Сергей Юрьев - Хрустальная колыбель
Всё. Олф внезапно почувствовал, что следующее мгновение станет последним в его жизни. Зверь легко пропустил мимо себя очередной выпад и пропал из виду. Надо развернуться в прыжке, но это не спасёт, это медленно, слишком медленно… Сейчас стальные когти разорвут кольчугу, потом тельник, кожу и, проламывая рёбра, потянутся к сердцу. Но Зверь почему-то медлил. Вот уже перед глазами его лицо, искажённое гримасой удивления. Два бездонных чёрных зрачка сходятся на переносице, из которой торчит оперенье короткой стрелы. И в то же мгновение рука сама обрушила на эту нечеловеческую маску полновесный удар. Осталось только наблюдать, как две половинки островерхого шлема разлетаются в стороны, слышать, как трещит череп, а из распахнутого рта толчками с бульканьем вытекает густая почти чёрная кровь.
— Мастер, я просто подумал, что без тебя мне там делать нечего. — Герольд одной рукой опирался на лук, а другой приподнимал голову Олфа, чтобы тот мог видеть, что происходит вокруг. — Я всем, как положено, твою волю подтвердил, что Дан за старшего остаётся, а сам сюда подался — ты ж мне не запрещал или я что-то перепутал?
Лорд Сим с мечом, застрявшим в черепе, полз на четвереньках туда, где возвышались идолы, и остатки воинства пятились, с ужасом глядя на того, кто совсем недавно был их господином…
— Олф! Он уходит! — Это крикнул Эрл Бранборг, по-прежнему привязанный к столбу. — Олф, останови его!
Но было уже поздно. Издыхающий Зверь прорычал что-то на неведомом языке, схватил окровавленными лапами валявшийся в траве бесформенный кусок золота и исчез. В тот же миг все четыре идола вспыхнули дымным холодным пламенем.
Глава 14
Любой мастер — ведун своего дела. Если у него нет секретов, известных только ему, которые он может передать единственному своему наследнику, то он не мастер, а просто мастеровой. Умение владеть мечом и умение делать мечи сродни друг другу, поскольку лишь мастер боя может оценить мастерство кузнеца.
Книга Ведунов
Ветер, не утихая, дул в сторону замка. Пров то причитал, ругался или оправдывался, то надолго замолкал, предаваясь глубокой задумчивости; Ойван и Юм тоже были молчаливы и сосредоточены — не отставая, но и не приближаясь, они двигались вслед за Герантом, который уже в третий раз за день обходил стены Холм-Эста. Но с какой бы стороны от замка они не оказались, низкорослая пожухлая трава и редкие деревья неизменно клонились туда, где под тяжёлым серым небом возвышалась каменная громада.
— Вот ты говоришь, Нечистый меня попутал, а как он меня попутает, если я его в глаза не видел, — уже в который раз повторял Пров, с опаской бросая по ветру торопливые взгляды. — Я ж наоборот хотел, как лучше. А если не поможет тебе твой посох, что делать будешь? Ясно, что ничего… Потому что мёртвый будешь. И я вместе с тобой, и Ойван, и все остальные, кто здесь отирается. То же и будет, как я думал. Ойван, хоть ты ему скажи.
Но Ойван старался даже не смотреть в сторону волхва. Он временами пытался представить себе, что случилось бы, сумей Пров выполнить до конца волю богов, и ему становилось не по себе. Но и кроме этого было от чего впасть в уныние — над замком то и дело поднималось тёмно-серое клубящееся облако. Иногда порывы ветра обращали его в вихрь и загоняли обратно в жерло самой высокой башни, громоздящейся над восточными воротами, которые ни разу не открывались ни во времена Халлака-старшего, ни после него.
Герант негромко бормотал то ли молитвы, то ли заклинания, а Пров ворчал что-то насчёт того, как Творец услышит своего Служителя, если такой ветер не всякий глашатай переорёт, а уж Геккор, повелитель ветров, всё равно своего не упустит.
— Ну вот и всё… — Герант остановился напротив восточных ворот, когда они в третий раз обошли вокруг замка. — Теперь нужно идти туда. Но ещё не поздно — любой из вас может остаться здесь.
— Ну ты сказанул! — тут же отозвался Пров. — Сейчас всё брошу и попрусь домой огурцы трескать! Зря, что ли, досюда ноги ломал! Во славу Геккора… Раз уж по-моему не дал сделать, давай хоть по-твоему — а то уж точно на меня Геккор осерчает, и Зеус не пожалует. Да меня и за волхва-то после этого никто считать не будет, а я привык, когда медовухи вдоволь и сплошное уважение.
— Юм? Может быть, хоть ты одумаешься? — Герант вовсе не надеялся, что Бранборг-младший согласится отступить, но не мог не спросить. — Знаешь ведь — оттуда мы можем и не вернуться, а Холм-Дол без лорда тоже нельзя оставить.
— Мне гадалка говорила, что я долго проживу. — Юм улыбнулся широко и беззаботно — похоже, он действительно радовался предстоящему приключению, как будто не было сырой темницы, долгих блужданий в подземных лабиринтах, встречи с нимфой и скрипа повозки, сводящего с ума… — А после всего, что было, я ей почему-то начинаю верить.
— Молодые не верят в смерть, потому и гибнут так часто, — заметил Герант и вопросительно посмотрел на Ойвана.
— А что я потом Алсе скажу? У нас, если вождь сказал, расшибись, а сделай. — Сааб хотел было добавить про Рысь-прародительницу, но вовремя прикусил себе язык. После той ночи на берегу Дрёмы Прародительница являлась ещё дважды — среди бела дня лежала на ветвях, склонившихся над тропой, но никто, кроме Ойвана, её не заметил. — Опять же кинжал мне вождь подарил…
— Ну ладно. Если вернёмся, меч тебе подарю, — пообещал Герант. — Мне он всё равно уже давно не по чину.
Ойван едва сдержал радостный вопль, но тут же успокоился, решив, что и впрямь сначала надо вернуться. Там, за воротами, которые, по слухам, веками не открывались, могли остаться навсегда либо Герант, либо он сам, либо меч, либо все сразу.
Засов намертво прикипел к скобам, а между ржавыми створками, на которых едва различался кованый орнамент из причудливых сплетающихся символов, невозможно было заметить никакой щели — они, казалось, навеки срослись под бугристой коростой ржавчины.
— А ну-ка, Пров, не забыл чин поклонения Морху, которого уже нет, и потому с ним встретится лицом к лицу всякий, кого тоже не станет? — Герант положил тяжёлую ладонь на плечо волхва.
— Ну уж нет! Язык свой этой гадостью больше поганить не буду, — тут же отозвался Пров. — Геккор ныне Морха не жалует. Может, Безымянный твой к нему благоволит? Тогда ты и говори…
— Ты не понял, Пров… — Служитель достал из-за пазухи серебряную ложку и начал ей отскребать засов от струпьев ржавчины. — Ты не понял… Нам туда надо. Другого пути нет. Пока я распутаю те заклятия, которые тут расставил смуглокожий, может и год пройти, может и десять. А здесь всё просто, только об этом никто не знал. Надо Морха попросить, дверь и откроется…
