Александр Черниговский - Еретик. Войны мертвых
Несколько волшебников, беспечно молчавших все собрание, согласно кивнули своим собратьям по ордену. Что ж, подумал Молох, уже неплохо. Почти треть чародеев Белендара теперь на его стороне. И можно было нисколько не сомневаться в их преданности, среди них нет дезертиров и предателей. Единый разум выносит общее решение, и каждый колдун, выражающий мнение Ордена - лишь глас этого единого существа.
Другое дело, что такое соседство отпугнет других магов. Психиков недолюбливали во все времена не меньше, чем некромантов. Настоящих некромантов.
- Я не выражаю мнения большинства членов моего Ордена Элементалистов, - добавила Нефертари, - но я тоже отдаю свой голос за Архимага Молоха.
- Орден Алхимиков не поддержит тебя, Молох! - сказал Сей Фа. - Я против!
- Оставь свое мнение при себе, брат, - усмехнулся Вальдран. - Пусть каждый решает за себя. И я, например, вынес свое решение. Я поддерживаю решение Молоха. Остальное за вами, братья и сестры.
Волшебники молчали. Обмениваясь незаметными взглядами и кивками, они наконец серьезно задумались над своим решением. И робко, словно дети, принялись излагать его под строгими взглядами собратьев.
Один за другим сыпались голоса за и против старшего Архимага, мелькали вопрошающие взоры, обращенные к другим магам. Их слишком мало, чтобы вынести справедливый вердикт. Но уже около сотни голосов Молоху обеспечили Психики, приличная фора. И, к сожалению, голоса против решения алхимика росли гораздо быстрее.
Под конец собрания решение Архимага поддержало, с перевесом всего лишь в дюжину голосов, большинство членов совета. Сей Фа окончательно потерял над собой контроль, выдохнув в лицо Молоху поток ржавого тумана. Будь это кто-то иной, он бы уже распался на составляющие. Архимаг лишь отмахнулся от кислого дыхания бывшего собрата по Ордену и совету, пронзая его взглядом.
- Это безумие! - прошипел чародей востока. - Хотите покинуть этот мир - пожалуйста! Но не тяните здравомыслящих людей за собой. Я покидаю совет. Больше вы меня не увидите. Счастливой вам кончины, "братья"!
Маг встал со своего места и растворился в пустоте. Узор на столе, выбитый в камне там, где сидел Сэй Фа, поблек и через несколько мгновений исчез. Стол собраний поглотил его. Теперь волшебнику навсегда закрыт путь обратно. Часть магов последовала за ним, но Молох видел, с каким трудом им далось это решение. Исчезали созвездия, стол уменьшался.
Все противники покинули совет.
- Благодарю вас, братья и сестры, - сказал Архимаг. - Я ценю то, на что вы пошли ради меня и нашего будущего. Надеюсь, все из вас поняли, на какой путь мы вступили. Это война. Открытая и безжалостная. Нам будут противостоять все, кто на это способен, даже наши собственные братья. Не надейтесь на легкий исход этого дела, никто не укроется от ответственности, что сегодня возложил каждый из вас на свои плечи. Готовьтесь дать отпор всему миру. Если на вашей стороне есть хоть один союзник, берегите его, как зеницу ока, не отворачивайтесь и не рубите с плеча. Каждый, к кому вы повернулись спиной - новый нож в сердце нашего плана. Да благословят нас Боги, если хоть кто-то из них на нашей стороне. И удачи всем нам.
***
Лужи хлюпали под ногами путников. Все кони разбежались, едва заметив беду, настигшую их прошлой ночью, и теперь вся сохранившаяся поклажа взвалилась на могучую спину Фрегри.
Десятки глаз наблюдали за вампирами из сумрака густых ветвей. Но никто не смел притронуться к ним. Бральди понял, о чем говорил Ангус. Шепот, призывающий и прогоняющий, достиг его слуха, и чем ближе путники подходили к границам Ашерана, тем сильнее становился этот голос. Все ближе становились незапертые ворота, и все яснее виднелась главная башня, с вершины которой вещал всепроникающий шепот.
- Призраки шепчут вечную песнь, - сказала Эльза, неотрывно глядя на черный шпиль. - Они не знают, чего хотят. Они отвергают и притягивают, им одиноко и тесно. Хозяин не слышит их мольбы.
- Хозяин? - спросил Ангус. - Сонатер здесь?
- Человек, и нелюдь, - продолжила вещунья. - Мертвый и живой. Бесплотный, как дух, но кровь его течет в камне этого замка.
- Это что еще за хрен? - спросил Башет.
- Волшебник, хозяин Ашерана, - сказал Барон.
- Хозяин? Кем ему тут командовать? Не слишком многолюдно в обители достопочтенного чародея. Или я не прав?
- Молчите, - сказал Бральди. - Мертвые любят тишину.
- Я бы так не сказал, - усмехнулся воин.
Путники достигли дозорной стены. Черный камень давил своей неестественной тишиной, а входные ворота были заперты.
- Ну, что дальше? - спросил Ангус.
- Можно поискать дыру в стене или решетку канализации, - сказала Кларисса, поигрывая пальцами на эфесе меча.
- Что ж, госпожа, Вы не перестаете меня радовать, - сказал Башет. - Столь безмерная неприхотливость в пути в наше время - на сто пудов серебра ценится.
- А если серьезно? Как нам открыть эти чертовы ворота?
- Не нужно ничего делать, - сказала Эльза.
Все взгляды путников обратились к вещунье. Она все еще смотрела на центральную башню, словно общаясь с кем-то невидимым, сидящим на самом острие гигантского шпиля.
- Хозяин дома смотрит на своих гостей, - сказала она. - Он решает, достоин ли Новый Барон войти в его владения.
- А как насчет нас? - спросил Ангус.
- Других он не ждет.
Шепот призраков нарастал пуще прежнего. Десятки голосов, наперебой твердящих несвязные речи, превращался в нестерпимый гул. На ровном месте поднялся жуткий ветер, бьющий со всех сторон ледяными плетьми.
Не зная, куда деваться, варг Бральди прижался к сырой земле, затыкая уши огромными лапами. Вампиры стояли, не шелохнувшись, ожидая решения неведомого хозяина. А гул все крепчал и крепчал, пока страшный, резкий вопль не вырвался из массивных ворот, распахнув металлические створки и чуть не сбив с ног незваных гостей.
- Хозяин сделал свой выбор, - сказала пророчица, когда ветер стих.
- Ну что ж, вперед, - сказал Ангус. На секунду его лицо исказил неподдельный ужас, но Барон быстро взял себя в руки. Хоть и едва заметно дрожали руки и ноги.
На входе путников встретила странная картина. Древние дома, от которых остались лишь осыпавшиеся каменные стены, поросли крепкими, но нынче мертвыми деревьями. Следы бушующей природы были повсюду. Былое великолепие замка поразила беспощадная дикость. От выложенных камнем дорог остались лишь трещины, пронизанные могучими сухими корнями, старые ограды усадеб изъела ржавчина, оставив лишь жалкие рыжие прутья, увитые останками мощного плюща.
- Черт, - прошептал Башет, услышав, как под ногами хрустнул щебень. - Неужели мы действительно притащились сюда?
