Илья Одинец - Младший вовсе был дурак
Я осмотрелся, но не увидел ни одного человека.
— Ты где?
— Прямо перед тобой. Ослеп?
Ну конечно, следовало догадаться, что в этом мире со мной может заговорить дерево.
— Не видел Ленку? — обалдело спросил я здоровую сосну, чувствуя себя сбежавшим из психушки.
— Кто такая? — сосна моргнула сухими коричневыми веками и скривила тонкие коричневые же губы.
— Блондинка. Примерно моего роста, в длинной юбке и белой рубашке с тесёмками на груди.
— Я не спрашиваю, во что она одета, я спрашиваю, кто она такая? Сестра? Невеста?
— Знакомая.
— Значит, родства или полового интереса между вами нет. Хорошо, поищу твою Ленку.
Я почесал макушку.
— Зачем тебе знать, кем мы друг другу приходимся?
— Если бы между вами были платонические чувства или физическое влечение, я не стала бы её искать.
Ну надо же! Мне попалась образованная сосна, знающая словосочетание «платонические чувства». Интересно, где они о Платоне слышали? Этот философ из моего мира. Или, может быть, Платон тоже был попаданцем?
— Почему не стала бы искать? — спросил я.
— Потому что результат тебе не понравился бы.
— В каком смысле?
— Как ты думаешь, каким образом энт может кого-либо найти?
— Ну, спросит у соседних энтов.
— Долго и шумно, а мы не любим шум. Вот ты пришёл, и стал орать, и сразу попал в чёрный список. Теперь ни один энт тебе не поможет.
— А ты поможешь?
— Помогу, потому что если не помогу, ты снова будешь кричать имя своей знакомой.
— Всё верно. Так как ты собираешься найти Ленку?
— Корнями. Мы связаны друг с другом под землёй. Я спрошу вон у того дуба и той липы, те спросят у своих соседей, и если кто-то из них обнаружит рядом человека, проведёт процедуру опознания.
Что-то мне не понравилось в этом словосочетании.
— Что за процедура?
— Выглядит это вот так.
Сосна заскрипела и начала раскачиваться из стороны в сторону.
— Ничего страшного, — я махнул рукой.
В этот же миг из-под земли вылезли длинные тонкие белые плети и стегнули меня по спине.
Щщух!
— Эй!
Я не успел и вдохнуть, как получил ещё два удара: на сей раз по ногам и лицу.
Щщух!
Щщух!
— Хватит!
Щщух!
— Достаточно!
Щщух!
— Прекрати!
Сосна застыла, белые плети спрятались, и я вытер измазанное землёй лицо.
— Не нужно никого искать.
— Тогда не ори, иначе отстегаем твою знакомую, как вилкопецкого козлика.
— Но как мне тогда с ней встретиться? Куда идти? Направо или налево?
Энт не ответил, коричневые веки сомкнулись, и дерево, казалось, заснуло.
— Чёрт!
Я подобрал шишку и запустил её в ствол. Энт не отреагировал, наверное, даже не почувствовал. Зато мне в голову пришла великолепная мысль.
Как найти человека в лесу, если ты, допустим, сорвал голос или находишься очень далеко? Пустить ракету! Ракеты под рукой не нашлось, зато я могу сотворить целый фейерверк!
Я свёл ладони, зажмурился и стал собирать тепло. Когда открыл глаза, между ладонями не было не то что файербола, но даже малюсенькой искорки.
Вот балда! Как я мог забыть?! В Ленории моя магия не действует! Остаётся надеяться, что Ленка быстро сообразит послать в воздух сигнал. Или на худой конец пусть попросит ближайший дуб связаться со своими соседями. Я, так и быть, потерплю.
Я сел на поваленный ствол огромного трухлявого дуба и стал ждать.
Через двадцать минут мне надоело рассматривать облака, к тому же захотелось есть и спать. День клонился к вечеру. Может, всё-таки нужно было вернуться в Бюро? Отдохнуть, переодеться, поужинать и, чего уж там, хорошенько выспаться в мягкой постели.
Я пошарил в сумке на предмет продовольственных колобков складиста Хомы под названием «Сытый суточный паёк» с полным набором калорий и витаминов, неповторяющимися вкусами и умеренной солёностью, и ничего не нашёл. Видимо подданные его величества короля Таэрии хорошенько пошарили в наших вещах и схавали все запасы. Хорошо хоть амулеты не тронули.
Вот балда! Дважды балда! Жалуешься на отсутствие магии, а амулеты тебе на что?
Я вытащил из-под рубашки связку металла и нашёл «линзу», которую снял с груди обескровленного разбойника. Амулет Гроба видит магию, но сейчас он не поможет — Ленку я увижу и без его помощи. А вот остальные пригодятся, особенно, если вспомнить, какой амулет для чего предназначен. Этот с красным камнем по центру, вроде, от отравлений. Этот со звёздочками, кажется, поисковик. С полосками, должно быть определитель съедобности растений. Один из этих ночной страж, эти три не знаю для чего, и где-то среди них есть сигнал бедствия. По идее, красный. Но который?
На ладони лежали три амулета, отливающие красным, и ещё два с большими красными камнями. Я точно помнил, Хома говорил «красный», когда упоминал сигнал бедствия. Жаль, к амулетам не прилагается инструкций. Что ж, будем действовать наугад.
Я снял с шеи одну из побрякушек, а остальные спрятал под рубашку. Поднял руку, чтобы сигнальные огни не пропали в темнеющем лесу, и зажмурился.
— Пли! — скомандовал я и надавил на сердцевину амулета.
Мир замер, а потом взорвался…
Глава 26.
Свои
… по крайней мере, я так подумал, потому что грохот от сработавшего амулета разнёсся километров на сто. Я едва не оглох. Вот это я понимаю, сигнал бедствия, хотя если честно, он больше похож на звуковую волну, под которую мы с Ленкой угодили в Чёрной Мирне. От меня, как от эпицентра землетрясения расходились волны: сухие листья взвивались в воздух, сломанные ветки поднимались к небу и уносились вдаль, ствол, на котором я сидел несколько минут назад, улетел в чащу и с сухим треском разбился о сосну.
Такой сигнал Ленка точно не пропустит, жаль только, он оказался звуковым, а не световым, в темнеющем лесу от него было бы больше пользы.
— Тебя же попросили не шуметь! — заскрипел энт, разлипая коричневые веки.
— Вы не оставили мне выбора, — ответил я. — А если тронете пальцем меня или Ленку, такой трам-тарарам устрою…
— Трам-тарарамов нам хватило, — недовольно сморщила узкий рот сосна. — А ещё один ожидаем к утру. По этой дороге двинется целое войско. Командор Эльдэр собрал три тысячи отважных воинов, чтобы победить Чёрного дракона. Надеюсь, у них получится с первого раза, потому что к ним присоединился мальчишка, называющий себя Бледным Рыцарем из пророчеств.
— Хорошая новость, — обрадовался я и тут же ощутил сильный тычок в спину.
— Ох!