Татьяна Талова - Королевская стража
— Думаю, не в этом дело, — покачал головой бард. — Вот здесь, смотри, мелко так — это цифры?
— Ага… Человеческих жертв — двадцать два человека, — с округлившимися глазами перевела Риннолк. — Из них обязательно трое детей не старше пяти лет… Хотя бы одна женщина с черными волосами…
Наемница выругалась и захлопнула книгу.
— Кайса, разве это возможно?.. Ты… сталкивался?
— С таким — нет, — покачал головой бард. — Но однажды на моих глазах чуть не убили паренька… Тоже кого-то призывали…
Риннолк невидящими глазами уставилась на металлические застежки, долбя по ним ногтем. "Не представляла, что и твоя сестра была способна на такой ритуал?" — с жалостью подумал Кайса.
— Вы понимаете, что Вирхен серьезно этим… увлекалась? — Инквиль включилась в разговор весьма вовремя, помахав перед носами стражников уже слегка помятыми листами.
— И что, демон утащил ее в эту… сверкающую бездну? — без особого энтузиазма предположила Риннолк.
— Тогда бы все Охотники уже на ушах стояли! — фыркнула Инквиль. — От одного ритуала призыва следы держатся неделями!
— Уже легче, — прикинул Кайса. — Это ее записи?
— Да, — Инквиль вздохнула. — И я ни слова из них не понимаю!
— Катора, — приглядевшись, сказала Риннолк. — Мертвый язык. Многие маги писать предпочитают на нем.
— А ты-то откуда знаешь? — нахмурилась Охотница.
Бард не поинтересовался только по одной причине — если с сестрой-колдуньей Риннолк была очень близка, то вполне возможно, могла узнать про язык от нее. Но наемница его удивила.
— Учить нужно было, в детстве. Вообще-то, добрая половина трактатов на нем написана…
— А книга на каком? — спросил Элле-Мир.
— А это еще легче, — пожала плечами Риннолк. — "Пение змей", колдуны его специально придумали во времена гонений, лет эдак пятьсот назад. Он не очень сложный по сути, почти все правила стянуты из даремлского, половина слов — из кэрмиканы, еще… Этому меня сестра… — Риннолк запнулась. — Сестра научила…
"Был прав наполовину, — подумал бард. — Следующий шаг — ошибиться. До чего ж не вовремя…"
— Я переведу, — с готовностью сказала девушка. — Катору я хорошо помню.
Следующие ойты выдались нервными и напряженными. Пока Риннолк, сев у окна, вспоминала вдолбленные в голову когда-то давно правила мертвого языка и с горем пополам переписывала заметки, Кайса с Инквиль строили догадки. Сначала молча, потом вслух…
Со стороны барда, у которого в памяти свежи были воспоминания о редкой для чернокнижников привязанности Юсс и Эдвина, поступило смелое предположение о том, что Ройоль являлся любовником Вирхен.
— Тогда понятно, почему он так глупо подставился, забыв в ее комнате бусину. Некоторые штаны умудряются забывать… Тем более что встреча, насколько я понимаю, была последней, Ройоль ведь тогда сбежал аж в другую страну, — пожал плечами Кайса, немного смутившись под скептичным взглядом Инквиль. — А ты не замечала их встреч, потому что…
— Потому что на первых страницах сплошь описания скрывающих заклинаний, — подсказала Риннолк, отвлекаясь. — Видимо, она действительно очень сильна, так?.. Но я тоже не верю в твою правоту, — девушка закусила губу и в сомнениях покачала головой. — Она же в тебя влюблена, Кайса. Это сразу видно.
— Я ничего не вижу, — соврал бард, чувствуя себя еще более неуютно.
— Потому что дурак, — откликнулась Риннолк, кусая кончик пера. — Да ты ее лицо помнишь там, в саду, когда в тебя дротик попал?
— А ты ее глаза видела, когда она спросила, не маг ли я? — фыркнул Кайса. — Слышала, каким голосом она это "маг" сказала?
— Меня тогда рядом не было…
— Так вот, если б хоть один из тех господ, что приглашают ее на танцы, услышал свое имя, произнесенное тем тоном…
— Дротик! — внезапно прервала его Инквиль. — Он сюда не вписывается…
Охотница объяснила, что определенные подозрения у нее появились после того, как Элле-Мир упомянул о творящихся рядом с чернокнижниками ужасах. Инквиль вспомнила все случаи, свидетельницей которых была сама, и рассказы других очевидцев. По всему получалось — вокруг Вирхен творится что-то странное и страшное, только вот то, что причиной могла быть сама юная наследница, никому в голову не приходило. Как же так, воплощенное чудо, совершенное существо — и чернокнижие?!.. Однако Инквиль одним махом сломала все представления о прекрасных созданиях, чем и гордилась в глубине души.
— Если магических покушений не было, — одна эта мысль принесла несказанное облегчение, — то откуда взялись дротики, яд и погром в ваших комнатах?
— Одно другого не исключало даже в лучшие времена, — нахмурился разведчик. — Ведь противников власти никто не сбрасывает со счетов. Просто теперь все решилось с этим гадским колдовством и большей частью покушений, которые совсем не покушения…
— А я все равно не верю, что Ройоль ее… хм, возлюбленный, — уперлась Инквиль. — У нее только и разговоров было, что о тебе!
Кейду бард и Охотница вяло препирались, потом перешли к более важным вопросам. Например, куда все же подевались и Вирхен, и Ройоль.
— Скажешь, сбежали вместе, в духе старых баллад? — поинтересовалась Охотница.
Кайса подумал и кивнул.
— Сплошная романтика! — фыркнула Инквиль.
— Вы здесь погрязли в своих интригах! — с видом мученика отозвался бард. — А такие сюжеты — вечны! И, помни, девочке шестнадцать… Самое время. Опальный маг, опасные книжки… И я не удивлюсь, если Касман скоро вернется с вестями, лишь подтверждающими мои догадки.
Инквиль прикинула: Вирхен достаточно способна, чтобы освободить колдуна из тюрьмы, особенно при наличии хода, о котором наследница вполне могла знать от отца. Но все равно это не укладывалось в голове расчетливой девушки, а потому она махнула рукой:
— Ну да, променять корону на вечные бега…
— А вы думали о Хальтене? — Риннолк потерла уставшие глаза. — Каково ему будет узнать о пристрастиях дочурки?..
Кайса вздохнул. Он искренне надеялся, что наследнице удастся вправить мозги, хотя опыт общения с чернокнижниками говорил, что дело это безнадежное.
— А там ничего не говорится о Ройоле? — решил спросить он.
— Пока что нет, — Риннолк в отчаянии уставилась на листы. — Переводить оказалось труднее, чем я думала… И здесь в основном теория маскировки чар…
Промучившись еще с ойт и с переводом и со спорами, Кайсе и Инквиль удалось заставить Риннолк поесть — наемница уже походила на упыря и только волосы на себе не рвала от попыток осилить сложный текст. Сам бард с Охотницей о еде забыли.
