Руслан Ароматов - Принцип невмешательства
– Дали на тестирование? – понимающе кивнул на браслет Луиджи, заставив Шона напрячься. – Вживую пока такого не видел.
– Уже нет. Полностью рабочий экземпляр. Мне досталось два. По себе могу сказать, что работает. – Радуга продемонстрировала аналогичный браслет на своей руке.
– Интересный выбор, – задумчиво пробормотал охотник в пространство.
– Шон, если появится такая возможность, загляни сюда еще раз, мы снимем с него данные для анализа, – попросила Радуга. – Если не возражаешь.
– Ладно… – Шон явно растерялся, не зная как реагировать на такой интерес к его персоне. – Если буду мимо проходить, обязательно загляну.
– Спасибо. Пойдем на экскурсию.
Выйдя из лавки, они направились куда-то в переплетение коридоров, залов и лестниц, нисколько не напоминающее прямые ровные штреки горных разработок. Наоборот, наклонный пол, плавно загибающиеся стены, узкие винтовые лестницы и небольшие уютные зальчики в самых неожиданных местах резко контрастировали с планировкой Политауна.
– Красиво у вас, – задумчиво произнесла Лена, без остановки вертевшая головой. – А что это за зеленые пятна на стенах?
– Вы еще оранжерею не видели, вот там красиво. А зеленые пятна – индикаторы концентрации кислорода. Пока они зеленые, все в порядке; если же кислорода становится меньше, они постепенно меняют цвет к желтому и потом красному. За концентрацией углекислого газа следят сами светлячки – вот эти светящиеся зеленым грибы, торчащие изо мха. Они также специально создавались как индикаторы и регулировщики концентрации газа.
– А я-то думала, что это все сделано для красоты! – воскликнула Лена, от удивления широко распахнув глаза. – Такие бархатные стены, светящиеся желтым, а среди них салатовые полянки и зеленые шляпки грибов.
– И для красоты тоже, – рассмеялась Радуга. – Приятно сочетать красоту и пользу, не так ли?
– Кое-где концентрация углекислого газа повышена, – заметил Шон, быстро ухватив идею. – У пола светлячки пожелтее будут.
– Это нормально, – откликнулась хозяйка. – Углекислый газ тоже нужен человеку, также он участвует в общем круговороте.
– И что, система может функционировать в автоматическом режиме? – спросил Шон.
– Не всегда и не везде… пока. Все-таки, очень непросто создать настолько сбалансированную экосистему, где было бы комфортно человеку. На текущий момент наши модели позволяют существовать системе в стабильном состоянии от трех до пяти лет без вмешательства извне. Но работы в этом направлении ведутся.
– Значит, вы пока не боги, – усмехнулся Шон, на самом деле впечатлившись от увиденного. Его мнение о джаггерах менялось со скоростью грузового шаттла.
– Увы, – иронично пожала плечами Радуга. – Мы в жилом районе. Вокруг нас входы в дома.
Снова вытянутый зал, сильно напоминающий рыночный, и почти такие же проемы в жилые помещения. Посреди зала разместилось что-то вроде зоны отдыха: небольшой бассейн с водой, окруженный кольцом скамеек, где сейчас отдыхала пара человек.
– Вода в бассейне пресная, – не стала дожидаться вопроса девушка. Она подошла ближе, поздоровавшись с соседями. – Поступает из месторождения неподалеку. Можете посмотреть на рыб, которые у нас тут живут.
– Гостей из города привела? – спросил ее пожилой мужчина в панаме и очках в толстой оправе – типичный активный пенсионер, поднимаясь со скамейки и придирчиво оглядывая компанию. На джаггеров охотников он не походил даже отдаленно.
– Да, заглянули посмотреть, как мы тут живем…
– Как живем? Хорошо живем! Не хуже городских! И куда спокойнее.
– Это точно! – поддержал Луиджи. Он не был джаггером, но, видимо, местные особенности знал назубок.
– Вот и приходил бы к нам жить! – насел на него старик. – А то все шляешься где-то месяцами. Ты же давно наш.
– Вот когда нашляюсь, дядь Коль, тогда и переселюсь к вам, – миролюбиво ответил Луиджи. – На пенсии.
Дно бассейна поросло длинными нитевидными водорослями, которые, как и все остальные растения, светились, только эти давали призрачный голубоватый свет. Колыхаясь в невидимом подводном течении, они напоминали поверхность моря. И на этом фоне в поисках корма плавала стайка ярко-желтых рыбок.
– Ух ты, как здорово! – в очередной раз воскликнула Лена. – Какая красота!
– А здесь что обозначают цвета? – тут же задал вопрос Шон. Вообще-то он считал, что подводные растения созданы исключительно для красоты.
– Этот ровный синий свет говорит, что вода пресная, а солевой состав соответствует нормальной питьевой воде, – снова удивила его Радуга. – Отсюда ведь берут воду на приготовление пищи.
– Ладно, ладно, – сдаваясь, рассмеялся Шон. – Ну хоть рыбки-то желтого цвета для красоты?
– Конечно, для красоты, – стараясь выглядеть серьезной, ответила девушка. – Потому что в воде другого качества они просто-напросто сдохнут – это и будет индикатором качества. А еще любая рыба тут съедобная.
– По крайней мере, с рыбой я угадал, – облегченно заметил он.
– По их цвету понятно, в какое время их создавали, – невинно добавила Радуга. – Из какой они партии.
Шон испытал сильное желание выругаться, но вместо этого вдруг рассмеялся:
– Я понял – все живые существа тут двойного или тройного назначения. Красота и функциональность здесь одно и то же.
– Что в этом плохого? – Радуга смотрела на него, ожидая пояснения.
– Это отлично! – серьезно заверил Шон.
– На пару минут заглянем ко мне, а потом покажу вам оранжерею, – огласила Радуга программу мероприятий.
Ее жилище состояло из трех небольших комнаток и кухни, не считая отдельного помещения под удобства.
– Ничего интересного. – На входе хозяйка пропустила их вперед. – Воду приношу из бассейна, хотя можно провести и сюда. Электричество есть, так что готовить – не проблема.
– Откуда оно? – удивился Шон.
– Источников много, – ответил Луиджи. – Конкретно этот поселок использует небольшую гидроэлектростанцию. Как видишь, джаггерам много энергии не надо.
Гостиная, спальня и кабинет имели минимум мебели – только самое необходимое, зато стены украшали рисунки, на которых Шон увидел типичные земные пейзажи: лесное озеро, радуга в горах, морской берег, снежные шапки гор. Цвета для картин выбирались яркие и сочные, намного ярче, чем в действительности; в подземной обстановке это добавляло им нереальности. Как будто на картинах изображена фантазия художника, существующая только у него в голове и не похожая на реальность подземли.
Чтобы попасть в оранжерею, пришлось спуститься вниз метров на пятьдесят при помощи целой системы винтовых лестниц.
