Лоис Буджолд - Паладин душ
— То, что я влюбился в Юмеру?
— Нет. Об этом я не думал. — Иста сурово взглянула на него:
— А о чём вы подумали?
Иллвин словно ушёл в себя, его лицо стало мрачным:
— Она произвела такое же впечатление на меня. Сначала. Но потом увидела Эриса и забыла обо мне. Бросила меня на землю, как мешок с отрубями. И… разум вернулся ко мне. Я наконец вспомнил, где видел её раньше. Хотя не совсем её. Эрис, помнишь, как года три назад я ездил в маленький джоконский городок? Я тогда притворился продавцом лошадей. Тогда же я привёз Горама и план замка Хамавик.
— Да…
— Я купил пару голов скота у лорда Хамавика. Я переплатил ему, чему он очень обрадовался; этот идиот стал разговорчивым, принимая меня за дурака. Он пригласил меня на обед в поместье на берегу моря, по чему я должен был понять, как он меня надул… если бы, конечно, сам этого не знал. Он принялся показывать мне свои богатства, среди которых оказалась и его жена. Джоконская княжна, внучка самого Золотого Генерала, — как мне поведал её муж, будто бы она была чистокровным товаром, который он приобрёл по впечатляющей цене. Видимо, так оно и было, потому что вдовствующая регентша Джоэн не отдаёт своих детей задаром. Пятеро богов, он был отвратительным старым козлом. А жена действительно была золотой, только тише и грустнее неё я женщин не видел. Безжизненная. Запуганная. И на ибранском она могла связать лишь несколько слов.
— Но это же другая княжна, — возразил Эрис. — У князя Джоконы несколько сестёр. Ты, похоже, принимаешь одну за другую. Юмеру говорила уверенно и остроумно.
— Да. Даже придумывала двуязычные каламбуры. Но если у неё нет сестры-близнеца с тем же именем, я голову даю на отсечение, это та же женщина, — Иллвин вздохнул и нахмурился.
— Катти в ярости направилась в спальню княжны, я бросился за ней. Я боялся… не знаю чего, но подумал, что хотя бы смогу предупредить тебя и предотвратить скандал.
— Мой верный адъютант.
— Это выходило за пределы военных обязанностей, как мне кажется. Ты бы остался у меня в долгу, и я не преминул бы взыскать его с тебя. Я умолял Катти хотя бы позволить мне войти первым, но она проскользнула у меня под локтем. Мы появились как раз в самый неподходящий момент. Если говорить без обиняков.
Мёртвые, заметила Иста, не краснеют. Но могут выглядеть пристыженными.
— Катти пришла в бешенство, и даже я не могу винить её за это, — продолжил Иллвин. — И если бы тот разукрашенный сверх всякой меры кинжал лежал бы под грудой одежды, а не поверх неё, я бы успел удержать твою жену. Но она с криком бросилась на княжну. Намереваясь искромсать ей лицо. По вполне понятным причинам.
— Это я помню, — медленно, словно сомневаясь в чём-то, сказал Эрис. — Припоминаю.
— Ты отпихнул золотую шлюху в сторону, я перехватил руку Катти, в которой она сжимала нож, и, между нами говоря, всё было бы в порядке, если бы ты не совершил пируэт, соскочив с кровати. Неужели похоть так завладела тобой, что ты ни минуты больше не мог оставаться в том, что ещё было на тебе? Если бы такое случилось со мной… ладно, не важно. Но лучший рыцарь Карибастоса, запутавшийся в собственных штанах… Пятеро богов, Эрис! У Катти не хватило бы духу всадить кинжал в тебя, даже если бы она захотела, но ты, споткнувшись, свалился на нас. — Его негодование утихло, из голоса исчезли взволнованные нотки. — Я почувствовал, как нож входит в твоё тело. И честно говоря, я был уверен, что мы тебя прикончили.
— Катти не виновата! — поспешно воскликнул Эрис. — Эта скорбь у неё в глазах… всё равно, что ещё раз быть пронзённым кинжалом. Неудивительно, что она… А потом… потом я ничего не помню.
— Ты упал к моим ногам. Глупая девчонка вытащила клинок из тебя. Я закричал: «Катти, нет!» Но слишком поздно. Хотя не уверен, что кинжал удержал бы поток крови, который так и хлестал из тебя. Одной рукой я пытался зажать твою рану, другой — удержать Катти за рукав, но она выскользнула из-под накидки. Юмеру закричала и залезла обратно на кровать, пытаясь дотянуться до тебя, до сих пор не понимаю, зачем. Катти вонзила нож прямо ей в живот. Юмеру схватилась за рукоять и посмотрела на меня с бесконечной грустью. Тихим, потерянным голосом она произнесла «Ох!». Тем… тем самым голосом, который я запомнил с нашей первой встречи, — он уже почти шептал. — Она только сказала «Ох!». На лице Катти вдруг появилось странное выражение и после этого я уже ничего не помню. — Он утонул в подушках. — Почему я не могу?…
Руки Исты дрожали. Она спрятала их в складках юбки:
— А что вы помните после этого, лорд Иллвин? — спросила она.
— Я очнулся здесь. В голове гудело. Я чувствовал себя разбитым и больным. А потом снова очнулся здесь. И снова. И снова. И снова. И… Со мной что-то произошло. Может, меня сзади ударили?
— Каттилара сказала, что тебя заколол Печма, — ответил Эрис. Он откашлялся. — Тебя и Юмеру.
— Но его там не было! Он следовал за нами? И, кроме того, я не… — Иллвин провёл рукой по груди под тугой льняной повязкой — на ладони остался алый след… — о! … ранен?
— Кто этот Печма? — гнула свою линию Иста.
— Писарь Юмеру, — пояснил Эрис. — Он ужасно одевался и был предметом постоянных шуток со стороны её свиты. Всегда есть такой безвольный бедняга. Когда Каттилара сказала, что на Иллвина напал он, я ответил, что это бред. Она заметила, что пусть лучше это не будет бредом, потому что иначе мы рискуем ввязаться в войну с князем Сордсо, когда тело княжны доставят домой. Ведь никто из джоконцев не заступится за Печму. И она оказалась права. Ещё она сказала, что нужно терпение и Иллвин поправится. Я уже было начал сомневаться, но теперь вижу, что это так!
Иста поинтересовалась:
— Вы больше двух месяцев ничего не едите и даже не задумываетесь почему?
Иллвин оторвал взгляд от окровавленной руки и удивлённо посмотрел на Эриса, а потом прищурился.
— Я ем. Только пища сразу из меня выходит. — Эрис пожал плечами. — Но, кажется, и этого достаточно.
— Но теперь же с ним всё в порядке, — медленно произнёс Иллвин, — верно?
Иста помедлила:
— Нет. Неверно.
Она перевела взор на безмолвного слушателя их разговора, прислонившегося к дальней стене:
— Горам. Что ты думаешь о княжне Юмеру?
Из его горла послышался звук, напоминающий собачье рычание:
— Она была плохой, вот что.
— Почему ты так думаешь?
Его лицо сморщилось:
— Когда она смотрела на меня, мне было до смерти страшно. Я старался держаться от неё подальше.
Иста присмотрелась к его изодранной душе. Конечно, старался.
— Я даже подумал, что именно Горам помог мне избавиться от наваждения, — печально вставил Иллвин, — но теперь, боюсь, это было просто последствием невнимательности Юмеру ко мне.
