Камли Брайт - Рождение Зверя
«Можешь просто не брать…»
На несколько секунд сердце будто остановилось. Карлос! Это его слова… Стоп, о чем они в тот момент говорили? Ах, да — подарок: Карлос решил сделать подарок… «Можешь просто не брать…»
С моря потянуло холодом. Мгновенно отреагировав, очередная волна с шипением вобрала в себя только что растекшуюся воду, поднялась чуть ли не вдвое выше предыдущей и с удвоенной же силой ударилась о землю. Полетели брызги…
Неужели Карлос? Очень возможно, ведь он знает об Амалии все… Вот только зачем? Подарок, подарок… Уж не пытался ли Карлос таким образом отвлечь ее от Михаэля? Но почему же именно «подарок»? О чем шел разговор до «подарка» — об Анне, что у нее больше нет слез!
Теперь ясно: подарок здесь ни при чем — просто Карлос хотел вывести ее из игры… Опять «игра»! Да как он смеет играть чужими жизнями, решать за других…
«Мне скучно… Ну, уж зато и развлекаться я буду так, как мне захочется…»
Амалия пришла в ярость. Недолго думая, она представила себе улыбающегося брюнета. После недавнего разговора с Карлосом его изображение с медальона почти сразу стало живым, и Амалия уже приготовилась услышать знакомый «голос»… Сейчас, сейчас… Сердце стучало, как сумасшедшее… Ну…
Ответа не последовало.
Пораженная Амалия попробовала еще. Она сама себе удивлялась: за несколько минут ожидания от страха она успела не один раз передумать, но неудача ее будто подхлестнула, и Амалия продолжала снова и снова стучаться в «дверь», которую ей почему-то не открывали…
Глава 10
Поединок
Мысленно проклиная себя за беспечность, Ральф остановился перед очередной развилкой коридоров — тоненький лучик света из кольца разведчика, робко просачивавшийся сквозь тьму, обводил контуры двух проходов, тщетно силясь охватить картину целиком. Этого и следовало ожидать, если вместо того, чтобы примечать дорогу, подобно ребенку, позволяешь более опытному «папочке» вести тебя «за ручку».
Конечно, путь от комнаты Карлоса до камеры, в которой теперь лежало тело бывшего главы Серебряного Круга, зафиксировался где-то глубоко в подсознании. Только вот попробуй его оттуда извлечь — легче, наверное, несколько раз обойти весь этот лабиринт.
Ральф выключил бессильный чем-либо помочь фонарик (использовать зажигалку было столько же бессмысленно) и прижался плечом к стене, вслушиваясь то ли в себя, то ли в едва различимые шорохи, идущие из глубины подземелья, и вскоре удовлетворенно улыбнулся: звуки повторялись через совершенно равные промежутки времени. Чтобы проверить свою догадку, разведчик, не отрывая ладонь от стены, попробовал углубиться в один из проходов, затем остановился и прислушался: нет, надо было возвращаться — вода капала в соседнем.
«Отлично: если это именно там меня щелкнуло по носу, останется всего один поворот», — ощупью пробираясь по параллельному коридору, думал Ральф. Остальное, каким бы важным оно ни казалось, он отложил на потом и через несколько шагов с удовлетворением отметил, что звуки стали более отчетливыми. Да, это действительно капала вода, правда, пока еще тихо-тихо, зато теперь уже не оставалось никаких сомнений…
Итак, первая задача была решена: Ральф стоял напротив двери, ведущей в комнату Карлоса. Конечно, назвать дверью ничем не примечательную часть стены можно было лишь с большой натяжкой, однако все тот же запах розового масла обмануть не мог: он безошибочно указывал то место, где приблизительно располагался замок. Оставалось всего ничего — понять, как он работает.
Еще раз ругнувшись про себя — можно было и вслух, но тишина подземелья невольно внушала уважение, и Ральф не решался ее нарушать, — он осторожно положил ладонь на неровную поверхность и тут же невольно отдернул. Разведчик предполагал нечто подобное, но впечатление оказалось на порядок выше — значит, отец, выходя отсюда в последний раз, был в полном отчаянии. Собравшись с силами, Ральф повторил попытку.
Его опять словно прошило чужой болью, но на этот раз он выдержал и выслушал до конца безмолвную исповедь камня, из которой узнал о Карлосе больше, чем тот смог бы рассказать о себе сам. Конечно, это были всего лишь эмоции, хотя разве не они являются самым искренним в человеке и потому не умеют обманывать…
Ральф прекрасно понимал, что сильно рискует — в комнате отца запросто мог находиться кто-нибудь еще, устраивать же ментальную проверку было равносильно самоубийству, — но сознательно пошел на этот риск, и ему, как всегда, повезло. После сырого и темного лабиринта здесь показалось особенно тепло и уютно: дрова в камине уже почти прогорели, догорал и факел. Примерно с минуту Ральф стоял на пороге, глядя совершенно новыми глаза на все это, оставленное всего пару часов назад — без отца комната сразу словно уменьшилась в размерах — потом закрыл дверь, подбросил в огонь дров и зажег новый факел. В конце концов, опасность была не так уж велика: всегда имелась возможность выскользнуть назад в лабиринт.
Вторая задача также была выполнена — предстояла третья и самая сложная: попытаться войти в ментальную систему Дома Серебряного Круга. В том, что она создавалась и поддерживалась машиной, разведчик не сомневался, однако даже не представлял ни как она выглядит, ни как работает. И все же, какая бы она ни была, центр ее управления находился где-то здесь — в этом Ральф не сомневался. Во-первых, он хорошо помнил слова Тэна, будто бы С'каро всегда прекрасно знал обо всем, что творилось в Доме; во-вторых, таков был характер Карлоса: держать все в своих руках. Правда, у Ральфа промелькнула мысль, не носил ли отец это с собой, — но тогда Карлос просто отключил бы напряжение в камере, а не сжигал бы свой мозг. Нет, искать надо где-то здесь, причем оно либо очень мало, чтобы его можно было легко спрятать, либо, наоборот, весьма громоздко, и его приходится прятать. Первое Ральф отмел сразу: маленькое отец, конечно, носил бы с собой. Значит, оставалось второе.
Разведчик еще раз внимательно огляделся. Камин не годился — это точно: камни раскалялись слишком сильно и потому могли повредить оборудование. Полки с книгами и стол — возможно, но они всегда находятся на одном месте, вон сколько паутины. Значит, тайников за ними нет. То же самое кровать. Вот разве что кресло: его можно переставлять. Нет, тоже пылью вокруг поросло… Зато, оно естественно и не привлекает внимания. И если человек в нем сидит — это вполне естественно.
Сосредоточившись, Ральф медленно приблизился к креслу: деревянное, с очень высокой спинкой, украшенной затейливой резьбой, с массивными подлокотниками. Они заканчивались идеально круглыми набалдашниками со странными, аляповатыми кисточками. Пока что ничего особенного ни в самом кресле, ни рядом не чувствовалось: либо разведчик искал не там, либо прибор был сейчас отключен, либо вышел из строя.
