Юлия Шолох - Отступники
— От Гариэля новостей нет? — мимоходом поинтересовался Кариен. Сам он зеркалом пользовался только чтобы перечислить список заказываемых вещей, будто ничего другого от дакс ему и не нужно. Скорее всего, так оно и было.
— Неа, — привычно ответила Илия, следя, как аккуратно демон подносит к щепкам длинную спичку и терпеливо ждет, пока они загорятся. Потом добавляет щепок потолще, а после уже дрова. Напоследок окидывает покровительственным взглядом дело рук своих и, полностью удовлетворившись видом, направляется к креслу. Упав в него, вытягивает ноги с выражением блаженства на лице. Как будто такая жизнь его вполне устраивает.
На огонь смотреть приятно, да и слушать его — одно удовольствие.
— Знаешь, Ласка, — задумчиво сказал Кариен. — Тут так здорово, когда сам себе хозяин… даже не хочется ничего менять.
За прожитое у озера время он несколько раз называл ее этим именем и каждый раз хотелось его остановить, но как-то случаи все были неподходящие, слишком быстро сказанное отступало под напором других слов и вытаскивать его насильно рука не поднималась. Зато сейчас слово прозвучало, зависло в воздухе и упустить такой шанс было просто невозможно.
— Слушай, Кариен, не называй меня больше так, — покривившись попросила Илия.
Он вдруг быстро оглянулся.
— Почему?
— Это… имя из прошлого. Так звали меня дома. Не хочу вспоминать как… о них. О прошлом.
Демон на секунду задумался, а после стал серьезным, торжественным, как будто находился на важном дипломатическом приеме.
— Раз уж речь зашла, может пора рассказать, что же такого страшного случилось после твоего возвращения домой и отчего дакса так сильно тебя жалеет?
Илия непроизвольно нахмурилась, как каждый раз, когда разговор заходил о чем-то подобном. Она была твердо убеждена, что такие вопросы следует пресекать быстро и окончательно, пусть даже болезненно.
— Мне кажеться, это не твое дело, — холодно заявила она.
Сейчас кресла, в которых они сидели, разделял только невысокий столик. Иногда на нем стояло вино, вкус которого отлично сочетался со световыми бликами из камина и вечерними сумерками. Но не в этот раз.
— Вот как… — сказал Кариен и очень медленно положил на поверхность стола ладонь.
— Ласка, — вдруг четко произнес.
— Что? — Илия на миг онемела, — я же просила, только что…
— Ласка, — вызывающе повторил он.
— Да как… не смей меня так называть!
— Ласка! — зло и настырно повторил демон, упорно сверля ее блестящими глазами.
— Да ты… — Илия задохнулась от неожиданной ярости, — да я…
— Ну, что ты? — пренебрежительно поинтересовался Кариен, — что ты сделаешь? Мы тут одни… Никого нет. Никто не вмешается. Твоего прошлого тут тоже нет. Так сколько можно запираться в нем, как в крепости?
— Это тебя не касается! — продолжала шипеть Илия. И все-таки не сдержалась, вскочила, потому что ругаться, рассиживаясь в мягких креслах, как-то не очень естественно.
— Очень даже касается, — Кариен поднимался медленно и смотрел угрожающе. — Даже больше касается, чем я бы хотел. Так уж случилось, что по иронии судьбы я привязан к обычной человеческой девчонке, без которой не знаю, как жить. Так что меня все касается: и прошлое, и настоящее, и твое детское поведение, которое мало кто бы согласился терпеть больше недели. Так что я просто уникум! — рявкнул в конце.
— Что?! Какое поведение? Да как ты смеешь со мной так говорить?!
— Очень даже смею, — спокойно продолжал демон. Несмотря на напряжение, исключая последнюю фразу, говорил он совершенно спокойным тоном, даже и не скажешь, что вроде как скандалит. Илия от такого поведения терялась и не знала толком, как реагировать. Вроде они ругаются, но почему так, будто просто обсуждают погоду?
— Я смею говорить в таком тоне, потому что ты именно так себя и ведешь! Ты никак не можешь разобраться со своими делами самостоятельно, все, что ты делаешь — просто откладываешь решение на потом! Это не просто глупо, это, знаешь ли, еще и жестоко, когда дело касается не только тебя!
— Ты о чем?! — Илия на миг потеряла нить разговора, настолько не похож был Кариен на себя обычного, и встряхнула головой, пытаясь снова ее поймать.
— О себе! О нас! — теперь голос он все же повышал. — Ты же прекрасно знаешь, что должна мне что-нибудь ответить. Что-нибудь определенное. Хотя бы так. Кариен, — он заговорил тонким кривляющимся голосом, — понимаешь, ты не в моем вкусе. Совершенно! Я, знаешь ли, не люблю безупречных во всех отношениях демонов, все время спасающих мне жизнь. Давай ты забудешь свою дурь и мы останемся просто друзьями? — договорив, демон тяжело замолчал. Илия вдруг опустила голову. Она, конечно же, знала, что должна что-то ответить. Но откладывая в очередной раз решение, ни разу не думала, что ему тоже тяжело ждать. Но сейчас… он подсказывает ей такой простой выход, такой безболезненный, что глупо отказываться. И все сразу решиться. И все станет хорошо.
— Может и правда… — примирительно начала Илия.
— Нет, — грубо отрезал Кариен, — друзьями мы не будем.
— Так чего ты тогда от меня хочешь?! — опять возмутилась Илия. Сначала предлагает, потом от своих же слов отказывается!
— Для начала я хочу, чтобы ты, наконец, собралась с силами и рассказала мне, что же из твоего прошлого так на тебя давит. А если не можешь, хотя бы внятно объясни, почему? Ты чего-то боишься?
Илия вдруг испугалась этого разговора, отвернулась так старательно, что шея тут же заболела.
— Нет, не боишься, — сам себе ответил Кариен. — Так это, получается, просто вопрос веры?
Илия промолчала. Не так все должно быть, разговор точно должен быть не таким! И зачем вообще он нужен?
— Давай тогда обсудим вопрос веры, — настойчиво и тихо продолжил Кариен. — Ты мне веришь?
Голова сама собой опустилась еще ниже.
— Я задал тебе вопрос, — вкрадчиво, с еле сдерживаемой злостью заявил демон.
Она вздохнула. Не то чтобы такой напор ее напугал, просто она сильно растерялась. Словно вернувшись однажды домой вместо привычной кошки нашла у порога взбешенного тигра.
— Я думаю, ты веришь в то, что говоришь. Сейчас веришь, но в любой момент…
Фраза осталась неоконченной.
— В любой момент? — изумлено повторил Кариен. — В любой момент… а зачем говорить о любом моменте? Давай обсудим настоящее. И не ври, что сейчас веришь! Верила бы, все по-другому было бы. Так что еще… что еще я могу сделать?! Я нарушил приказ Патриарха, прямой приказ! Я раз и навсегда перечеркнул свою прошлую жизнь, оставил за спиной все, в том числе хорошее и этого тебе недостаточно? И я… не жалею, что сделал такой выбор. Потому что ты жива и здорова, хотя и напоминаешь вынутый из вечной мерзлоты реликт! На тебе же до сих пор лед толщиной в три пальца! И вне зависимости от твоего решения я не стану жалеть о своем выборе. Потому что если бы тогда… если бы не получилось, я просто бы не стал жить. Так чего еще ты от меня хочешь?!! Что еще я могу? Разве что умереть, но этого, извини, делать не собираюсь, — он тяжело усмехнулся.
