем бы согреться. Не иначе как Сейфуллах всех отправил.

– Тебя не утопишь, я так ей и сказал, – клацая зубами, произнес кучеяр и кивнул в сторону Хамны. – Она уже все тут обегала. Мы на полуострове, вглубь материка пока не совались. А ты откуда явился? Хамна и парни точно в той стороне все осмотрели. Когда людей покидает надежда, остается вера. Слыхал о такой примете? Надо поругать утопленника, и тогда море его отпустит. Я поспорил, что это другое море, и наши обычаи здесь не работают, но, похоже, примета сработала. Можешь сказать Хамне спасибо, она сама не своя.

– Вы живы? – хрипло и невпопад произнес Арлинг, пытаясь справиться с бурлившими чувствами. Шансов, что выживут все семеро, почти не было. Он так долго оберегал Сейфуллаха, будучи халруджи, что благополучие кучеяра врезалось в его сердце навсегда. Ученики имана появились в его жизни недавно, но прочно заняли в ней свое место. Они были поражены темным солукраем и приговорены к смерти учителем, став для Арлинга вызовом, который он бросил Тигру Санагору. К ним Регарди привязался, а вот что он чувствовал к Хамне, которая решительно направлялась к берегу, наконец его заметив, Арлинг не знал. Клятва халруджи, которую дала ему Хамна, до сих пор была неожиданностью. Регарди так и не смог привыкнуть, что его бывшая противница теперь готова отдать за него жизнь.