Ольга Макарова - Ii. Камень второй. Горящий обсидиан
— Утром, — хмуро отозвался Зонар. — А сейчас любая из гостевых комнат в твоем распоряжении. Если что понадобится, кликни слуг.
— Благодарю, ничего больше не нужно, — учтиво склонил голову Галан Браил.
На том советники расстались…
Этот Галан… похож на воду, убегающую сквозь пальцы… Ох, в чем Инквизиторы, прошедшие сквозь сотни опасностей на жизненном пути, всегда проигрывали изнеженным Фрументарам, так это в политической хитрости и изворотливости. Пожалуй, Андроник Руф тут единственное исключение… которое, как видно, только подтверждает правило.
…Преступника всегда тянет вернуться туда, где он совершил преступление…
Встревоженно зашелестели заросли карламана, крупные волны побежали по ним, хотя в это утро у восточной границы Дикой Ничейной Земли не было сильного ветра. Воздух дрожал, и если бы хоть одна живая душа в округе видела эту дрожь, то было бы кому узнать неумелое ученическое трансволо.
Макс Милиан вышел из трансволо неудачно — с силой ударившись о землю и проехавшись по жесткой траве коленом. Поднимаясь, он зашипел от боли, но уже через мгновение совсем забыл о ней…
…Розовело утреннее небо, такое звездное вдали от города. Беззвучно шевелилась вдали карламановая граница; и Дикая Ничейная Земля угрюмо темнела за ней.
Конечно… конечно же, здесь ничего не осталось… Тела убрали, а разбросанные по траве вещи как улики выбрали все до одной.
Здесь было так чудовищно пусто, что Макс не выдержал и, поддавшись заполнившей душу горечи, заплакал. Он ронял слезы молча; что-то уже не позволяло, как в детстве, зарыдать в голос, вложив все свое горе в крик и выпустив его навеки… Нет, воины не отпускают печалей так просто. И не прощают так просто.
Подняв глаза к тающим в утреннем мареве звездам, Макс Милиан вытер мокрое от слез лицо рукавом. Соленая влага впиталась в мягкий фарх плаща.
На краткий миг красивое юное лицо Макса исказила злость, и хмурые брови сошлись на переносице. Мгновенно отозвавшись, горящий обсидиан замерцал ярче и яростнее. Эта злость была такой чужой… так злился Ирин… Содрогнувшись от этой догадки, Макс Милиан вновь решительно отрекся от памяти и эмоций маленького хмыря, уже в невесть какой раз. Это было все равно, что обычному человеку отрекаться от своего детства или своей юности, но злость отступила. Вздохнув свободнее, Макс опустился на траву и закрыл глаза. Вскоре он уже ни о чем не думал, растворившись мыслями в шелесте луговых трав, прохладе ветра и робком утре, только-только вступающем в свои права…
— …Я могу поговорить с Максом Милианом? — вежливо осведомился Галан Браил у первого же встреченного им Охотника.
Этим Охотником оказался Ваннах. Он недоверчиво окинул взглядом молодого Фрументара. Вспомнил ту злосчастную демонстрацию… Но, как бы там ни было, приказ насчет него Зонар отдал строгий и ясный.
— Хален! — громко позвал Охотник. — Хален! Спустись на минуту!
Никто не ответил.
— Я скажу ему, чтобы спустился в тренировочный зал… Жди здесь, — сказал Ваннах Фрументару и поспешно вышел в главный коридор. По пути к ответвлению, ведущему к винтовой лестнице, к Ваннаху присоединились Ромул и Орестес, с ходу подстроившись под его быстрый шаг.
— Халена не видели? — хмуро осведомился у них Ваннах.
— Нет. Мы его уже час ищем, — сообщил Орестес безрадостную новость.
— Что-то случилось, нутром чую, — ворчал Ваннах, перемахивая за шаг по три ступеньки сразу.
Комната Макса Милиана была пуста. Магический «запах» в ней ощущался куда сильнее, чем обычно. Такой остается в Университетских лабораториях после практического занятия у тридцати студентов…
Окно было распахнуто настежь. Недолго думая, Ваннах перемахнул через подоконник и оказался на крыше. Однако мальчишки он там не увидел.
— Надо осмотреть все здание, — обернулся Ваннах к своим спутникам. — Если и вправду сбежал, придется доложить Зонару… надеюсь, до этого не дойдет…
…Услышав шокирующую новость, Зонар Йарих вначале долго молчал. Столпившиеся в его кабинете Охотники ждали чего угодно — гнева, воплей, проклятий… но главный Инквизитор просто молчал и выглядел таким растерянным, словно ситуация была совершенно безнадежной.
Растолкав Охотников, вперед пробились Андроник и Мадвид. Галан тоже подоспел.
Все внимательно смотрели на Зонара и ждали его решения…
Ударив ладонью по столу, Зонар исподлобья оглядел собравшихся. Единственную фразу он произнес так, что у всех, кто ее слышал, на мгновение пропал дар речи:
— Поднять всю столичную Серую Охоту по тревоге, перерыть город сверху донизу…
Второй раз за утро Ваннах вспомнил ту демонстрацию, устроенную для Айрин Уар… Полчаса — полчаса! — в бешеном темпе, без остановки мальчишка отбивался от пятерых опытных Охотников. Тогда у него был деревянный меч и всех атакующих защищало тренировочное заклинание. Страшно представить, что подобная битва развернется на какой-нибудь городской улице, тогда, когда мальчишка добудет себе настоящее оружие. А ведь он и магии сопротивляется весьма серьезно…
— Зонар! — не удержался Ваннах. — Ты представляешь, что будет?!!
— Не обсуждать мои приказы, — с угрозой произнес главный Инквизитор и велел: — Выполнять!
На несколько мгновений кабинет опустел. Из всех присутствовавших остался только Галан Браил, которого Серые приказы не касались никоим образом.
Тяжело вздохнув, Зонар сел.
— Поспешное решение, — жестоко оценил Галан. Зонар бросил на него суровый взгляд. — С твоего позволения я поднимусь к мальчишке в комнату и постараюсь разобраться, что к чему.
Серый советник промолчал. Галан Браил развернулся на пятках и неспешно, с достоинством удалился. У него были свои соображения по поводу исчезновения столь ценного для всех маленького человечка, и он собирался их проверить.
«Мальчишка в плаще из черного фарха. Тринадцать лет. Рост около ста восьмидесяти сантиметров. Волосы курчавые. Глаза карие. Не вооружен, но очень опасен. Взять живым!» — неслось от одной боевой семерки к другой.
Обычная, размеренная жизнь в городе остановилась; на улицах стало серо от плащей Охотников.
Зонар сидел над кристаллами изображения, передающими события с городских улиц… Вскоре он в отчаянье закрыл лицо руками. Во всем происходящем он видел начало конца…
Кажется, Макс Милиан задремал: солнце уже успело взойти. Поднявшись на ноги, он осмотрелся и внезапно остро почувствовал, сколь огромен мир, окружающий его. Воодушевленный такой свободой разум сразу же принялся предлагать одну возможность за другой.
