Вальтер Моэрс - Румо и чудеса в темноте. Книга II
Да, он выглядел опасно. Он выглядел так, будто в нём была собрана злоба целой армии убийц. Он выглядел так, будто он мог сразиться с любым воином здесь, на стадионе. Даже с Ушаном де Люккой.
Акула
"Да, я должен это сделать", – подумал Смайк. – "Я думал, что я достиг его тогда, когда сидел на дне колодца со слизью на Чёртовых скалах. Но я ошибался. Именно в этот момент, сейчас и тут – это действительно самый худший момент моей жизни! Я плаваю в крови. В мёртвой, больной крови".
– Давай-ка, Смайк, соберись, – сказала несуществующая крошка номер один.
– Считай, что это вода, – сказала несуществующая крошка номер два.
– Кровь в основном состоит из воды, – сказала несуществующая крошка номер три.
"Эй! Я могу вас слышать снаружи!" – подумал Смайк.
– Мы же несуществующие крошки, Смайк.
– Ты не представляешь, где ты нас можешь услышать, если мы этого захотим.
– Как ты себя чувствуешь, Смайк?
Смайк вышел из лодки. Он прошёл через стену, как привидение, по-другому он не смог объяснить себе, как он попал наружу, так как при этом не открылось ни одно отверстие.
– Это объяснение не совсем верно, Смайк.
– Речь идёт о смешении молекул с помощью симпатических вибраций.
– Двери мы уже давно преодолели.
Смайк инстинктивно перешёл на жаберное дыхание.
"Я вдыхаю кровь",- думал он. – "Я вдыхаю мёртвую кровь".
– Прекращай с этой кровью!
– Да это какая-то навязчивая идея.
– Сконцентрируйся на противнике!
Противник. Противник Смайка парил высоко над ним, совсем рядом с тем местом, где, как полагали несуществующие крошки, находятся точки подключения для ауратической операции. Он выворачивался наизнанку, крутился вокруг собственной оси, выпускал слизь, становился прозрачным, затем опять тёмно-серым и чёрным и так далее, будто он постоянно пытался доказать свою опасность.
– Послушай, Смайк! – сказала несуществующая крошка номер один. – Мы выяснили следующее: это смертельная болезнь – и это плохо, но ты не можешь заразиться.
– Нет?
– Нет, она может инфицировать только то тело, в чью кровеносную систему она попадёт. Это вопрос соотношения величин. И она, оно, он, не важно что – это последний экземпляр этой болезни в этом организме. Вот что нам известно.
– Хорошо.
– Но…
– Что но?
– Эта болезнь всё-таки может тебя убить.
– Да, это похоже на правду.
– И очень просто – с помощью обычной физической силы. Опять же, это вопрос соотношения величин. Но внимание: сейчас будет хорошая новость.
– Ах да?
– Ты тоже можешь её убить.
– И как же? – недоверчиво спросил Смайк.
– Просто подчиняйся своим звериным инстинктам.
– Каким звериным инстинктам? У меня они разве есть?
– Ты являешься наследником одного из самых опасных существ на планете, Смайк.
– Что?
– Ты – опасная, смертоносная боевая машина.
– Ты – ужас океана.
– Ты – акула, Смайк!
– Никогда не забывай, Смайк. Ты – акула.
Вьющиеся нити
Ушан де Люкка точно знал, кого генерал Тиктак захочет убить следующим. Это будет Урс Снежный.
Если бы кто-то знал столько о сражениях и об игре в шахматы, как Ушан, то ему не составило бы труда увязать всё воедино. Генерал Тиктак намного превышал в силе и в подвижности всех воинов на поле боя – он был королевой. Если он думал стратегически, то он должен будет сконцентрироваться на противниках, наносящих максимальный ущерб его солдатам. А это были Румо и Рольф, Урс и Таско, Олег и Биала. И, конечно, он сам, Ушан де Люкка. Там, где появлялись эти вольпертингеры, солдаты гибли как мухи.
Значит следующим ходом Тиктак должен сбить одного из них. Румо? Нет, он находился слишком далеко. Рольф был намного ближе. А Таско был ближе, чем Рольф. Олег ближе, чем Таско. Биала ближе, чем Олег. И ближе всех был Урс Снежный.
Урс сражался стоя спиной к стальной машине и в данный момент был занят одновременно с пятью противниками. Нет, теперь уже с четырьмя. Тиктаку нужно сделать лишь пару шагов и одного из самых опасных противников больше не будет. Логичный ход.
Ушан анализировал ситуацию, как будто он склонился над полем битвы театра, как над шахматной доской. Что делать, если одна из самых ценных фигур находится под угрозой? Пожертвовать пешкой? Это было единственной возможностью. И кто должен стать пешкой, которая должна погибнуть вместо Урса? Конечно, он сам, Ушан де Люкка.
Ушан отбросил в сторону шпагу, так как в этом сражении она ни как не могла ему помочь. Ему вообще больше никогда не понадобится шпага. Уверенным шагом направился он в сторону генерала Тиктака. Как хорошо он себя чувствовал, как легко, он был полон сил! Никогда в жизни он не чувствовал себя так хорошо.
Урс сделал быстрый выпад и одним противником стало меньше. То, что этот парень хорош, Ушан знал, но здесь на арене он превзошёл себя. Когда-нибудь Урс Снежный станет лучшим фехтовальщиком Вольпертинга, а может даже и всей Замонии. Ушан был в этом уверен.
– Эй! – крикнул учитель фехтования, подойдя вплотную к генералу Тиктаку. – Эй, генерал Тиктак! Тебя так зовут?
Стальной гигант медленно повернулся к Ушану.
– Да, это ‹тик› я. А кто ‹так› ты?
– Меня зовут Ушан де Люкка.
– Очень приятно, – сказал генерал, слегка поклонившись. – Скажи-ка мне, Ушан, почему ‹тик› ты выступаешь против меня без оружия? Ты сошёл ‹так› с ума? Или струсил?
– Нет, – сказал Ушан. – Мне нечего больше терять.
– Даже твою жизнь? – спросил генерал. – Ты так мало ‹тик› её ценишь?
– Ах, для меня она всегда не много значила, – сказал Ушан. – Чаще всего мне было тягостно, особенно при плохой погоде. Но, всё равно, во мне гораздо больше жизни, чем ты можешь себе представить.
– Что ты хочешь ‹так› этим сказать? – спросил Тиктак.
– Я хочу сказать, что ты – проигравший на этом поле боя. Не важно, что ты делаешь, ты можешь побеждать и убивать сколько тебе угодно, но ты не можешь выиграть. Это невозможно. Даже если ты останешься один после этого сражения – в каждом трупе на этом поле битвы было когда-то больше жизни, чем в тебе когда-либо будет. Это твоя судьба. Ты самое печальное, что я когда-либо встречал. Ты вызываешь у меня сочувствие. Вот что я хотел тебе сказать.
– Ты ‹тик› готов? – спросил генерал Тиктак. Он указал одним из своих стальных пальцев на де Люкку. – Теперь я понимаю. Ты хочешь меня ‹так› спровоцировать, чтобы я убил тебя вместо своего друга.
