Юлия Шолох - Отступники
Вся прелесть вечера рухнула, когда музыка стихла.
— К нам, а после к Дифии заглянем познакомиться, — проорал орк, который говорить тихо не умел по определению. — Она давно уже скучает без новеньких. Мы ей надоели!
И засмеялся.
Илия замерла. Она не смотрела, как они уходили. Очнулась, когда почти совсем стемнело. Сердце колотилось бешеным боем, в ногах была такая слабость, что если бы она попыталась встать, все равно бы не смогла.
'Это ревность, — неожиданно поняла Илия. — Я до смерти его ревную'.
Справиться с новыми всепоглощающими эмоциями она не смогла. Стало прохладней, но ее колотило не от холода.
'К лучшему, если он пойдет к Дифии, — убеждала саму себя, — тогда точно можно будет поставить на нем крест'. Перенести в разряд мужчин, которые много врут, потому что вокруг больше нет никаких других женщин. А когда появляются другие, все свои слова забывают, зачем зря время терять, если все нужное можно получить гораздо более простым способом? Если он пойдет к Дифии, проблема решения отпадет сама собой, думать будет просто не о чем, все закончится, не начавшись. Можно будет со спокойной совестью вернуться домой, потому что она уже сделала для его безопасности все, что смогла. И точка.
Подобные мысли были очень разумны, но почему-то совершенно не успокаивали. Она не знала, сколько прошло времени, не знала, как долго собиралась с силами встать и уйти в дом.
Удалось, только когда из лесу донесся хохот — они возвращались. Сколько прошло времени? Было темно, но как долго они отсутствовали — час или полночи, она не поняла, так как потерялась в ночи, как теряются обычно в кошмарах. Вроде ничего не произошло? Но отчего же такой ужас внутри?
Илию трясло. В доме она забралась на кровать, до боли закусила губу и попыталась переключиться на что-нибудь другое. Пусть даже думать о страшном, только не о Кариене. Она вспоминала, как лишилась всего, как очень похоже сидела во время весеннего бала в комнате, прячась под одеялом и стараясь забыть о другом… о наследнике. Когда она вспоминала о нем последний раз? Уже очень давно…
А вот Кариен…
Если бы у Илии было какое-нибудь снотворное она, не думая, приняла бы побольше, чтобы забыться. Но ничего подобного под рукой не оказалось, потому пришлось встречать свою бешеную ревность лицом к лицу. Незнакомка ей совершено не понравилась, но та уже довольно вызывающе представилась, уже не выгонишь, не проигнорируешь, не сделаешь вид, что перед тобой пустое место. Сердце билось дергано, неуверенно, будто спрашивая, надо ли продолжать это бессмысленное занятие? Ей казалось, она вполне может умереть. Прямо сейчас.
Когда в дверь забарабанили, Илия не сразу пришла в себя.
— Илька, открой, — раздался голос эльфа, пьяный и веселый.
Она медленно поднялась и нетвердо направилась к двери, где пришлось держаться за косяк, чтобы не упасть. Задвижка поддалась только с третьего раза.
Эльф был хорош. Он переступил порог, оглядывая комнату и светясь, как фонарь в ночи.
— У тебя случайно не найдется Драконьего нектара? — поинтересовался.
Илия молча помотала головой. Какая глупость — искать у нее нектар, один из самых редких, удивительно дорогих спиртных напитков, к которому далеко не каждый допущен. Только аристократы имеют право подавать его гостям в качестве угощения.
— Я так и думал, — довольно сообщил эльф, поворачиваясь к ней всем корпусом.
Илия замерла, голова совсем не соображала. Какой нектар? Это просто предлог, конечно. Так зачем тогда он явился?
— А на самом деле, чем обязана? — нетвердо произнесла Илия, раздумывая, действительно ли хочет знать ответ.
— Уже ухожу, — Зельт завел руку за спину и открыл дверь. — Сейчас уже домой собираемся. А тебе я хотел кое-что сказать. Знаешь, что? Мы не ходили к Дифии, Кариен отказался. Но в следующий раз… он уже не сдержится, понимаешь?
Илия смотрела, как его улыбка стала почти болезненной.
— Не знаю, чем ты его так довела, что притронутся страшно, вдруг ожог останется? Просто хочу сказать — потом будет глупо злиться на кого-то другого. И нечестно. Тебе придется злиться только на себя саму.
Зельт вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Илия прижалась к стене всем телом, а потом еще и лбом.
Конечно, она поняла, что он хотел сказать. А так как вокруг не было никого, перед кем нужно держать марку, ничего не мешало признать — он сказал правду. Где были ее мозги, когда она заказывала купальник? А когда надевала? Точнее, не надевала? А еще считается, что это мужчины думают не тем местом. Глупо теперь винить кого-то другого.
Остается загадкой, почему подобные откровения всегда влияли на Илию двояко. Кроме того основного, что хотел сообщить эльф, она поняла еще кое-что. И схватилась за эту мысль, прикрылась ей, как щитом, откладывая Кариена на потом.
Подойдя к столу, Илия активировала зеркало. Было уже поздно, так что появившееся в нем заспанное помятое лицо секретаря не удивляло.
— Новостей нет, — привычно пробормотала девушка.
— Мне нужно срочно говорить с Гариэлем, вопрос предельной важности. Касается безопасности мастера.
Этого намека действительно хватило, хотя Илия до последнего не верила, что получится. Значит и остальное правда… Наверное, ее лицо было достаточно красноречиво, потому что показавшийся в зеркале всего через пять минут Гариэль тут же испугался.
— Илия? Что случилось?
Она внимательно на него смотрела, сдерживая все грубые и неприличные слова. Заговорила, только когда его испуг дорос до черты, за которой начиналась паника.
— Гариэль, хочу сообщить новость — мы с Кариеном расстались. Я живу отдельно и не собираюсь к нему возвращаться. Просто не могу… Знаешь, почему? Меня мучают кошмары, где демоны прорывают границу и убивают моих родителей, мою сестру… беременную. Разрывают на части детей. Сжигают деревни. Насилуют женщин… и не только женщин.
Дакса расширил глаза, но тут же виновато потупился.
— И я никак не могу расслабиться. Пока вижу их смерть. Я из дома не выйду, пока…
— Когда ты поняла? — тихо спросил.
— Что ты можешь сделать портал в мой мир в любой момент, так же просто, как внутренний? — жестко сказала Илия. — Неважно. Важно другое — я хочу услышать твое решение.
Гариэль молчал долго, его лицо было таким же бледным, как обычно, так что раскаяния, судя по всему, он не испытывал. В конце концов, от длительности его молчания стало даже не по себе.
— Я приеду за тобой завтра к обеду, — сказал, наконец, дакса. — Но нам придется поговорить.
— Не нужно разговоров, — Илия не сдержалась и отвернулась. Что бы ни сделал Гариэль, он был уверен в правильности своих действий. И не ей судить. — Я вернусь, как только все узнаю.
