Игорь Вагант - Монастырь
– Очень… неуютно, – пробормотала Теа. На ее лбу красовалась ссадина, которую девушка время от времени трогала, морщась от боли; других последствий удара Гвалтера, вроде, не было. Она опиралась на руку Эдвина, а тот с сомнением поглядывал на ненадежный мостик, раскачивающийся и поскрипывающий от легких порывов ветра.
– Вил тебя побери, – ругнулся Элла. – Другой дороги, я так понимаю, нет?
Глойн отчаянно замотал головой.
– Нет, сир… Быстрее. – Он трясущейся рукой указал назад, туда, откуда они пришли. – Там Мортох…
Принц мельком взглянул через плечо. В паре сотен шагов от них на тропу из леса медленно выползали темно-сизые, похожие на языки, облака.
– Что? Это туман, Глойн.
– Он красный, сир…
Элла отмахнулся.
– Он сизый… – И замолчал, вспоминая. О чем там недавно рассказывал этот проклятый Гвалтер? Какие-то твари из тумана? Нет, не из тумана, да и не красные они были, а черные. – Что это, Глойн?
Мальчишка затрясся.
– Не знаю, господин. Потом расскажу, потом. Надо спешить. Он пока не видит нас, но чует. А если увидит… бежим, ваша милость…
– Проклятье, – процедил Элла сквозь зубы. – Да что ты болтаешь такое… Эй, как там тебя?
– Эдвин. – Юноша сделал шаг вперед.
– Пойдешь первым. Быстро.
Эдвин кивнул. Теа жалобно глянула на него, но выпустила его руку, ни слова не говоря.
Эдвин не боялся высоты, но под ложечкой неприятно засосало. Одно дело – влезть на дерево и просидеть там полдня, выжидая зверя, другое – когда кажется, что под тобой то самое место, которое напрямую ведет в обиталище темных богов.
Мост кряхтел и раскачивался, сучья предательски прогибались. Судя по виду, этот мост построили давным-давно, и время, ветер и дожди сделали свое дело. Ноги то и дело поскальзывались, застревая в щелях, а сухие веревки натягивались подобно струнам, грозя в любой момент оборваться. Сердце колотилось, готовое выпрыгнуть из груди, когда, наконец, Эдвин сделал последний шаг и без сил опустился на глинистую землю.
– Все нормально, – крикнул он, – держится. Только по одному.
Ветер свистел все сильнее, мешая понять, что на той стороне говорит черноволосый сир. Он что-то объяснял, Глойн и Теа слушали его, кивая в ответ, потом Теа ступила на мост, держась за веревки обеими руками.
Эдвин вздрогнул, внезапно осознав, что ветра нет. Вокруг царила звенящая тишина, поглощая, сжирая любой звук, и даже деревья застыли, словно боясь пошевелить листьями. Все звуки, кроме отвратительного свиста.
Туман вдруг заволновался. Он сгустился и бесформенной кашей потек по узкой тропе между стеной леса и обрывом. Его языки ощупывали края пропасти, сжимаясь, как змея, напоровшаяся на ежа, и так же стремительно распрямляясь. Туман был живой, и он боялся упасть вниз. Он обволакивал деревья, камни, испуганно отпрыгивал от обрыва, вставал и припадал к земле, принюхиваясь, скворча от удовольствия в предвкушении близкой добычи, и удивительным образом меняя свой цвет от сизо-синего до темно-красного. А его щупальца – Эдвин обомлел – слизывали с деревьев птиц. «Отчего же они не улетают?», – мелькнула в голове бестолковая мысль.
– Быстрее, сир! – очнувшись, заорал он. – Теа, бегом!
До тумана оставалось не больше сотни шагов. Теа, закусив губу от напряжения, ловко перепрыгивала через провалы в мосту.
– Живо! – рявкнул Элла, подтолкнув следом за ней Глойна. Сам он замыкал шествие.
Старый мост выдержал. Он кряхтел, роняя в бездонную пропасть обломки сучьев, и раскачивался так, что у Эдвина перехватывало дыхание.
Мортох вытянулся в гигантскую змею. Студнеобразное полупрозрачное тело ползло, приподнимаясь, выпускало из себя отростки, чтобы ощупать стволы деревьев, и втягивало назад, издавая мерзкие хлюпающие звуки.
Элла легко сбежал с моста, тут же обратив свой взор на невиданное чудовище. Он тяжело дышал, внимательно глядя прищуренными глазами.
– Да чтоб тебя… – вдруг ругнулся принц, выхватывая меч. – Эдвин, руби!
– Вон они! – Крик раздался одновременно с его словами.
Из леса на противоположной стороне показались солдаты, и сразу от скалы рядом с беглецами, звякнув, отскочили несколько арбалетных стрел. По всей видимости, преследователи знали эти места и значительно срезали дорогу, оказавшись прямо у моста. Двое наемников немедленно бросились на мост, и один из них, видимо, краем глаза заметив что-то необычное, обернулся.
Но было уже поздно. Чудище стремительно ринулось на людей. Десятки щупалец, мгновенно превратившихся в кроваво-красные, хватали добычу. Солдаты падали, крича, и растворялись в желеобразной массе. Один попытался убежать, но его поймали за ногу, подняли и проглотили, как извивающегося червяка. Другой выхватил меч в тщетной попытке поразить монстра, и тут же упал на колени, бессильно опустив руки и покачиваясь.
Теа завизжала: головы у солдата уже не было. Мортох ленивым движением слизнул ее, разбрызгав вокруг пятна крови. И вдруг один из мерзких языков, дрожа и сильно вытянувшись, уставился прямо на девушку. Он услышал.
Теа замолчала, вытаращив глаза от ужаса и заткнув себе рот кулаком, Эдвин застыл с тесаком в руке.
Те двое наемников побежали по мосту. Туман, на мгновение замешкавшись, толстым щупальцем потек за ними следом.
– Руби! – яростно крикнул принц.
Опомнившись, Эдвин принялся остервенело кромсать тесаком толстую лозу, удерживавшую мост. Над другой веревкой трудился Элла.
– Не надо! Подождите! – закричали солдаты; им удалось преодолеть уже больше половины пути.
Эдвин нервно обернулся, взглянув на принца.
– Руби, – жестко приказал тот.
Одна из веревок с треском лопнула. Солдаты, дико вопя, повисли над бездной. Мост вздрогнул и словно застыл перед тем, как обрушиться в пропасть. Другая веревка, натянувшись, как тетива, еще держалась долю мгновения, затем оборвалась, хлестнув тонкой лозой Эдвина по щеке.
Щупальце на той стороне, извиваясь, втянулось наверх – и исчезло. Туман истончился на глазах, превратившись в едва видимую на фоне черного леса сероватую дымку.
– Глойн, – тихо позвал Элла. Побелевшими пальцами он продолжал крепко сжимать рукоять меча, – оно может перепрыгнуть сюда?
Глойн высунулся из-за большого валуна, за которым сидел все это время.
– Не знаю, сир. Вроде бы нет.
Элла кивнул.
– Уходим, – устало произнес он.
* * *
Через полчаса они вернулись обратно. Узкая тропинка, петляя между скал, все круче и круче забирала наверх; идти получалось с трудом.
