Лайан Герн - Через соловьиный этаж
Араи привез ее с собой: согласно традициям, Каэдэ должна была навестить могилу Шигеру. Он счел, что нам обоим нужно остаться в храме, пока идут приготовления к свадьбе. Шизука, конечно же, сопровождала госпожу и нашла возможность переговорить со мной лично.
– Я знала, что мы найдем тебя здесь, – сказала она. – Кикута был в ярости, но мой дядя убедил его дать тебе еще немного времени. Однако оно истекает.
– Я готов примкнуть к ним, – ответил я.
– Они придут за тобой этой ночью.
– Госпоже Ширакаве об этом известно?
– Я пыталась предупредить ее и старалась достучаться до Араи.
Голос Шизуки переполнился грустью.
У Араи на мой счет были иные планы.
– Ты законный наследник Шигеру, – сказал он мне, когда мы сидели в гостиной храма уже после посещения могилы. – Вполне естественно, что ты можешь жениться на госпоже Ширакаве. Мы заполучим для нее Маруяму, а следующей весной займемся землей Отори. Мне нужен союзник в Хаги. – Араи внимательно изучал мое лицо. – И ни для кого не секрет, что о союзнике с такой репутацией, как у тебя, можно только мечтать.
– Господин Араи очень щедр, – ответил я. – Однако существуют обстоятельства, не позволяющие мне выполнить его желание.
– Не глупи! – резко воскликнул он. – Мои желания вполне совпадают с твоими интересами.
Мой разум опустел: мысли разлетелись, как птицы Сэссю. Я знал, что Шизука подслушивает снаружи. Араи был союзником Шигеру, он некогда защитил Каэдэ, а теперь завоевал большую часть Трех Стран. Если я и должен кому-либо дать присягу, так это ему. Я понял, что не имею права просто исчезнуть, не дав объяснений.
– Всему, что я достиг, я обязан Племени, – медленно произнес я.
На лице Араи мелькнула искра гнева, но он промолчал.
– Я пошел с ними на сделку и, чтобы выполнить свои обязательства, должен отречься от имени Отори и уйти с ними.
– Что ж это за Племя такое?! – взорвался он. – Куда бы я ни пришел, постоянно на них натыкаюсь. Они как крысы в амбаре. Даже те, с кем я имею дело!
– Мы не смогли бы одолеть Йоду без их помощи, – сказал я.
Араи покачал своей могучей головой и продолжил настаивать на своем:
– Слышать не хочу этот вздор. Шигеру усыновил тебя, ты – Отори, и ты женишься на госпоже Ширакаве. Это приказ.
– Господин Араи.
Я поклонился ему до земли, понимая, что не могу подчиниться.
Посетив могилу, Каэдэ вернулась в дом для гостей, куда селили женщин, и у меня не было возможности поговорить с ней. Я жаждал увидеть возлюбленную и в то же время боялся нашей встречи. Боялся ее власти надо мной и моего могущества над ней. Боялся причинить ей боль, а еще больше того, что не посмею приблизиться к ней. Той бессонной ночью я опять пошел в сад, тоскуя по тишине, но непрестанно что-либо слыша. Я знал, что скоро за мной приедет Кикута, и я уйду с ним, но не мог выкинуть из головы образ Каэдэ, воспоминание о ней, силуэт рядом с мертвым Йодой, прикосновение ее кожи к моей, хрупкость ее стана, восторг, когда мы слились воедино. Сама мысль, что это никогда не повториться, высасывала воздух из легких.
Я услышал тихую поступь женских ног. Шизука положила мне на плечо руку, столь похожую по форме на мою, и прошептала:
– Госпожа Ширакава желает видеть тебя.
– Я не должен этого делать, – ответил я.
– Они прибудут сюда до рассвета, – сказала Шизука. – Я предупредила ее, что они никогда не откажутся от тебя. Из-за твоего непослушания в Инуяме учитель решил, что если сегодня ночью ты откажешься пойти с ними, то умрешь. Она хочет попрощаться.
Я пошел за Шизукой. Каэдэ сидела в дальнем углу веранды, освещенная тусклым светом заходящей луны. Я всегда узнал бы ее силуэт, посадку головы, осанку, плечи, движение, с которым она повернула ко мне лицо.
В глазах Каэдэ отражался месяц, они походили на озера меж черных гор, покрытых снегом, что искрится белизной. Я пал перед возлюбленной на колени. Серебристый пол веранды пах лесом и храмом, соком и ладаном.
– Шизука сказала, что ты должен покинуть меня, что мы не можем пожениться.
Голос ее звучал тихо и удивленно.
– Племя не позволит мне вести праздную жизнь. Я не глава клана Отори и никогда таковым не стану.
– Но тебя защитит Араи. Он с радостью сделает это. Ничто не должно стать на нашем пути.
– Я заключил договор с человеком, который является главой моей семьи, – сказал я. – Моя жизнь теперь принадлежит ему.
В тот миг, в тишине ночи, я вспомнил отца, который пытался избежать кровных уз, за что был убит. Я думал, что моей грусти наступил предел, но эта мысль низвела ее на иной уровень.
– За восемь лет неволи, – сказала Каэдэ, – я никого ни о чем не просила. Йода Садаму приказал мне убить себя – я не стала выпрашивать у него пощады. Он собирался изнасиловать меня – я не ждала милости. Но теперь я молю: не покидай меня. Заклинаю, женись на мне. Я больше ни о чем не попрошу.
Каэдэ бросилась передо мной на землю, волосы и платье коснулись пола. Я ощутил запах ее духов, черные локоны скользнули по моей руке.
– Мне страшно, – прошептала она. – Я себя саму боюсь. Только с тобой я в безопасности.
Мне было больней, чем я ожидал. Еще страшней становилось от осознания, что если б мы легли рядом, кожа к коже, то все муки улетели бы прочь.
– Племя убьет меня, – наконец сказал я.
– Есть вещи похуже смерти! Если они убьют тебя, я покончу с собой и последую за моим возлюбленным. – Каэдэ обхватила мои кисти пальцами и наклонилась ко мне. Ее глаза горели, руки были горячими и сухими, кости хрупки, как у пташки. Я чувствовал, как по ее сосудам несется кровь. – Если мы не можем жить вместе, нам нужно вместе умереть.
Возбужденный голос Каэдэ звучал уверенно. Ночной воздух неожиданно сковал меня прохладой. В песнях и романсах молодые пары умирают во имя любви. Я вспомнил, что сказал Кенжи Шигеру: «Ты влюблен в смерть, как все твое сословие». Каэдэ тоже принадлежит к этому сословию по происхождению, но я нет. Я не хочу умирать. Мне и восемнадцати еще нет.
Мое молчание послужило ей достаточным ответом.
– Я никого не буду любить, кроме тебя, – сказала Каэдэ.
Казалось, мы почти не смотрели друг на друга открыто: лишь невзначай, украдкой бросали взгляды.
Только теперь, расставаясь, мы позволили себе утонуть в глазах друг друга без скромности и стыда. Я чувствовал ее боль и отчаяние. Мне хотелось как-то облегчить страдания моей возлюбленной, но я не мог выполнить ее просьбу. В смятении я держал ее руки и погружался в родную душу, и тут меня обуяла необыкновенная сила. Каэдэ вздохнула и опустила ресницы. Пошатнулась. Из тени прыгнула Шизука и подхватила девушку. Вместе мы осторожно опустили ее на пол. Каэдэ глубоко спала, как некогда и я под воздействием Кикуты в тайной каморке. Я задрожал, неожиданно почувствовав озноб.
