Роберт Говард - МОЛЧАНИЕ ИДОЛА. Сага заброшенных храмов
Это было потрясающее испытание даже для такого, привычного ко всему человека, как Уиллоби. Англичанин перестал обмахиваться и застыл, держа шлем на весу. Он не был предупрежден ни единым звуком, даже гравий под каблуком сапога молчал! Для Уиллоби, никогда не воевавшего с индейцами племени яки, было совершенно непонятно, как мог Гордон так тихо подкрасться!
— Вы, конечно, Уиллоби, — произнес американец с чуть заметным южным акцентом.
Уиллоби кивнул, не стесняясь разглядывая стоящего перед ним человека. Гордон был не массивным, а необыкновенно плотным, с квадратными плечами и крепкой грудью, выдававшими недюжинную силу. От Уиллоби не ускользнули черные рукоятки огромных пистолетов, что висели на бедрах Гордона, и рукоятка ножа за голенищем левого сапога. На грубом загорелом лице американца он тщетно пытался увидеть следы усталости и упадка духа. Однако черные глаза Гордона горели таким огнем, какого Уиллоби никогда не видел у представителей так называемых цивилизованных рас.
Нет, этого человека нельзя назвать выродком, участие в туземных потасовках ни в коей мере не сказалось на нем, при всем желании в нем невозможно было обнаружить ни малейших признаков отличия от цивилизованного человека. Скорее всего, это просто-напросто стремление примитивной натуры к своему естественному окружению. Уиллоби думал, что человек, которого он видит перед собой, выглядит, должно быть, в точности так, как выглядели неукротимые дикие англо-саксы каких-нибудь десять тысяч лет назад.
— Я Уиллоби, — сказал он. — Рад, что вы соизволили встретиться со мной. Может быть, сядем в тени?
— Нет. Нам не понадобится много времени. Мне передали, что вы в Газраэле и пытаетесь связаться со мной. Я послал вам с таджикским торговцем свой ответ. Вы его получили, иначе мы бы с вами не разговаривали. Скажите мне все, что хотите, а я вам отвечу.
Заготовленные дипломатические трюки здесь не пройдут, думал Уиллоби. Этот человек не был тупицей, всеми своими успехами обязанным одной лишь силе, не был он и лживым, корыстным, блефующим авантюристом от политики. Такого нельзя ни подкупить, ни испугать. Он был реальным, живым и опасным, как пантера, хотя лично за себя Уиллоби не боялся.
— Ладно, Гордон, — добродушно ответил он. — Мое слово будет коротким. Я здесь по требованию эмира и раджи. Я приехал в Форт Газраэль, чтобы попытаться увидеться с вами. Мне помог мой спутник Сулейман. В Газраэле меня встретил эскорт из оракзаев, чтобы провести в Хорук, но, получив ваше письмо, я понял, что ехать в Хорук бессмысленно. Оракзаи ждут у входа в ущелье, чтобы отвести меня обратно в Газраэль, когда моя миссия будет закончена. Я говорил с Афдал-ханом лишь раз, в Газраэле. Он готов заключить мир. Ведь именно по его просьбе эмир послал меня сюда, чтобы я положил конец вашей давней вражде.
— А вот это эмира не касается, — отрезал Гордон. — С каких это пор он вмешивается в отношения между племенами?
— В данном случае к нему обратились обе стороны, — ответил Уиллоби. — Вражда касается его лично. Излишне напоминать, что основной караванный путь из Персии проходит через его владения, а с тех пор, как разгорелась эта вражда, караваны избегают эту дорогу и идут через Туркестан. Теперь торговые пути, проходившие через Кабул и приносившие эмиру солидные доходы, закрыты.
— И он связался с русскими, чтобы получить их назад, — безрадостно произнес Гордон. — Эмир пытался сохранить это в тайне, потому что на троне его держат только английские пушки. Русские предлагают ему много соблазнительного, но он играет с огнем, а британцы боятся, что он опалит себе пальцы… И им тоже!
