Миллер Лау - Талискер
— Он пытался убить тебя? — нахмурился Макпьялута. — Этот человек наш союзник, разве нет? Ты должен был рассказать мне всю правду о нем, прежде чем его отправили с камнем к Мирранон. Ему нельзя доверять? У него Бразнаир! Мне нужно поторопиться и…
— Подожди, принц, — Чаплин поднял руку, призывая к молчанию. — Я же сказал, объяснить очень трудно. По крайней мере в этом мире ему доверять можно.
— А в вашем, Сандро? — спросила Улла. — Кто он в вашем мире?
— Да, — полицейский потер рукой подбородок, обросший короткой щетиной, — я уже и не знаю.
Тем же вечером они оказались возле озера Свет Небес. Дул удивительно теплый ветер, трепавший волосы и полы одежды. Чаплин смотрел на зеркальную воду. Где-то там, в глубине, находился портал в другой мир, и мир тот все еще был его домом. Зато здесь он стал сеаннахом, и Мориас назвал его своим преемником… Теперь это казалось жестокой шуткой.
В последний вечер перед началом пути Чаплин отыскал старого сказителя в саду тана — там, где еще недавно цвел прекрасный розарий. Сеаннах, хмурясь, разглядывал желтую розу, хотя было почти темно.
— Видишь, Алессандро?
Чаплин, который шел совершенно бесшумно, не думал, что старик заметил его, и от неожиданности остановился.
— Ее заглушают сорняки, — продолжал Мориас. — Обычный вьюнок. Смотри.
Молодого сеаннаха удивили слова учителя. Весь сад лежал в руинах; живые изгороди, которые растили много десятков лет, сгорели во время битвы. Да что там растения перед угрозой приближающейся зимы в разоренном городе!.. И все же цветок привлек внимание старого сказителя, поэтому Чаплин внимательно посмотрел на него.
Роза выжила чудом. Куст затоптали коранниды, которым не страшны шипы, и растение едва дышало. Вокруг стебля обвился вьюнок, вытягивая жизненные силы, но поверх всего цвела пышная желтая роза, как маяк в ночи.
— Красивая, — проговорил Чаплин. — И… довольно поздняя. Зима почти.
— Да, да, — рассеянно кивнул Мориас. — Ты ведь пришел расспросить меня про Фер Криг?
В неверном свете факелов в глазах старого сказителя читалось нечто странное. Улыбнувшись, он вручил Чаплину розу.
— Все равно ей умирать. Ты сам все поймешь, Алессандро. Ты будешь знать, что делать. Верь мне.
Чаплин промолчал. Теперь его поражало, как он согласился без подготовки отправиться в путь, даже не зная, что ему надо делать, только из безграничной веры в Мориаса.
— Алессандро, мы разожгли костер.
Они знали друг друга всего несколько дней, а Чаплин чувствовал себя с Уллой все более спокойно; так легко ему не было ни с одной женщиной со времени смерти Дианы. Хотя характер дочери тана нисколько не напоминал его покойную жену — Улла отличалась удивительным спокойствием и терпением, — ее общество радовало инспектора все больше. Она относилась к тому редкому типу женщин, в котором молчаливость совмещается с острым умом. Чаплин все больше и больше восхищался своей спутницей. Ее улыбка озаряла зимний лес, как маленькое солнышко.
Когда она тихонько скользнула к нему под одеяло незадолго перед рассветом, Алессандро был изумлен.
— Улла? Что ты делаешь?
Вместо ответа девушка обвила его шею руками. Чаплин сперва решил, что она ошиблась ложем, но потом она прижалась к нему, и последние сомнения улетучились, как дым.
— Нет! — Он резко сел, понимая, что ответ прозвучал слишком грубо. — Улла!
Чаплин заглянул в ее бледное лицо и немедленно осознал, что она неправильно поняла его слова, решила, что отвергнута из-за своего уродства. Девушка выпуталась из одеял так неловко, будто ее ударили по лицу, и Алессандро на долю секунды показалось, что она бросится в лес. Он поспешно схватил ее за руку.
— Улла, послушай…
— Отпусти меня, — ответила она величественно. — Отпусти, или я позову на помощь Макпьялуту. Я ошиблась ложем, сеаннах. Отпусти меня.
На мгновение Чаплин почти поверил ей, потом вспомнил, как она коснулась его.
— Отпущу, если ты согласишься меня выслушать.
— Хорошо.
Чаплин медленно разжал пальцы, будто давая волю маленькой птичке. Бледный утренний свет падал на девушку, севшую на траву рядом с ним. Темные волосы отливали удивительным блеском, руки и ноги казались высеченными из мрамора. Она решительно вскинула голову, повернувшись к инспектору здоровой стороной лица.
Он почувствовал себя полным дураком — сколько раз Улла садилась так, чтобы он не видел ее шрамов. Когда б не страшная болезнь, Улла была бы на редкость красивой женщиной.
— Ты ведь не думаешь…
— Все в порядке, — перебила она. — Я знаю, что бывают мужчины, которых… не интересуют женщины.
— Значит, так ты считаешь?
— А что же еще, сеаннах?
Чаплин начинал теряться.
— Видишь ли, я просто… дал обет безбрачия. — Он почувствовал, что краснеет. — Я принял такое решение, когда умерла моя жена. Это… вроде как дань ее памяти, понимаешь? Она погибла… — Алессандро поднял взгляд, увидел, что Улла ушла, и так и не понял, слышала ли она его объяснения.
Теперь они добрались до Фер Криг, Каменных Людей, на берегу Света Небес. Двигались медленно, поскольку у Чаплина болела грудь, а Улла никак не могла оправиться от действия зелья. Каждый из путников был погружен в собственные мысли. Макпьялута догадался, что между Чаплином и Уллой что-то произошло, однако молчал.
Чаплин подошел к огню, и Макпьялута, улыбнувшись почти дружелюбно, спросил со своим обычным сарказмом:
— Ты уже понял, с какой стати старый сеаннах так верил в тебя? Я знал, что старик потихоньку сходит с ума, но…
Инспектор слишком устал, чтобы спорить с принцем.
— Если у тебя есть предложения, готов их выслушать.
Макпьялута нисколько не обиделся на такой ответ.
— Давайте хотя бы выспимся как следует. Я буду сторожить первым, а потом разбужу вас.
Он потряс Чаплина за плечо гораздо позже, чем договаривались, — в обличье орла ему не требовался длительный сон. Проснувшись, Алессандро подошел к серым валунам, слушая плеск воды. В голове стоял образ Мориаса, вручающего ему розу… Впрочем, говорил скептицизм, у старого дурня всякое действие кажется чудесным и исполненным глубокого смысла. И все же картина стояла перед глазами, и он начал размышлять, не близится ли случайно к разгадке.
— Сандро? — Из-за серого дольмена нерешительно показалась Улла. — Так тебя называют друзья?
Она вышла в пятно света от факела, который он держал в руке, и стало заметно, что на лице девушки написано волнение.
— Прости, Сандро. Я сваляла дурака.
Чаплин не знал, что сказать, поэтому промолчал.
— Как печально, что твоя жена умерла. Должно быть, ты ее очень любил… Я понимаю, близких тяжело терять. Моя Дом… по крайней мере я с ней попрощалась… Вот пришла спросить, по-прежнему ли мы друзья, и, похоже, снова тебя огорчила. — Она с улыбкой коснулась его руки своей маленькой ладошкой.
