Аркадий Степной - Сердце в броне
Неожиданно в комнате воцарилась тишина. И Айрин в первый раз ясно услышала голос принцессы Ксении, на удивление звонкий и приятный.
— Дамы и господа, — сказала принцесса мягко, но решительно, — ваше общество разгоняет мою скуку. Но я дала себе обещание, что еще до отъезда прочитаю книгу, подаренную мне моим отцом. Книга эта хоть и скучная, но весьма серьезная и поучительная, она требует тишины и уединения для лучшего осмысления. Я буду очень признательна, если вы оставите меня на время и позволите выполнить обещание, данное моему батюшке.
Если отбросить всю вежливую мишуру, то это было весьма недвусмысленное предложение — всем убираться вон. Оставалось только подчиниться. Зашуршали многочисленные юбки придворных дам, приседающих в почтительном книксене. Застучали башмаки музыкантов и непризнанных поэтов. Принцесса мило улыбалась, но выражение ее глаз лишь подстегивало опытных царедворцев. «Уходите», — говорил ее взгляд, и не нашлось ни одного глупца, решившегося с ним поспорить.
Айрин, как и остальные, вежливо присела, склонив голову точно в соответствии с придворным этикетом, и, облегченно вздохнув, поспешила к дверям. Чем бы не было продиктовано решение принцессы, Айрин оно пришлось только на руку. Ей не терпелось вернуться в отведенные ей комнаты и запереться на все засовы.
— Баронесса Гросбери, останьтесь.
Эти слова принцессы вызвали всеобщую заминку. Придворные недоумевали, что потребовалось принцессе от скромной и незаметной баронессы.
— Иногда у меня устают глаза, и тогда я прошу кого-нибудь почитать мне вслух, — снизошла принцесса до объяснений. — Ваш голос, баронесса, кажется мне приятным.
Что бы придворные ни подумали, им пришлось уйти. Высокие двухстворчатые двери мягко захлопнулись, и в большой комнате остались только Айрин и принцесса. Айрин, пребывая в сильной растерянности, взяла в руки предложенную книгу и положила ее на подставку для чтения.
— С какой страницы мне следует начать, ваше высочество?
Принцесса не спешила отвечать на ее вопрос, изучая Айрин испытующим взглядом больших карих глаз. Возникла неловкая пауза.
— Тяжело быть замужем за нелюбимым, — неожиданно произнесла принцесса.
Айрин подняла голову.
— Ваше высочество, я более чем уверена, что король Георг придется вам по душе…
— Смею надеяться на это, — прервала ее принцесса с мягкой улыбкой на лице. — Но я сейчас говорю о вас.
Айрин вспыхнула:
— Ваше высочество, но с чего вы взяли?
Принцесса рассмеялась, но так доброжелательно и деликатно, что ее смех прозвучал совершенно необидно.
— Во-первых, это сразу же бросается в глаза, стоит лишь немного за вами понаблюдать. Ваши вымученные улыбки друг другу могут обмануть только черствых и невнимательных. А во-вторых… — принцесса открыла ключом изящную шкатулочку для бумаг и достала оттуда распечатанный конверт, — об этом мне написал в своем письме мой жених и ваш брат.
Айрин побледнела и прикрыла ладонью рот.
— Не пугайтесь, — сказала принцесса. — Георг сделал это вполне осмысленно, и я ценю его откровенность, оцените и вы.
Но Айрин продолжала смотреть на нее испуганным взглядом. Принцесса подошла к ней, взяла ее за руки и усадила рядом с собой на мягкую софу. Живые карие глаза, особенно выделявшиеся на ее некрасивом лице, стали проникновенными.
— Вы его сестра, — сказала она негромко, — значит, будете сестрой и мне.
— Ваше высочество…
— Не надо этого, — принцесса сжала в ладонях ее руки, — для тебя я Ксения, хотя бы наедине. И говори мне «ты».
— Но…
— Пожалуйста, я так редко это слышу. — В голосе принцессы послышались просительные интонации.
Для Айрин это было так неожиданно, что шок, охвативший ее вначале, пропал почти без следа. Она невольно улыбнулась, от Ксении исходило ощущение покоя и уюта, только что она была принцессой и ее воля заставила придворных чуть ли не бежать из комнаты, но прошло всего несколько минут, и вот уже перед Айрин совсем другая Ксения, простая и доступная.
— Меня зовут Айрин.
— А меня Ксения, — улыбнулась в ответ принцесса. — Вот и познакомились.
Девушки рассмеялись. Принцесса была некрасива, но все недостатки ее внешности с лихвой покрывались врожденным величием и незаурядной долей таинственной женской мудрости. То, до чего другие доходили через долгие часы мучительных размышлений, Ксения чувствовала инстинктивно. Ей достаточно было нескольких минут общения, и она безошибочно выбирала верный тон. Принцесса никогда не стремилась затмить окружающих, но, когда ей было нужно, умела привлечь к себе внимание, и мягкие, негромкие слова приобретали силу властного приказа. При этом она отлично осознавала свои изъяны, не строя глупых иллюзий и доводя до совершенства свои достоинства. С близкими же Ксения была не только добра и мудра, но и неизменно искренна. Это убийственное сочетание действовало безотказно. Неудивительно, что Айрин была сражена наповал ее обаянием. Неожиданно она вспомнила о письме.
— И что же там еще про меня написано? — спросила она смущенно.
— К сожалению, очень мало, я бы хотела знать о тебе намного больше. У меня никогда не было сестры.
— Ваше вы… — начала было Айрин, Ксения тут же нахмурилась, но так непосредственно и забавно, что смущение Айрин прошло. — Ксения, — поправилась она, и это было так непривычно, что ей пришлось повторить: — Ксения, я сестра королю только по крови, но на деле…
— Ни слова больше, — глаза принцессы сверкнули, — эти мужчины слишком много о себе думают. Мы, женщины, должны относиться ко всему проще. Я хочу, чтобы ты стала мне сестрой. Если, конечно, ты не возражаешь. А ты ведь не возражаешь?
Ну как тут устоять, когда законная дочь короля, настоящая принцесса и будущая королева сама отметает все условности и барьеры? Айрин и не устояла.
— Я буду только рада.
— Как славно. А теперь рассказывай, сестренка: что там у тебя происходит и в какую такую историю ввязал тебя мой будущий супруг?
Айрин начала рассказывать, поначалу скованно и стесняясь. Но постепенно она растаяла от искреннего сочувствия, с каким Ксения ее слушала, и раскрепостилась. Неожиданно для самой себя она рассказала ей все: начиная с ухаживаний Надаля и заканчивая вчерашним разговором с Гартом, умолчав только о некоторых особенностях личной жизни. Часы пролетели как минуты, никто не осмелился их беспокоить и мешать этой невольной исповеди. Когда Айрин закончила, Ксения глубоко вздохнула и внезапно крепко ее обняла.
— Они еще смеют тебя обвинять, — сказала она с чувством. — Если бы я узнала, что люди, которых я всю жизнь считала родителями, таковыми на самом деле не являются, я бы умерла от разрыва сердца.
