Фриц Лейбер - Мечи Ланкмара
Солдаты и стражи порядка бросились к дверям, но оказалось, что те заперты снаружи – это было одно из самых потрясающих достижений ударных групп, которое стало возможным благодаря тому, что власти Ланкмара в свое время приняли меры, обеспечивающие возможность в случае мятежа перебить всех солдат. Офицеры и несколько рядовых, тайком пронесшие оружие в зал, попытались открыть ответный огонь по норам, но попасть по ним было нелегко, да и большая часть собравшихся, кашляя и крича, так же беспомощно метались по залу, как и люди на улице Богов, более обеспокоенные вонючими испарениями и дымом от появившегося кое-где пламени, нежели опасностью настоящего пожара.
Между тем черный котенок распластался на бочке неподалеку от зернохранилищ и смотрел на идущих мимо вооруженных крыс. Зверек дрожал от страха, но его тянула все дальше в город какая-то таинственная сила, которой он не понимал, но не мог противостоять.
***В маленькой комнатке, помещавшейся на верхнем этаже дома Хисвина, двери и ставни были крепко заперты изнутри, так что сторонний наблюдатель, случись он здесь, очень бы удивился, как это можно было осуществить, когда в комнате никого нет.
Воздух в комнате несколько отравляла одна-единственная толстая свеча, горевшая голубоватым пламенем. Мебели тут не было, зато были шесть широких углублений в выложенном плиткой полу. Три из них заполняла густая розоватая жидкость, по которой то и дело пробегала легкая рябь. Вокруг каждой розовой лужи была каемка черной пыли, которая с жидкостью не смешивалась. Вдоль одной из стен тянулись полки с маленькими флакончиками: белые стояли у самого пола, черные повыше.
На уровне пола отворилась крошечная дверца, и из нее молча вышли Хисвин, Хисвет и Фрикс. Взяв в руки по белому флакону, они подошли к углублениям с розоватой жидкостью и безбоязненно вступили в нее. Черная пыль и розоватая жидкость замедлили их движение, но не остановили его вовсе. От коленей вступивших в жидкость расходились вязкие волны. Вскоре все трое оказались посреди углубления, каждый своего, по бедра в розоватой жиже. Затем каждый осушил свой флакон.
Несколько мгновений ничего не происходило, лишь в слабом свете свечи разбегалась по жиже мелкая рябь.
Но вот фигуры начали постепенно расти, а уровень жидкости в углублениях – уменьшаться. Через дюжину ударов сердца и жижа и пыль исчезли; в комнате стояли Хисвин, Хисвет и Фрикс – нормального человеческого роста, совершенно сухие, в черной одежде.
Хисвин снял засов со ставен окна, которое выходило на улицу Богов, широко распахнул их, сделал глубокий вдох, быстро и осторожно выглянул на улицу и, ссутулившись, повернулся к девушкам.
– Началось, – мрачно сообщил он. – Нам нужно спешить в Голубую палату. Время не ждет. Я предупрежу наших минголов, чтобы они собрались и тоже пришли туда. – Он прошаркал к двери и добавил: – Идем.
***Выбравшись на крышу храма истинных богов Ланкмара, Фафхрд помедлил и, прежде чем направиться к звоннице, посмотрел назад и вниз, хотя залезть сюда ему было даже проще, чем на городскую стену.
Он хотел выяснить, что за крик там поднялся.
На противоположной стороне улицы темнело несколько домов, первый из которых принадлежал Хисвину, за ними высился Радужный дворец Глипкерио в окружении залитых лунным светом минаретов нежных тонов во главе с голубым, самым из них высоким, – все это походило на группу стройных танцовщиц, стоящих позади кучки приземистых жрецов в черных одеяниях.
Прямо внизу темнела паперть храма и низкие широкие ступени, ведшие в храм. Перед тем как забраться наверх, Фафхрд даже и не пытался отворить его позеленевшие, обитые медью и изгрызенные червями двери. У него не было ни малейшего желания искать на ощупь, в темноте и пыли, внутреннюю лестницу, рискуя наткнуться рукой на какую-нибудь спеленутую на манер мумии фигуру в черной тоге, которая не станет при этом лежать тихо, как подобает уважающему себя праху, а может вскочить, пылая беспредельным и в общем-то беспричинным гневом, подобно дряхлому королю, который не одобряет, когда его будят среди ночи. В любом случае подъем по внешней стене казался Фафхрду более оправданным, да и будить истинных богов Ланкмара, раз уж в этом есть необходимость, гораздо приятнее с помощью находящихся в отдалении колоколов, нежели хватая их за костлявые ноги или руки, обернутые рассыпающимся от ветхости полотном.
Когда Фафхрд только начал взбираться на стену, этот конец улицы Богов был безлюден, хотя подальше, из распахнутых дверей роскошных храмов – храмов ланкмарских богов, – лился желтый свет и доносились печальные звуки песнопений с острыми акцентами импровизированных молитв и заклинаний.
Но сейчас на улице клокотала толпа людей с побелевшими лицами, которая непрестанно пополнялась новыми кучками народа, выбегавшего из дверей храмов. Фафхрд никак не мог понять, кто обратил их в бегство, и снова подумал о войске невидимок – ему достаточно было вообразить упырей с прозрачными скелетами, – но потом обратил внимание, что большинство вопивших и метавшихся людей смотрели себе под ноги и на мостовую. Тут он вспомнил странный, многозвучный шорох, от которого убежал на Серебряной улице. Припомнил заявление Нингобля о многочисленной и неуловимой армии, нахлынувшей на Ланкмар. И наконец, на память ему пришла «Устрица», потопленная крысами, действовавшими без чьей-либо помощи, и «Каракатица», захваченная ими же. Невероятное предположение, родившееся у него в голове, быстро перерастало в уверенность.
Между тем сбежавшие из храмов люди начали опускаться на колени перед невзрачным святилищем, на крыше которого он стоял, и, биясь головами о нижние ступени и мостовую, выкрикивать бессвязные мольбы о помощи. Как и прежде, Ланкмар прибегал к своим угрюмым личным богам в случае крайней нужды, когда все остальные средства оказывались бессильными. Прямо под Фафхрдом несколько смельчаков взошли на темную паперть и принялись корчиться подле древних дверей.
Послышался громкий скрип, за ним скрежет и треск. На какой-то миг Фафхрду пришло в голову, что люди на паперти взломали дверь и собираются войти в храм. Но тут же он увидел, что, объятые ужасом, они сбегают по ступеням вниз и распластываются на мостовой вместе со всеми.
Громадные двери приоткрылись на ширину ладони. Из узкой щели показалась факельная процессия, состоявшая из маленьких фигурок, которые выстроились вдоль наружного края паперти.
Это были несколько десятков крупных крыс, которые двигались на задних лапах и были одеты в черные тоги. Четверо из них несли длинные факелы, горевшие ярко-голубым пламенем. Остальные держали в лапах по какому-то предмету – при всей остроте своего зрения Фафхрд не мог разглядеть, что это было – быть может, маленькие черные жезлы? Среди крыс он различил трех белых, остальные были черные.
