Алекс Джиллиан - В поисках Авалона
Но кто она? И кто он? Истина неуловима и многогранна. И в это остановившееся мгновение весы неопределимой истины замерли в равновесии. Она оказалась посередине. Вместе с ним. Между добром и злом, запертые в ловушку времени. Нет никаких критериев и абсолютных значений. Добро и зло неотделимы, они всегда идут рядом, переплетаясь друг с другом. Бог учил, что ложь — это зло, но разве ложь во спасение не есть проявление милосердия и заботы о ближнем? Бог сказал: "По образу и подобию своему", но почему же мы тогда рабы, рабы Божии? Не лукавство и это, не обман ли?
— Я не знаю, Джон, но я хочу узнать. — сказала она.
— Как ты думаешь, если бы ты была околдована, смогла бы ты сопротивляться мне? Могла бы думать о чем-то, кроме меня? — он настойчиво и в тоже время нежно посмотрел в растерянные серые глаза девушки. — Тебе сложно, Джейн. Ты стоишь на границе, на перепутье, и не знаешь, куда свернуть. Правда сейчас для тебя размыта и призрачна. Но только от тебя зависит, каким будет завтра. Ты решаешь, Джейн. Думай, учись находить истину самостоятельно. Отпусти свое сознание и ответ придет сам. Не я, и не мои противники не должны влиять на твое решение. Однажды я поддался чужой воле, предпочел своим мыслям — посторонние. И где я сейчас? Ваш Христианский ад — смешон. А мой, мой — настоящий. И я возвращаюсь в него каждый день, чтобы находить силы для борьбы, чтобы надеяться, что завтра, завтра я вырвусь из этого бесконечного круговорота, и вернусь туда, где все началось, туда, где можно еще исправить совершенные ошибки и излечить уставшую озлобленную скитаниями душу. И я не просто слепо верю в это, я предпринимаю действия, ибо бездействие для меня хуже, чем отречение. Слепая вера без знаний, доказательств, без попыток докопаться до истоков формирования — ошибочна и порочна. Она разлагает человека, лишает самостоятельного мышления и индивидуальности.
— Пожалуйста, хватит. — попросила Джейн, положив пальцы на его губы. — Так много слов. Я совсем запуталась. — она посмотрела в самую глубь его глаз. — Элизабет верила. Она слепо верила. Тебе.
— Нет. — покачал головой Джон, впервые не скрыв от нее промелькнувшей во взгляде боли. Он осторожно отнял ее руку от своего лица.
— Да. — кивнула Джейн. — Когда ты прочтешь дневник, ты не найдешь ключ, который поможет положить конец скитаниям и вернуть тебя к началу. Но обретешь кое-что другое. Вы оба искали смысл, истину и правду, но так и не нашли. Она отступила из трусости, а ты по каким-то своим причинам, но тебе повезло больше. У тебя есть вечность, чтобы исправить это, а у нее — ничего не осталось, кроме веры в твое спасение. Она умерла с этой мыслью, с этой надеждой и "слепой верой", что однажды она вернется, чтобы забрать тебя в рай, о котором ты мечтал. Так она сказала.
— И они послали мне тебя, сделав так предательски похожей на другую. — в голосе Крейна послышался металл. — Но я больше не попадусь в эту ловушку. Не будь ведома их волей, не заблуждайся. Я никогда не любил Элизабет. А она никогда не верила в меня. Это придумали ОНИ, чтобы запутать тебя. Человек, особенно женщина, становится очень сентиментальной и доверчивой, когда дело касается мелодраматических сюжетов. Тебе говорят, что я абсолютное зло, но одновременно навязывают романтичную трагедию, где я играю главную роль. Прислушайся к своим ощущениям, Джейн. Я жил до Элизабет три с половиной тысячи лет. И по ИХ словам, я был чудовищем с самого рождения. Так, как же я мог изменить своей натуре и испытать чувство к простой смертной женщине? И чем она могла отличаться от тех, которые окружали меня на протяжении тысячелетий? Ваша вера, Джейн, построена на возвышенности страданий и отречений над всеми благами, которыми обладает жизнь. Синдром жертвенности и собственной никчемности перед великой силой Создателя, вот чем наградила вас ваша вера. Идеология послушания и принесения собственных интересов в пользу Всевышнего внушалась вам веками. И ОНИ решили сыграть на этом. Вся эта легенда насквозь фальшива. Ты должна поверить, что я способен на человеческие эмоции, и в итоге, принести в жертву собственные чувства, выбрав высшую цель, в данном случае довольно туманную цель, заключающуюся в безопасности Сомерсета и изгнании из вашего идеального мира злых сил, то есть меня. И, конечно, ОНИ страхуются, придумывая разного рода препятствия и создавая вокруг меня ореол печальной славы, чтобы ты вдруг не передумала и не выбрала другого Бога. Ты посчитаешь, что во мне говорят обида, злость и тайный умысел, но это лишь слова. Ты слушаешь их, но верить не обязана. Твой разум закрыт, и ты не умеешь видеть реальность так, как вижу ее я. Твой мозг — ограничен, но это не означает, что ты глупа. Просто эволюция сделала вас слепыми и глухими. И это выгодно тем, кто хочет управлять вами, и ОН делает это умело и точно. Но в тот момент, когда я освобожу твою душу из тисков земного притяжения и паутины лжи, опутывающей тебя всю сознательную жизнь, ты, может быть, поймешь, как я был прав, но уже никогда не скажешь мне об этом. Мы дети разных цивилизаций и обречены жить в параллельных мирах. Сегодня они пересеклись, но это лишь мгновение. Твоя жизнь — мгновение, если сравнивать с вечностью, которая ждет меня.
— Боже мой, Джон…. Что ты говоришь. — покачала головой Джейн. Его слова потрясали, вызвали внутреннюю дрожь. И она уже не могла сказать точно, трепет ли это, или страх….
— Ты просила меня быть честным. Вот она — моя правда. Я вижу ее такой.
— Нет. Твоя боль и обида разукрашивают все в черный цвет. Но я видела, как ты смотрел на меня, когда я вошла. И на мне белый цвет. Частичка тебя стремится к свету, осознаешь ты это или нет.
— Дело не в твоем платье, и не в его цвете, и даже не в том, что ты — реинкарнация Луизы Браун с чертами Элизабет, а в тебе самой. — взгляд Крейна стал глубоким и чувственным. Он снова начал свою игру. Превратившись в очаровательного соблазнителя, Джон стал более понятен и знаком. Да, на этом языке она могла с ним разговаривать без парализующего ощущения собственной примитивности.
— Я вижу в тебе то, о чем ты сама даже не подозреваешь. И мне жаль, что я не смог оградить тебя от подобных разговоров и сводящих с ума сомнений и тревог, которые еще придут.
— Ты уже говорил о том, как тебе жаль, и о том, какая я особенная, наивная, искренняя и светлая. Я немного перефразирую и скажу иначе — я для тебя несмышленая дурочка, которая забавляет и придает своеобразную пикантность твоим планам на мой счет.
— Ты забыла добавить — коварным планам. — широко улыбнулся Джон. Ямочки, появившиеся на его щеках, придали его лицу мальчишескую задорность и лукавство. Искренние веселые чертики сверкнули в зеленых глазах, и она сразу ощутила тяжесть и силу теплых мужских рук. — Но насчет пикантности — ты права.
