Константин Костин - Ксенотанское зерно
— А ведь он говорит о короле Вальтере, — задумчиво произнесла Ирма, — Это он — Темный властитель. Слуга зла. Ребята, вы уверены, что мы выбрали правильную сторону? Все-таки — пророчество…
Якоб и Рудольф молчали.
Глава 36
— Нет, ты только посмотри на это! — король Вальтер плюхнулся на трон, привычно согнав с него монастырского петуха. В руках король держал свиток с письмом.
— Ты посмотри! — печать на письме хлестнула по столу у трона как плетка.
— Ты посмотри, что они мне пишут! — бумага метнулась туда-сюда у лица герцога цу Вайсбера. Тот проследил глазами, не пошевелившись. Это цу Гроссабгунд не преминул бы попытаться выхватить бумагу, герцог же был слишком воспитан. И недостаточно подвижен.
— Ты посмотри…
— Ваше величество, — не выдержал гигант, — если вы покажете мне то, что вызвало ваше недовольство, то я его, несомненно, разделю. В настоящий же момент я выступаю в роли…
— Вот, посмотри, — король Вальтер он же генерал Нец, спокойно развернул письмо, — Так… Вот эта половина — заверения в нижайшем почтении, несомненной верноподданности и глубоком уважении ко мне лично… Ага! Вот посмотри!
Свернутый свиток опять замелькал перед лицом герцога.
— Ваше величество.
— Если вкратце, — король швырнул злополучное письмо на стол, — Дворянство Друдена и окрестностей "нижайше и верноподданейше" просит меня — просит! По тону это наглое требование! — сменить всех моих министров, генералов и чиновников, как погрязших в казнокрадстве, гордыне и блудодействе…
— Ну насчет блудодейства — ложь, Ваше величество.
— Как будто я не знаю, в чем там именно погрязли мои министры! Вот только где мне других взять? А? Вы знаете?
— Нет, Ваше величество, — герцог только позавчера подписал прошение о казни двух своих подчиненных, заворовавшихся не по чину.
— И я не знаю. Более того, могу поклясться, что и эти писаки тоже этого не знают. Знать бы, где тот рынок, на котором продают неподкупных чиновников — прикупил бы себе пару сотен, да… Эх… Работать-то приходится с тем, что есть… Или они считали, что я возьму их? Интересно, у них что, у каждого свидетельство совета епископов Нассберга в том, что неправедно нажитые деньги жгут их руки?
— Нет, Ваше величество.
— Конечно, нет, — король откинулся на спинку трона, — представляю, сколько бы стоило такое свидетельство… Цу Вайсбер, мне нужно выехать из монастыря в Гельбштайн, встретиться с министрами. Едете со мной, вернемся через пару дней. Наша страна — как норовистая лошадь: на мгновенье выпустил поводья, и вот ты уже упал вниз.
Король Вальтер брезгливо взглянул на письмо:
— Добрый я… Мне вот такие письма пишут, похабные песни по всей стране поют, а я все терплю… И меня, за мое долготерпение, еще тираном называют. Э-эх, взять, что ли, да показать всем, как выглядит НАСТОЯЩАЯ тирания?
— Не надо, Ваше величество, — герцог не знал, что подразумевал король под настоящей тиранией, и не хотел этого узнавать.
— Да не буду, конечно. Хотя…
Король все время своего правления возвращался к теме тирании, когда его доставали, но в последнее время, по мнению цу Вайсбера, слишком уж часто.
***
Последнее время ворота святого Варфоломея начали пользоваться слишком большой популярностью. По мнению стражников.
Ночью в город въехали два шварцвайсских монаха, и вот тебе, пожалуйста — днем еще трое. Хотят выехать из города.
— А разрешение у вас есть, святые братья? — пошутил стражник, отодвигая засовы.
Тот, что стоял ближе к нему, видимо, старший, медленно повернул к шутнику лицо. Стражника даже холод охватил: лицо святого брата было основательно избито. Не хотелось даже думать, кто бы это смог сделать с "черно-белым", а также как теперь лучится любовью к веселым стражникам этот монах.
— П-проезжайте…
Монахи чинно проехали в ворота. Дворяне, непонятно для какой надобности уже второй день отирающиеся поблизости, отъехали чуть дальше, чтобы не попасться монахам на глаза, и развлекали себя разговорами.
Зачем слугам Грибного Короля лишнее внимание борцов с колдовством?
До уезжавших всадников донесся только обрывок разговора:
— …кого интересует мнение крестьян? Король Вальтер нравится быдлу, значит, тот, кто за него — быдло и есть. Или я неправ…
***
— А-ах!
Стол разлетелся в щепки. Посетители кабака "Синий пес" шарахнули в стороны, судорожно сжимая образы святых.
Рыжая тощая девка в бесстыже-облегающем черном костюме пнула ногой остатки невиновного стола и повернулась к людям.
— Опоздала… — прошипела она, — Опять опоздала.
— Уважаемая, — холодно начал хозяин кабака.
Ведьма — никто в этом не сомневался — с яростным клекотом выбросила в сторону мужчины руку со скрюченными пальцами. Тот отшатнулся, но ничего не произошло.
— С-с-святые… — зарычала ведьма и длинным прыжком отскочила к выходу.
Дверь постигла участь стола.
***
— Ушли, — даже с некоторым восхищением произнес Грибной Король, — Ушли из города.
В помещении никого не было, поэтому ему никто не ответил.
— Цу Бальтазар, — произнес Грибной Король, — отправляйся к цу Юстусу. Пусть найдет свою ведьму-ищейку и пришлет ко мне. Я скажу ей, что делать.
***
Три шварцвайсских монаха, совсем недавно выехавшие из города, скакали по дороге. Они уже давно пересекли протянувшуюся вокруг столицы тонкую нить грибницы, оставалось совсем немного…
— Здесь! — прокричал тот, кого стражник посчитал главным, с изуродованным лицом.
Всадники остановились у каменного столба на обочине. На каждой из четырех граней верхушки столба стояла цифра "один".
— Священник обходил столицу кругом не более одной мили от стены. Значит, мы уже за пределами круга и нечисть нам не страшна.
— Спасибо всем святым, — хмуро проговорил второй монах, чье лицо было настолько похоже на лицо крестьянина Якоба, что, скорее всего, это он и был.
— Что вас так раздражает, брат Таурус? — Рудольфа радовал сам факт успешного бегства из столицы, где стало слишком уж пахнуть грибами.
— Спасибо тем бездельникам, что стерегли нас у ворот, — невпопад ответил Якоб, — Теперь я точно знаю, что мне наплевать на все пророчества. Я — на стороне короля.
— Почему? — Рудольф продолжал улыбаться.
— Потому что если не он, то люди, которые считают меня рабочим скотом.
— А что думает по этому поводу наша сестра Кокцинелла?
