Андрей Валентинов - Рубеж
Попала.
Ножи и метательные клинья она тоже бросала изрядно. Только мало кто знал об этом ее таланте. А кто знал, тот помалкивал по многим причинам.
В конце улицы послышалось гиканье, конский топот. Возвращались сердюки, отправленные утром в лесную засаду. Похоже, не поздоровилось черкасам сотниковой дочки! Смышлен пан Юдка, ох смышлен в делах тайных…
И Гриня этого знал, на что купить: видишь свою Оксану? Жива, здорова, по тебе сохнет. Вот теперь сгоняй по-доброму к панне сотниковой, передай, что ведено, да с усердием — и забирай девку! Хоть завтра свадьбу сыграем!
И не ей, Сале-Куколке, судить парня! Он за любимую чужих людей под лихую смерть подставил; а она? Что бы она сделала, лишь бы своего Клика спасти? Мир бы сожгла, не то что чужих в могилу спровадить, — да без толку все. Делай, не делай, жги-полыхай, хоть пополам перервись — нельзя лопоухому помочь было, никак нельзя…
Все! Хватит! Не вспоминать!
Кажется, на миг у нее снова стали настоящие глаза — недаром же тот сердюк, что постарше, странно скосился на пришлую бабу. С сочувствием, что ли?.. с опаской? с подозрением?!
Пусть его косится!
Сале заставила себя с извечным бабьим любопытством взглянуть на приближающихся всадников — и едва не вскрикнула. Так кричит ребенок, сунув руку в крапиву; так наступают на гадюку. Обычное зрение чуть запоздало, и лишь через мгновение Сале осознала: иссиня-черный сполох над всадниками, столь испугавший ее впопыхах, — двойной. Первый язык его клубился над санями, из которых торчали две пары ног, а второй жадно облизывал рыжебородого мужчину, ехавшего впереди кавалькады.
Юдка!
Консул был ранен, и ранен опасно. Если вовремя не оказать помощь… Почти сразу взгляд женщины наткнулся на долговязого воина с прямым, нездешним, мечом у пояса. Рядом с ним, держа руки на рукоятях пистолей и посмеиваясь в усы, ехали трое сердюков постарше. Рио!
Значит, где-то рядом должен быть и к'Рамоль, которому местные знахари-шарлатаны в подметки не годятся! Юдку надо спасать, он обязательно должен выжить, Консул им нужен позарез, без него…
Женщина умом не вполне отчетливо понимала, что означает это «без него…», но сердце подсказывало: в чужом Сосуде потерять Консула, который в обход правил предупредил чужаков о заговоре Малахов, — глупость и безрассудство.
Чтобы не сказать большего.
— Рио! Где к'Рамоль?!
Сперва ей показалось, что она заглянула в колдовское зеркало, — таким опустошенным, выжженным показался ей ответный взгляд героя.
— Застрелили его, Сале. Понимаешь… совсем застрелили. И Хосту — тоже. На миг она растерялась. Внутри оплыл слезами кусок подтаявшего льда — не помогла ни маска, ни пустота… Взять себя в руки! Немедленно! Сейчас нужен лекарь. И если сердцееда к'Рамоля волей судьбы больше нет среди живых…
Она обернулась к ехавшим следом довольным, ни о чем не подозревающим сердюкам:
— Лекаря, быстро!
— Благодарю за заботу, сиятельная пани! — с некоторым усилием усмехнулся Юдка. — Тому хлопцу, что в санях, лекарь таки потребен!
Кого он хотел обмануть? Сале прекрасно видела, что Консул держится из последних сил. Проклятье! Дура несчастная! Он ведь еще и раненого сердюка держит, не только себя!
Она сбежала с крыльца и остановилась перед замешкавшимся всадником я сером жупане, широких черных шароварах и смушковой шапке. Впилась взглядом в изумленно вытаращенные на нее карие глаза. Не отпустила.