* * *Уиллоби заморгал. Мог ли он предполагать, что Гордон не хуже него знает афганскую политику?
— Но Афдал-хан ясно дал понять и эмиру, и мне, что хочет положить конец этой вражде, — продолжал Уиллоби. — Он клянется, что все это время только оборонялся. Если вы не согласитесь хотя бы на перемирие, эмир начнет действовать сам. Стоит мне вернуться в Кабул и сообщить ему, что вы отказываетесь подчиниться воле третейского судьи, он объявит вас вне закона, и любой головорез сможет поточить нож о вашу голову. Будьте же благоразумны, старина. Несомненно, вы собираетесь напасть на Афдал-хана. Но вы уже причинили достаточно вреда. Забудьте о том, что произошло…
— Забыть?!
Уиллоби невольно сделал шаг назад, увидев, что зрачки у Гордона сузились, как у разъяренного леопарда.
— Забыть?! — прорычал американец. — Вы призываете меня забыть о пролитой крови моих друзей? Вы знаете мнение только одной стороны. Мне совершенно наплевать, что вы думаете, но сейчас вы услышите, что думаю я. У Афдал-хана есть друзья при дворе. У меня их нет. Да мне они и не нужны.
«Выходит, этот дикий вождь может бросить вызов в лицо королевскому эмиссару», — подумал Уиллоби, завороженный игрой страстей на смуглом лице Эль Борака.
— Афдал-хан пригласил моих друзей на совещание и хладнокровно перерезал их. Юсуф-шаха и трех его вождей — моих лучших друзей, понимаете? И вы призываете меня забыть о них, будто это так же легко, как выбросить изношенные ножны! Да и зачем? Чтобы эмир мог облагать толстых персидских купцов грабительскими налогами; чтобы у русских не было шанса заставить его заключить договор, который не одобрили бы британцы; чтобы англичане могли цепляться за свою часть границы? Слушайте же мой ответ: вы с эмиром и раджой можете идти к черту! Возвращайтесь к эмиру и предложите оценить мою голову. Пусть он пошлет на помощь оракзаям своих охранников — узбеков, русских, британцев и кого он там еще сможет собрать. Эта вражда закончится, когда я убью Афдал-хана. Не раньше!
— Вы жертвуете благополучием многих, чтобы отомстить за кровь нескольких человек, — возразил Уиллоби.
— Кто вам это сказал? Афдал-хан? Он заклятый враг эмира, и эмир не знает, что именно Афдал втянул его в войну. Уже через месяц я получу голову Афдал-хана, и караваны будут снова спокойно идти по этой дороге. Если же победит Афдал-хан… С чего вообще началась вражда? Не знаете? Так я вам скажу! Афдал хочет полностью контролировать все водоемы на этой территории, колодцы, без которых не смогут обойтись караваны и которые в течение столетий находились в руках африди. Стоит ему завладеть ими, и он обдерет торговцев, не успеют они добраться до Кабула. И навсегда переведет торговлю на русскую территорию.
— Он не осмелится…
— Он осмелится на все. У него есть поддержка, о которой вы даже не догадываетесь. Спросите-ка его, почему его люди вооружены русскими винтовками?! Черт! Афдал просит о помощи, потому что я захватил Замок Акбара, и он не в состоянии меня оттуда выгнать. Он просил вас уговорить меня согласиться оставить Замок, не правда ли? Я так и думал. Да если бы я совершил подобную глупость и согласился, он бы напал на меня и моих людей из засады по дороге в Куррам. Вы еще не успеете вернуться в Кабул, как шпион, следующий за вами по пятам, сообщит эмиру, что я предательски напал на Афдал-хана и был убит при попытке защищаться, и что Афдал был вынужден напасть на Куррам и сжечь его! Он пытается с помощью вмешательства извне вернуть то, что потерял в битве, а меня лишить охраны и убить, как убил Юсуф-шаха. А вас с эмиром он просто дурачит! И вы хотите, чтобы я позволил ему одурачить и сделать покойником и меня! И все только лишь потому, что какой-то грязный торговый путь отклонился от Кабула!
