Глеб Борисенков - Возвращение Урмана -1
- Я понял... - герцог помедлил, собираясь с мыслями. - Он мне нужен как воздух, ясно? Я буду через три дня в Фехерваре, на собрании. И чтобы Марий был там! Иначе - можете искать себе другое пристанище! Я понятно выразился?
Олаф с удивлением смотрел на герцога. Тот заволновался, почувствовав, что выбивают почву из-под ног. Герцог должен бороться за сохранение власти. И Марий как нельзя лучше подходит на эту роль. Хотя, уверен, на мальчишку ему плевать. Но пример верного вассала - хорошее начало, чтобы приутихли бурления. Риг не так слаб, как кажется.
- Я лично привезу Мария в город. Но его судьбу, герцог, пусть решает собрание!
Достаточно лишь принять силу, ровно столько, сколько поместится. И ничего не будет как раньше. Прежняя сущность умрёт. Меня пожрут черви. Я стану марионеткой в руках силы. Но сильной марионеткой. Никто не сможет устоять передо мной! Но почему так больно? Почему прежнее не хочет уходить? Утреннее солнце, журчание ручейка, наши игры в догонялки... Ты - лада, помню, это Урман кричал. Его сложно догнать. Или тот вечер, когда мы жгли костёр и пили отцовское вино... Сверчки. Радость омовения в горячей воде. Сладость постели. Всё пустое, прощайте! Ничего этого больше не будет. Только воля и стремление. Прочие радости недоступны. Марий умер, его тело трахают могильные черви. Я - чародей, Красный Дракон, наследник великого змея!
- Пусть собравшиеся решат судьбу этого рыцаря, - закончил Олаф. Он коротко и беспристрастно изложил доказательства причастности Мария к колдовству. Дворяне слушали в полной тишине. Белла хмурился, герцог жевал нижнюю губу, Вильям сжимал и разжимал кулаки. Аббат умел говорить. Более того, он умел говорить правду. Все знали, что если Олаф сказал, то так оно и есть. Хранитель Шюмека был кристально честным человеком.
Вильям с надеждой посмотрел на герцога, как собачка выпрашивающая кость. Рядом с ними стоял оруженосец пленённого сына и какой-то скособоченный мужчина в рясе и с клюкой. Под материей угадывались ножны.
Факты говорили о причастности молодого рыцаря. Тело мятежника Томаса Кольцо было найдено с повреждениями, не поддающимися логическому объяснению. Будто что-то огромное пробило насквозь, перемолотив в крошево хребет и рёбра. Не менее двух десятков людей было найдено заживо зажаренными у гробницы старого змея, общеизвестного дурного места. Марий был найден почти бездыханным, с обожжённым лицом и руками. Не приходя в сознание, он бормотал какие-то угрозы и клялся всех сжечь...
Марий, с перевязанным белыми тряпками лицом, стоял посреди зала собрания. Он отрешённо слушал обвинения. Казалось, приговор его вовсе не интересует. Доспеха он лишился, оставаясь в простой холщовой накидке и шерстяных штанах.
- Считаете ли вы доказанным, что Марий из Старых Туб применял чёрное чародейство? - продолжил аббат. Он внимательно пересчитал поднявшиеся руки дворян. Всё так же, в полном молчании, Олаф объявил причастность рыцаря.
Епископ, сидевший поодаль от остальных, радостно потёр сухие руки. Вильяма перекосило от злобы. Он пробурчал под нос проклятье.
- Раз вина Марий признана, то он должен и дальше оставаться в руках церкви!
- Вина? - вмешался герцог. Дворяне зашумели. - Магический талант - это вина? На материке есть целая гильдия чародеев... Огненный меч, кажется...
- Заповеди говорят иное! Чародея - побить камнями! - перебил Альберт. - Но мы учтём заслуги и происхождение юноши! Пусть побудет под присмотром в монастыре! И его неоплаченные долги...
- Я не помню, - настоял Риг. - Момента, когда заповеди стали законом! Видит Создатель, я никогда вам не мешал, шёл на уступки! Но сейчас, в моём присутствии вы бы постеснялись выносить решения!
Дворяне снова разделились. Они чурались колдовства и были не прочь согласиться с епископом, но... победителей не судят. Марий принёс победу усташам. Многие из вождей бывали на материке и видели чудеса. Магия отнюдь не была той подколодной змеёй, о которой писалось в святых книгах.
- Заповеди ничего не запрещают просто так! - напомнил Олаф. Со словами честного аббата считались. - Если древние запрещали некие силы, то лишь в стремление оградить. Ничего не даётся даром, без расплаты. Одержимость, кровавые жертвы... Никто не знает - тот ли это юноша, что мы знали?
- Тем не менее, нельзя признать виновным за то, что не считается преступлением! - продолжил герцог. Он поднял руку, призывая к тишине. Дворяне неохотно умолкли. Лишь Белла недовольно шептал, вызывающе смотря на Рига.
- Освободить его и вернуть оружие и доспехи! Кроме того, Марий из Старых Туб, я признаю тебя защитником Рюгена и опорой трона. Твой долг перед церковью будет оплачен из казны.
Марий склонился на одно колено, прижав руку к сердцу. Несколько дворян разразились радостными криками. Вильям облегчённо выдохнул. Оруженосец побежал к хозяину и помог ему вернуться к свите отца. Два монаха втащили в зал красный панцирь и ножны с мечом.
- Если герцог так решает вопросы... - произнёс Альберт. Его слова раскатились по залу. - То мы найдём другой, более справедливый суд.
Священники кланялись и один за другим выходили прочь. Задержался лишь Олаф. Он подошёл к Марию и пробасил:
- Я знаю всю правду. Мы предлагали выход, спасение. Но ты предпочёл иное... С такими силами не шутят! Ещё не поздно, оно в тебе пока не закрепилось... Приди к нам!
Марий расхохотался. Лицо аббата дёрнулось, он развернулся и быстрым шагом вышел прочь.
- Итак, герцог наконец-то приструнил святош, - развязно процедил Белла. - Кто же станет следующим?
Их глаза встретились. Оба знали, что ещё рано, но придёт время и... в конце останется только один. Белла стремился к власти, но и Риг не собирался уступать.
- Я хочу сделать объявление! - Вильям попросил внимания. Герцог милостиво сделал приглашающий жест. - Мой сын, Марий, женится! Я рад вам представить леди Беату, последнюю из рода Кернау. Мой сын дважды вырвал её из лап мятежников и счастливые как голубки полюбили друг друга. К сожалению, из-за траура по погибшим, священник отказался провести церемонию, поэтому мы просим милостивого государя самому скрепить их узами брака.
Беллу перекосило. Он едва держал себя в руках. Рядом с ним образовалась группка из наиболее независимых помещиков. От внимания герцога не укрылось разделение собрания на фракции.
- Почему нет? - улыбнулся Риг.
В перерыве дворяне разбрелись по залу, выходили во двор, обсуждали. Наибольшие вопросы вызывала поспешная женитьба Мария. Его чародейские таланты отошли на второй план. Раз герцог сказал, что пустяки, значит, пустяки. Белла был против. Как кузен покойной Ингрид он имел право на Кернау и не хотел упускать замок.
