Константин Костин - Ксенотанское зерно
— Почему? — Рудольф продолжал улыбаться.
— Потому что если не он, то люди, которые считают меня рабочим скотом.
— А что думает по этому поводу наша сестра Кокцинелла?
"Сестра" ничего не думала. Она оцепенело сидела на лошади, глядя в пространство пустым взглядом.
— Госпожа Ирма?
Ирма съехала с лошади и упала на землю.
Бессонная ночь…
***
— Я тебе не ищейка!
— Хорошо, — качнул широкополой шляпой Грибной Король, — вы — не ищейка. Можете придумать себе любое другое название, после чего отправьтесь за пределы города, так как наша цель убыла.
— А почему бы вам, барон, не отправить своих слуг за ней следом?
— Потому, уважаемая Даркхантер, что мои дети и мои слуги не могут пересечь линию, по которой прошел с молитвой священник Друденского собора. А вы — можете.
— И как же?
Грибной Король медленно улыбнулся.
***
Ехали шагом. Якоб шел у стремян Ирмы.
— Куда мы едем? — парня беспокоила Ирма. После холодной воды в лицо она очнулась, но все равно, ехала с видом великомученицы.
— Здесь неподалеку…
Ирма опять рухнула с лошади, но в этот раз Якоб успел подхватить ее на руки.
— Якоб… — прошептала девушка, — ты — не скотина…
И уснула.
Дальше пошли пешком. Якоб нес Ирму, Рудольф вел коней.
— Здесь неподалеку, — говорил он, — школа Личной гвардии. Вернее, один из корпусов. Последняя партия кадетов уже выпустилась, но с десяток преподавателей найдется.
— И что? — для Якоба Ирма не была ношей. С его силой он мог спокойно нести ее даже вместе с лошадью.
— Они должны знать, где сейчас командир. Или где находится тот, кто знает, где командир. А командир расскажет нам, где находится король.
— Найти школу, чтобы найти гвардейцев, чтобы найти командира, чтобы найти короля…
— Ну вот, ты понял весь расклад.
Ирма пошевелилась, сворачиваясь в уютный комочек. Так удобно: ехать в теплых и сильных объятьях… Как она могла считать Якоба грубым и тупым?
— Ага, — Рудольф остановился, — Вон она, школа, видите?
От дороги сворачивала вторая, петлявшая по ровному как стол полю. Где-то в миле от путешественников дорога упиралась в светло-серое здание, фруктовыми деревьями и зелеными шарами подстриженных кустов походившее на загородный особняк.
***
Небольшой холмик у реки возле столицы. Большой бурый камень намертво вросший в землю…
Хотя…
Камень зашевелился, приподнялся из земли и откинулся в сторону, как крышка люка.
Из открывшегося темного проема выкарабкалась злая, как тысяча чертей, перепачканная глиной и облепленная паутиной Фукс, с кожаной сумкой на боку.
Грибной Король пообещал, что его твари ее не тронут. Вот только насчет паутины, крыс и мокриц он ничего не говорил!
— Аргрхргр! — она вскинула руки вверх и быстро встряхнула ими.
Грязь, пыль, паутина исчезли, костюм заблестел новенькой кожей. Ведьма стянула рыжие перепутанные волосы в рыжий хвост — укладывать магией прическу она не умела — и принюхалась.
— Значит, туда…
Фукс грязно выругалась — коня не было и ей предстояло пешее путешествие. Ну что ж, пешком, так…
Зубы ведьмы оскалились в недоброй усмешке. Святые образа последнее время портили ей жизнь и Фукс распотрошила свою коллекцию волшебных предметов. Осталось кое-что проверить.
Ведьма достала из сумки статуэтку святого Бернарда, небольшую, высотой в ладонь и установила на верхушке камня-люка.
Посмотрела на широкое лицо святого, пару раз щелкнула пальца:
— Не работает… А так?
Она достала из той же сумки ржавую подкову и бросила через плечо. Железяка упала, покатилась…
Из нее мгновенно вырос и забил копытами конь. Почти как настоящий, если не обращать внимания на черно-рыжий окрас и сбрую из блестящих стальных цепочек. Ну и на глубокие черные дыры вместо глаз.
Образ святого не действовал на волшебные предметы.
— Вот так-то, бородатый, — Фукс подмигнула святому, вскочила на коня и понеслась по полям к дороге.
Пусть теперь этот крестьянин попробует подловить ее, как дуру Монд…
Святой Бернард смотрел ей вслед и, казалось, улыбался.
***
— Рудольф!
— Ричард!
Вызванный охранником глава учебного корпуса в Грюнбаум радостно обнялся с гвардейцем. Странно они смотрели со стороны: высокий гвардеец со щегольскими усиками, в строгом черном мундире и непонятный человек с избитым лицом в черной рясе шварцвайсского монаха.
— А это кто с тобой?
— Это — мое задание.
Задание уже слезло с рук Якоб и отчаянно зевало.
— Госпожа Ирма цу Вальдштайн. Очень, очень важная персона. Я должен немедленно доставить ее королю.
— А это что за молодец?
— Это, — Рудольф и глазом не моргнул, — крестьянин Якоб Миллер, помогает мне.
— Крестьянин… — с непонятной интонацией протянул Ричард.
Ирма выпрямилась. Да как он смеет!
— Да, господин, — поклонился Якоб.
Ирма выдохнула. Пусть Якоб смел, силен и умен, пусть он во сто раз лучше этого Ричарда, которого девушка сразу возненавидела, — но Якоб — крестьянин. И вынужден кланяться любому дворянину, который назовет его, если захочет, тупой скотиной и пошлет, куда захочет. А Якоб поклонится и скажет "да, господин"…
Неправильно это как-то все!
— А я тоже крестьянин, — вдруг широко улыбнулся Ричард, — Бывший. Из Сухого Болота.
— А я из Черного Холма, господин.
— Это где такое?
— Возле Штайнца.
— Ты смотри, Якоб Миллер. Если захочешь — приходи к нам. Дворянское звание, деньги и покровительство короля.
— Нет, господин. Я — крестьянин.
— Ну, как знаешь. Все равно — наш гость.
***
Рыжая ведьма спрыгнула с исчезнувшего коня и бросила в сумку ржавую подкову. Прищурилась, разглядывая серое здание вдалеке.
— Там…
Нюх подсказывал, что именно там находилась девчонка и проклятый крестьянин.
И еще люди, но они Фукс не волновали. Десять или сто — ее не остановят.
***
Ирму отнесли в гостевую комнату, где две разбитные служанки уложили ее в постель.
Для мужчин Ричард распорядился накрыть стол в беседке, где глава корпуса с гостями пил чай. По крайней мере, чайник на столе стоял.
Рудольф, одетый в костюм гвардейца и Якоб, в мундире без знаков различия, штанах и босиком, наслаждались минутами спокойствия и безопасности.
Учебный корпус готовил бойцов для Личной королевской гвардии. Таких фехтовальщиков, как его выпускники не было больше нигде. Что уж говорить об учителях: сбитые фитили свечей в любом количестве и порядке — детские игрушки. Восемь на одного — легкая разминка.
