Фред Саберхаген - Руки Геракла
Эти вести сначала дошли до меня в Кадмее, но я наслаждался обществом молодой жены, да и весть была передана нечетко. В то время я подумал, что меня приглашают, наверное, из-за того, что я спас Гесиону от морского чудовища и что царь связан с троянцами, которые до сих пор пытаются как-то отблагодарить меня.
На самом деле, как я понял потом, все было несколько проще и никоим образом не связано с моей славой. Просто все аргонавты, первоначально включенные в список, вместе со своими ближайшими родичами были приглашены к царю. По крайней мере, один из героев Ясона был родом из Фер.
Поскольку опять затронут вопрос похода «Арго», я должен заметить, что за несколько лет появились несколько списков имен героев, отличавшихся в деталях. Каждый народ, иногда каждый город составлял список, в котором был его собственный представитель. Неизбежно возникали споры, кто, когда и где присоединился к походу Ясона, кто выбыл или погиб по пути. В некоторых таких списках можно встретить и имя царя Адмета, что неверно.
Представьте себе мой ужас, когда я прибыл ко двору Адмета и увидел, что вся столица, если не весь народ, в горе и плаче. Люди горевали совершенно искренне, почти на всех лицах читалась боль. Дворец, как и многие дома в городе, был убран черными тканями, и когда я вошел во двор, я услышал непрерывный звон тяжелого гонга. Воздух был полон горького дыма и сажи погребального костра.
Однако я столкнулся не только с неизбывным горем. Едва я вошел, как увидел лицо, от одного вида которого мне на миг полегчало на душе в этом царстве смерти и скорби. Деянира, сестра Мелеагра.
Когда я вошел в освещенный факелами двор, здесь оказалось еще несколько гостей, но мой взгляд тут же выхватил зеленые глаза, прямые каштановые волосы и стройное тело, окутанное прозрачной льняной тканью.
Я сразу же подошел к Данни, и мы обменялись дружескими приветствиями. Как и все разговоры во дворце, они были сейчас менее радостны, чем могли бы, поскольку вокруг стояла атмосфера похорон.
– Судьба ли нас свела или только случай? – спросил я.
Но Данни не интересовал этот вопрос. Она чуть ли не сразу же после приветствий спросила меня, не знаю ли я чего о Мелеагре, поскольку с того дня, как я сбросил его с пристани в гавани Иолка, она, естественно, не видела его и думала, что Мел по-прежнему вместе со мной и прочими аргонавтами плывет в Колхиду.
Я извинился за то, что не могу рассказать ей ничего о брате. В свою очередь, она ответила, что прибыла ко двору царя Адмета по общему приглашению. Она была единственной представительницей семейства Мелеагра, которая смогла приехать.
– Мой дядя Авгий не мог оставить дом. По крайней мере, он так говорит. И мы решили, что будет невежливо, если никто из нашей семьи не приедет. Вот я и приехала.
– Я рад, что приехала ты, а не твой дядя.
Я узнал, что корабль, доставивший ее в Феры, стоит в гавани рядом с моей лодкой. Меня сразу же потянуло к ней, но вместо этого я сказал ей о своей женитьбе.
Когда Данни услышала об этом, она почти вскользь обронила, что после нашей последней встречи ее помолвили с одним из соседей ее дяди и что именно дядя эту помолвку и устроил. Но старый сосед умер прежде, чем успели отпраздновать свадьбу.
– Прими мои соболезнования, – сказал я.
Ее зеленые глаза сверкнули горечью.
– Прибереги их для другого раза. Для меня это было счастливым спасением.
– Тогда – прими поздравления.
Мы снова вернулись к аргонавтам, о походе которых ходило столько слухов. Я рассказал Данни о том, как я отстал от похода и разлучился с ее братом, и она только высказала надежду, что Мелеагр не знал о похищении моего племянника.
– Подонки! – воскликнула она. – А ты очень опечален, Геракл, что пропустил все славные приключения?
– У меня и времени-то не было думать об их возможных приключениях. У меня и так жизнь не больно тоскливая.
После вежливых разговоров с остальными гостями я отвел Данни в сторону для более частной беседы. Сейчас я не хотел рассказывать свою историю в присутствии других.
Когда мы остались наедине, она сказала мне:
– Мой дядя Авгий настаивает, чтобы я все время была при нем. Все говорят, что не дело молодой незамужней женщине вести хозяйство самой.
– Я бы не захотел жить с твоим дядей в одном доме, – заметил я.
– И я тоже. Пока мне удавалось отвертеться. Я больше всего боюсь, что он не станет дольше ждать возвращения Мелеагра и устроит мне какой-нибудь другой брак.
Это было бы большой бедой, подумал я. Но вся обстановка вокруг, говорившая о настоящем горе, быстро свела на нет наш разговор.
– Что тут случилось? – тихо спросил я, показывая рукой на двор и дворец.
Данни тоже еще не знала. Но один из младших придворных, когда узнал, что мы в полном неведении, ответил на наш вопрос.
– Горе нам! Наша дорогая царица умерла!
Какого-либо связного рассказа о том, как это произошло, мы так и не добились, подробности было узнать невозможно. Однако главное было понятно: любимая всеми молодая царица умерла. Беда поразила царскую семью меньше суток назад, и эта весть еще только распространялась к границам царства. Но традиция, столь же косная здесь, как и в других местах, гласила, что чужестранных гостей все равно следует принять согласно обычаю.
Когда царь, наконец, вышел к нам, лицо его было настолько полно отчаяния, горя и обреченности, что я не смог сдержаться:
– Царь, прими мою скорбь!
Адмет повернулся ко мне, но он словно бы не видел меня. Это было от горя – не от надменности. Он был молод, наверное, жена его была не старше, и никогда я еще не видел человека, настолько раздавленного горем. Я увидел слезы на его щеках. Ему было трудно произнести даже несколько слов.
– Моя царица, моя жена… мертва.
Мы поспешили утешить его, как могли. Я снова повторил:
– Царь, я соболезную тебе от всей души! Что я могу сделать, чтобы облегчить твои страдания?
Но царь ничего не сказал тогда и снова тихо заплакал.
Приветственный пир, который по жестким местным обычаям дал нам царь, был, конечно, никаким не пиром. Да и трапезой его только относительно можно было назвать. На стол подавали изысканные блюда и снова уносили, поскольку гости не прикасались к ним. Не было ни плясунов, ни музыкантов, лишь тяжелый, неровный звук дальнего гонга.
Как только позволили вежливость и обычай, царь покинул нас, пробормотав что-то неразборчивое, и удалился к себе.
На том закончился пир. Мгновением позже и я встал с места. Нам сказали, что царь позже вечером примет нас, а пока мы можем свободно ходить по дворцу.
Найдя комнату, в которой мне предстояло провести ночь, я вместе с остальными гостями стал осматривать дворец и вскоре встретил Данни с ее молоденькой служанкой.
