Андрей Колесник - Последний (СИ)
За широким письменным столом сидела, подперев подбородок задумчиво переплетенными пальцами Либеоантиль. Вокруг были разбросаны извлеченные из раскрытых ящиков стола бумаги. Записи, прочитанные аристократкой не раз и не два. Когда-то этот кабинет принадлежал её покойному мужу. Потом в нем, подражая отцу, предпочитал работать Ренард. Деловые записи отца и сына складывались между собой в некую незаконченную картину, словно их делал один и тот же человек с разницей в десять лет. Госпожа Достиар обнаружила наработки сына совсем недавно. И найденное явно не обрадовало её. Госпожа Достиар вспоминала что-то мучительно неприятное.
— Грим!
Старый слуга явился незамедлительно. Словно призрак он возник у двери, внимательный к любому пожеланию.
— Сегодня никаких посетителей. И скажи прислуге, что я даю им выходной.
Лысая голова наклонилась. Грим умел обходится без лишних слов, превращаясь когда надо в материальное воплощение хозяйской воли.
Вновь оставшись одна госпожа Достиар вернулась к своим мыслям. Ей было противно до одури сидеть в бездействии ожидая вестей. Особенно зная, что у проблемы есть решение. Но лишь одно. Глаза против воли возвращались к специально выложенному на столешницу массивному ключу.
Старый особняк Достиар погрузился в дневную дрему. И лишь когда Либеантиль была уверена, что происходящее в её доме не станет достоянием чужих ушей, она решилась. Шелк холодным пламенем струился по полу, скрадывая звуки шагов. Никто не встретился женщине на пути — ни люди, ни духи, даже верный Грим, как сквозь землю провалился. Спустившись на первый этаж Либеантиль направилась в дальнее крыло. К закутку, возле помещений где слуги хранили рабочий инструмент. К неприметной двери на массивном черном замке. Такие замки больше подходят темницам, а не подвалам. Щелкнул, поворачиваясь ключ. Аристократка, взявшись за ручку, мгновение постояла, словно все еще решала, готова ли она идти дальше? Дверь легко отворилась, оголяя теряющиеся в темноте каменные ступеньки. Шаг, другой и вот она уже спускалась во тьму, ступая по непомерно длинной лестнице. У женщины не было с собой ни свечи, ни светильника — она превосходно видела в темноте. Вопреки обывательскому мнению никаких сокровищ в подвалах своих особняков аристократы не хранили. Чаще всего там обреталось то, чему не нашлось места в доме — от погребов и подземных кладовых до обычных складов старых вещей. Однако подвал семейства Достиар в известном смысле отличался от других помещений подобного типа.
Отличия начинались буквально с порога. Протянувшись глубоко вниз, лестница упиралась в глухую толстую стену. Прощупав и обстучав такую, ни один вор в здравом уме не попытался бы проникнуть дальше. С помощью чего? Осадного тарана?
Но Либеантиль таран не требовался. Поравнявшись с преградой женщина нашла на ней острый шип, оставленный словно по небрежению зодчих, и не дрогнув, нажала на тот ладонью. Теплая кровь оросила холодный камень. Кровь хозяйки дома была кличем. И стена мгновенно ответила на него. Беспокойным багряным светом. Точнее не стена, а покрывающие её сложные символы и круги, остававшиеся до поры незримыми. Несколько волнующих мгновений символы просто висели, как огромная печать, запирающая собой исполинскую опасность. А потом вдруг потекли светящимися багряными потоками по камням, оставляя за собой пустое пространство. Хранящие дом силы узнали свою повелительницу.
… И мир преобразился. Вытянулись из каких-то неприметных закутков длинные тоннели, озаглавленные арками переходы, с сухим лязганьем провалились в кипящую бездну потеплевшие плиты пола. Подвал превратился в отделение Преисподней, наполненное свистящим шумом то ли кипящей внизу магмы, то ли заточенных в нем проклятых душ. О существовании последних напоминало содержимое комнат, игнорируя которые, Либеантиль шла вперед. В них размещались диковинные пыточные инструменты, железные столы с кандалами, алчно скалящиеся зубьями металлические конструкции. Возле каждого входа безмолвной стражей высились куросы[17] с неизменно изувеченными неизвестными вандалами лицами, или вовсе оторванными головами. Источников света нигде не было, однако подвал заливал удушливо-красный свет.
… Багряный то ли от запекшейся крови, то ли по своей природе металлический куб висел, лениво покачиваясь на цепях у изогнутого свода. Зала была иссечена стальными желобами. Словно скотобойня. Или огромная пыточная. Канавы тянулись по полу, переходя на стены и устремляясь куда-то вверх. На стенах стояли, словно позабыв о законах физики, столы и стойки для инструментов. Между ними громоздились горы тряпок, коробки со старой посудой и разный непригодный ни к чему хлам. А еще в комнате клубился туман, из которого явственно слышались бессмысленные бормотания. Дышалось тяжело.
— Ка-а-а-акие гости! — издевательски сказал единственный облеченный плотью обитатель странного подвала. Он сидел, удобно развалившись в кресле, одновременно похожем на пыточное и на трон. Рядом, стелясь по полу, лежал небрежно сброшенный плащ. — Не ждал! И что же привело столь почтенную гостью в моё скорбное пристанище?
По подземелью пронесся долгий, полный боли крик:
— Пощадиииииииииии!
— Я гляжу вам здесь не скучно, Дрейк, — Либеантиль была невозмутима. Демон скривил презрительную физиономию и басовито прорычал:
— Эй, кто там?! А ну-ка тихо все! — а его похожих на игривые огоньки зрачках разгорался интерес. — Гостья будет говорить.
В тумане заскользили изломанные силуэты. Это собирались тролли. Они с любопытством смотрели на аристократку, но чуя нечеловеческую силу, не спешили приближаться.
— Я пришла к тебе с просьбой, Дрейк. Мой мальчик попал в очень плохую историю.
— Связанную с убийством Хранителя? — криво осклабился Дрейк. — Плохая история это хулиганство по вечерам. А от этого дела тянет могильным тленом за версту.
— Эта история оказалась много хуже, — в тоне аристократки проскользнули печальные нотки. Но привыкшее повелевать и приказывать лицо не дрогнуло. — Думаю ты многое знаешь и без меня. Наверняка ведь понимаешь, что сама по себе смерть Хранителя не была главной целью кукловода?
Дрейк ничего не сказал. Лишь тень набежавшая на худое лицо, добавила яркости блеску демонических глаз. Подпирающая голову рука с когтистыми пальцами казалась отлитой из стали.
— Я пришла сюда просить тебя о помощи, — нелегко, ох как нелегко было сказать такое госпоже Достиар. Но очевидно опасения за судьбу единственного сына всё же пересилили вельможную гордыню. — Вытащи моего сына из Их лап.
