Ольга Ильина - Проклятье Солнечного короля - 1
— Мне кажется, нам больше не стоит встречаться до отъезда, — выдохнула она, чтобы как-то преодолеть собственное неустойчивое состояние.
— Боитесь, что граф узнает?
— У него хватит изобретательности мне помешать.
— Хотя бы раз, позвольте мне позаботиться об этом.
— Я привыкла решать свои проблемы сама, — призналась Мэл.
— Иногда, каждому из нас нужна помощь.
— Даже вам? — не поверила она.
— Даже мне, — согласился он и поцеловал. У нее снова подогнулись колени, а капитан лишь едва заметно улыбнулся, заключил девушку в свои стальные объятия и полностью завладел ее вниманием, губами, телом, всем. Он и сам не понял, когда объятия стали слишком смелыми, когда страх обидеть или ранить уступил место страсти, когда ее пожар захватил его всего, когда ему перестало хватать просто поцелуя. Все страхи, сомнения, опасения и даже здравый смысл исчезли в этот момент, и он мягко взял ее на руки, отнес на кровать и обнажил плечи, чтобы покрыть каждый сантиметр бархатной кожи поцелуями.
— Ты сводишь меня с ума, моя маленькая нежная девочка, — прошептал он, обнажая грудь. Она дернулась, когда он прикоснулся к ней так, напряглась, но он не дал ей и шанса, завладел губами, заставляя расслабиться и позабыть обо всем на свете, кроме его сильных рук, жарких губ и сводящих с ума поцелуях…
Их прервали самым жестоким образом. Мэл тут же отстранилась, прикрылась покрывалом, и залилась румянцем стыда. Волшебство момента было разрушено робким стуком и криком Андре:
— Капитан, вы просили, позвать вас. Уже шесть вечера и…
— Черт тебя подери! — чертыхнулся Кросс и посмотрел на обескураженную и потерянную девушку. — Прости меня. Я должен идти.
— Мне тоже уже пора.
— Нет, прошу тебя, останься, останься на ужин.
— Я не могу, — прошептала она. Он видел, как расстроило и даже шокировало ее то, что едва не произошло между ними, и не находил слов, чтобы хоть как-то сгладить неловкость момента. Дурак! Слишком рано, она невинна, а он совсем об этом позабыл, да еще предупреждение знахарки. Секунду назад он жаждал растерзать Андре за то, что тот их прервал, а теперь был несказанно благодарен. Нельзя, нельзя так забываться, вот только проблема в том, что стоит только ей на него посмотреть, как всякий здравый смысл катится в бездну. Странно, но именно в этот момент он подумал о Соросе. Если его друг испытывал хоть часть тех чувств, что он испытывает к Мэл, то он больше не станет его винить за предательство. Ведь ради нее, ради этой маленькой, смущенной и сводящей с ума девушки он готов предать хоть целый свет.
— Хорошо, — наконец смирился он. — Мой человек вас проводит до госпиталя.
— Не нужно, — ответила она, полностью отгородившись от него. Эта стена, вдруг возникшая между ними, страшно ему не понравилась, но и приблизиться, поговорить он не посмел. Ему показалось, что если он сейчас это сделает, то она испугается еще больше и может передумать ехать с ним. Поэтому он отступил, кивнул и вышел, остановился за дверью, прислонился к стене, остужая себя и слушая тихое шуршание платья.
— Богиня, я сумасшедшая, — вдруг услышал он из-за двери и прошептал:
— Кажется, мы оба с тобой сошли с ума, потому что мне отчаянно сейчас хочется вернуться.
* * *Второй частью плана Мэл был граф. Она готовилась к этой встрече, как никогда раньше, потому что ей предстояло сыграть, по-настоящему сыграть, вжиться в придуманную роль настолько, чтобы он поверил.
Когда-то граф говорил ей, что она не умеет лгать, что она для него, как открытая книга, и сегодня она намеревалась сыграть на этой своей открытой книге.
В особняке было тихо и мрачно. В последнее время здесь всегда было так. Они с Уиллом уехали, как и леди Виттория, граф остался совсем один. Она не знала, тяготит ли его это одиночество, впрочем, она многого о нем не знала. В столовой, к своему удивлению она обнаружила накрытый стол.
Граф подошел сзади, почти бесшумно и Мэл вздрогнула, когда он с ней заговорил. Она ощутила себя маленькой девочкой, попавшей в лапы чудовища, всего на мгновение, а после отсекла все свои страхи и обернулась к нему.
— Я рад, что ты пришла.
— Я пришла поговорить. Вы кого-то ждете?
— Тебя. Этот стол накрыт для нас.
— А леди Виттория…
— Леди Виттория не станет нам мешать, — поморщился он. Мэл решила не спорить и позволила усадить себя за стол, налить вина. — Я знаю, после нашей последней встречи ты сердишься на меня.
— Не на вас, на себя. Но ваша ловушка позволила мне многое понять.
— О, не воспринимай это так, пожалуйста.
— Хорошо, — покладисто согласилась она.
— Но, кажется, с капитаном это не была ваша последняя встреча, — заметил он. Казалось, что этот вопрос был задан просто так, между делом, но Мэл уловила в его тоне тонкие нотки ревности.
— Вы правы, он приезжал ко мне в тот же вечер, хотел объясниться.
— И вы объяснились?
— Да. Мы поняли друг друга. И я попросила не искать больше встреч со мной.
— Вот как? — удивился граф.
— Да. Знаете, я много думала… о чувствах. Я не буду скрывать, что он понравился мне, быть может даже больше… но он оказался не таким, как я себе представляла и то, что он мне мог бы предложить… не уверена, что мои родители одобрили бы это.
Она тщательно подбирала слова, чтобы донести до графа свои мысли, чтобы он не заподозрил ее в лукавстве или обмане. Ведь все, что она говорила, было чистейшей правдой.
— Мне кажется, чувства приносят только боль, но я не хочу страдать, больше нет. Поэтому я попросила капитана не искать меня, поэтому я сегодня здесь. Я хочу спросить, ваше предложение еще в силе?
— Которое? — выдохнул граф, еще не до конца осознав то, что говорит ему Мэл.
— Стать вашей женой?
— Прости, мне кажется, я ослышался, — проговорил он и почти залпом отпил вино из своего бокала.
— Я сказала, что готова серьезно рассмотреть ваше предложение, если оно еще в силе, конечно.
— Конечно, в силе, — выдохнул он и неожиданно опустился на колени, рядом с Мэл, захватил ее руки в плен своих и начал целовать тонкие пальчики. А она, как могла, пыталась сдержать отвращение. — Мэл, моя Мэл. Ты не представляешь, каким счастливым меня сделала.
— Прошу вас, милорд, давайте не будем торопиться. Может быть, для начала поужинаем.
Этот вечер не стал для нее самым худшим в жизни, даже наоборот, ей показалось, что она вернулась во времени на два года назад, когда еще не было этого знания, когда его безответная, противная ее природе любовь не стояла между ними, в то время, когда она считала его другом. Он рассказывал ей о своей поездке в столицу, о всяких пустяках и важных вещах, но иногда она ловила на себе его взгляд, торжествующий и голодный, словно где-то там, в глубине его глаз за ней следило то самое чудовище, о котором она думала недавно.