— Скачи за лекарем! Живо!
Только снег взметнулся из-под копыт.
Да, здесь ее и без того невеликие силы киснут, как молоко на солнцепеке, — но на такое… грех скряжничать. Иначе этот болван-десятник до вечера бы за лекарем собирался!
С коня Консул слез сам.
— Да ты никак ранен, пан Юдка!
В дверях стоял сам пан Станислав, в мятой ночной сорочке и накинутой поверх нее медвежьей шубе, без шапки, в остроносых домашних туфлях на босу ногу.
Озабоченный отец семейства. Как здесь говорят?.. Ах да — пан добродий.
— Вэй, пан Станислав, разве ж незамужние девки умеют ранить? Смех, не рана…
— Ну-ну, — похоже, Мацапура-Коложанский прекрасно все понял: и то, что рана серьезная, и то, что Юдка не хочет показывать этого при сердюках. — Удачно ли на охоту съездили?
Сердюки разом заухмылялись. Как же: с победой вернулись, и пан доволен, вон, шутить изволит!
— Удачно, пан Станислав. Поглянь, какую козочку заполевали! Юдка медленно, нога за ногу, двинулся к дому. А Сале не удержалась и вслед за Мацапурой подошла к остановившимся саням.
В смятых плащах, брошенных на дно розвальней, лежали двое: Гринь, брат урода-младенца, и уже виденная Сале сотникова дочка. Оба были без сознания. «Девчонку просто оглушили, оправится быстро, — сразу определила Сале, — зато парень плох. Только на Слове Консула и держится».
— Да то ж панна Яринка! — вполне натурально всплеснул руками Мацапура, и любой, кто не знал веселого Стася, вполне мог увериться: зацный пан искренне удивлен и огорчен тем положением, в котором оказалась девушка. — А ну, живо! Хлопца до хаты, пусть лекарь его пользует, а о панне Ярине я сам позабочусь…
Пан Станислав уже забирался в сани, как был, в шубе и в ночной сорочке. Уселся на передке, взял в руки кнут, обернулся к стоявшей рядом Сале.
— В замок отвезу, там за ней присмотрят! — губы Мацапуры расплылись в добродушной улыбке. — Перевяжут, вином напоят, чтоб кровью не изошла. Кровь молодая, чистая, нельзя, чтоб панночка ею изошла, никак нельзя!
И Сале поняла, что имеет в виду пан Станислав.
…Консула она тогда, при первой встрече, узнала сразу. Добро б просто узнала! — ловчим псом вывела спутников прямо на него, идя по невидимой ниточке быстро слабеющего следа. Да, здесь ее способности уходили водой в песок — но она успела дотянуться верхним чутьем. Успела и расслабилась, решив, что миссия, ее последняя миссия, практически завершена…
Как бы не так!
Оказалось, что все еще только начинается!
Вернее, началось раньше.
Ну кто, кто мог знать наперед, что этот ироничный красавчик Рио, рубаха-парень и рубака-парень, стеснительный благодетель многодетных побродяжек, — двоедушец?!
Нет, то, что герой находится под заклятием, Сале, конечно, знала — но она и подумать не могла, что дело обстоит настолько серьезно! Ведь тогда, при Досмотре, когда строго прозвучало: «Вы пытаетесь провести через Досмотр второго человека? Вторую личность?» — она растерялась. И испугалась. При последующих словах Малаха-Досмотрщика: «Вам известно, что лиц, уличенных в нарушении визового режима, постигает административная ответственность?»
Однажды ей довелось видеть, что бывает с теми, кто пытается пересечь Рубеж нелегально. В ушах до сих пор звучит вопль неудачника, возомнившего, будто он может беспрепятственно миновать Досмотр. Он был самоуверен. У него имелась действительно стоящая контрабанда, за такую любой чародей с радостью опустошит свою казну; и он рассчитывал… не рассчитал.
