Алина Илларионова - Клинки севера
Дан иронично приподнял бровь. Неужто в Катарине-Дей все юные леди такие хитрые с пузырьком ферамона в кармане или ему одному не везёт? А хитрая сури прильнула к его груди, по-кошачьи игриво поглаживая татуировку, отчего у полуэльфа мурашки побежали, а дремлющий волк довольно заворчал.
— Мой добрый друг рассказывал о заморской красавице, за ночь с которой мужчины расплачивались жизнью, но от желающих не было отбоя. Так что считай это привилегией, — промурлыкала она. — И не сердись! У вас, эльфов, обаяние от природы, и не используй я аллозию, ты бы меня отговорил. А я не знаю, когда смогла бы решиться снова. Я обещала, что не верну тебя этим живодёрам, и не верну. Мы сбежим отсюда!
— И куда же?
— В Неверру, конечно! О, Дан, ты знаешь, каково это — быть несвободным… Я уже невольница по рождению, а после брака стану… подстилкой для грязного пса!
Дан закашлялся.
— Ирэн, да где же ты этого набралась?!
— Я больше не буду. Подожди, послушай! — сури прижала палец к его губам, интонация из капризной сделалась заговорщической. — Дан, я знаю свой город. Уже собрала лекарства, провизию и одежду. Достала карты Катаринских катакомб… А если откажешься, можешь уходить на все четыре стороны, найду другого помощника! Но без меня ты из Катарины не выберешься!
Ирэн надменно вздёрнула подбородок.
— И как доберёмся в Равенну? — пробормотал Дан. Замечательно! И после этого она разбрасывает в комнате любовные романы и вслух бредит о приключениях?! А, когда ей скучно, копается в механизмах и стреляет из арбалета по летящим воронам. Слабая девушка, склонная к безумным поступкам… Тьфу! Так отреагировал бы брат. Невозможно поверить, что лишь романтические мечты вскружили голову настолько, что высокородная сури решила отправиться в другую страну с малознакомым мужчиной, рискуя стать его же заложницей.
— Морем доберёмся! Я знаю, как достать быстроходный корабль, даже маги его не догонят! И? — девушка загадочно улыбнулась, в загоревшихся глазах заплясали бесинки, а у Дана вновь закружилась голова. И не понять, то ли запах виноват, то ли вино… То ли шушель знает что!
— Да, Ирэн. Я здесь загостился, кажется.
— Мы наберём команду и — вперёд, в Равенну! С ветром у борта, наперегонки с морскими птицами, и дельфины поплывут следом за нами! — Ирэн вновь устроилась на его плече и притихла.
Дан жалел, что не видит выражения лица Ирэн, но чувствовал, как её губы расплываются в улыбке. Вот только радостной или самодовольной? Неизвестно, насколько ей можно доверять, но один факт очевиден — скучно не будет. Если верить, то всё получится, и паруса они не спустят до самой Равенны.
Но сперва необходимо отыскать Вилля.
Они лежали, пока разгорячённая кожа не остыла, покрывшись мурашками. Чередой щелчков Ирэн погасила свет, и в темноте произнесла:
— Мне удалось вернуть твою цикату, но съерт пропал в одном из игорных домов. Сожалею.
«Не удивлюсь, если некий игрок занял моё место в „муравейнике“», — с несвойственным ему злорадством подумал Дан. Шкура-то своя, не казённая… Но, Ирэн, как долго ты планировала побег?!
— Дан, когда выберемся, ты меня не бросишь одну?
— Клянусь.
— Я принимаю клятву! — торжественно отчеканила Ирэн.
— …Но если сури опять хватится за феромон, я её отшлёпаю. Это гарантировано!
— Хорошо, но и ты не забывай, откуда я смогла тебя вытащить.
— Я не забуду.
«Но и ты никогда не забудешь своего первого мужчину… сури. Ты права!»
«Ты поклялся… мой гость. Вот и умница!» — мысленно усмехнулась Ирэн.
ГЛАВА 6
— Вилль, Катарина отбила полночь уже час назад. Ты уверен, что Трой разобрал твою метку?
— Именно, что кроме Троя, никто не разберёт. Собака, пирамидка, двенадцать в круге — чего непонятного? Лис здесь был, когда взрывал фонтан, и собаку запомнил наверняка — уж больно приметная. А никому другому не интересны детские рисунки в дорожной пыли, так что ждём.
— А стражи точно сюда не сунутся?
— Я — парень, ты — девушка, и местечко для нас двоих здесь самое подходящее. По ту сторону Весёлого Переулка каждый закуток занят такими, как мы. Если стражи и сунутся, в чём лично я сомневаюсь, то бояться нечего, — хмыкнул Вилль, не поднимая головы. Так час и сидел, привалившись к стене в арке, только несколько раз вставал размяться.
«Бояться нечего», — говорил аватар, когда в одном из переулков навстречу им вышли из-за угла шестеро мужиков самой неблагопристойной наружности: лохматые, небритые, с подручным инвентарём для жёсткого ведения переговоров. Самых резвых Вилль честно пообещал скрутить в крендель. В силе и скорости он подрастерял, но на двоих первопроходцев с лихвой хватило и оставшейся: аватар слово сдержал. Остальным любезно предложил позу «бараний рог», но те, отказавшись, поспешно ретировались, однако «кренделей» захватить не забыли. То ли для раскрутки, то ли для изучения.
Порезанная рука заныла шибче, и с каждой утекающей минутой Вилль грустнел всё сильнее, хотя Алессу старался приободрить, даже подшучивал. А она себя чувствовала дурой, дурой и ещё раз дурой! С дурацкой же зубочисткой в сапоге!
— Так зачем ты приехала на самом деле, Алесса? — в темноте требовательно заблестели два золотых колечка радужек.
Алесса замялась: зачем? Она действительно соскучилась. Потом боялась за него, за себя, за них обоих. А теперь, когда вместе, отчего-то бояться стало легче.
Решившись, вроде, присела рядом и вздрогнула: стена была ледяной.
— Не за чем, Вилль, а за кем. Потому что… И давай я тебе мешок под спину положу?
— Не-эт, сначала отвечай! — завредничал тот.
Она бы ответила, наверное. Но сработал закон полости: гости, которых ждёшь на обед, заявляются ближе к вечеру с помятым пирогом в руках, когда хозяйка, с утра проторчав у печки, решает хоть немного передохнуть.
— Вы Кхар-виэль?
Оборотни синхронно повернулись к девушке. Невысокая, худенькая. Возле лица мерно покачивался голубоватый светлячок, отчего волосы, забранные в высокий хвост, походили на белую пушистую головку одуванчика, пришпиленную прямо к макушке.
Гррр! Ну почему, почему архитекторы не предусматривают в арках двери с пудовым засовом?! Тогда можно рявкнуть, как это любят делать в конторах: «Подождите двадцать минут!» Или табличку повесить «Перерыв на обед»! А ещё лучше — посадить сторожевого пса, чтобы кусал за пятки назойливых посетителей!
Вилль, очевидно, подумал то же самое и, скривившись, резко схватился за голову, будто в ней взорвался ящик шутих. Но всё же кивнул.
