Ольга Романовская - Волкодлак
Соломенная подстилка, отсутствие солнечного света, коптящий факел в коридоре напротив — скудные удобства узников тюрьмы Конклава. В магическом отделении ещё хуже: стены со специальной облицовкой скрадывают звуки, отражают чары. Только колдовать не у многих получается: по старой общеизвестной традиции ломают пальцы и сдавливают горло верёвкой — достаточно, чтобы дышать, но недостаточно для длинных разговоров.
Ему дали ключ, разрешили принести ребёнка на кормление. Поставили ряд условий, которые Рош был обязан исполнять.
Повернув ключ в замке, он вошёл, не задумываясь, защищая рукавом Аглаю от сквозняка.
Холодно и промозгло. О чём они думают, Ирис же простудится! А то и подхватит чахотку. Хорошо, что девочку держат в тепле: её маги не боятся и активно изучают.
«А потом сделают учебным пособием», — с горечью дополнил внутренний голос.
А Ирис… Немного у неё шансов выжить, взрослого волкодлака предпочтут убить, ссылаясь на безопасность людей. Правы, с одной стороны, но, с другой… Она же разумна, она может быть одомашнена! Да, пусть частично, но всё же… И с таким процентом человеческой крови родит хорошее потомство.
— Явился? — устало поинтересовалась оборотница. — Опять будешь всякой дрянью поить? Так уже поили. И пару заклинаний испробовать успели.
— Били? — Рош сотворил магический светлячок и осветил им лицо Ирис.
Оборотница промолчала, но он и так видел багровый синяк. А ведь она ранена, ещё оправиться не успела…
— Вот интересно, могу я доверять тебе или нет? — Ирис приняла Аглаю и, казалось, с полным безразличием приложила к груди. — Хотя, вроде, были в одной упряжке… Но ты колдун, тебе те ближе…
— Что-то хочешь сказать? — Рош подошёл вплотную, постаравшись незаметно оградиться от посторонних ушей.
Ирис усмехнулась: будто выбор есть! Одной ведь никак, а он, хоть и плохонький, хоть и враг, но союзник. Симпатизирует ей немного… А большего и не нужно.
— Да так… Я узнала того ублюдка. Того, кто травил нас, кто убил Дажея. Он был там, в зале. Слушай, колдун, чем угодно заклинаю: сделай так, чтобы я выбралась отсюда на одну ночь! Мне этого хватит. А после… После, гхыр м'ят тари, поработаю твоей личной сукой. Про второго ребёнка я помню, ты сделаешь, я рожу и отдам. А потом… потом от кого скажешь. Пять лет буду сапоги лизать. Видишь, как высоко я ценю пару ночных часов свободы! Рош посмотрел на неё, как на умалишённую. Неужели оборотница всерьёз полагает, что он поставит на карту свою жизнь ради неё? Или Ирис вообразила его своим другом, а то и любовником? Безусловно, он ей симпатизирует, но не более чем животному.
— Если ты ожидала помощи, то просчиталась: я не помогаю нечисти. Твоя месть — это тоя месть. И вот что, Ирис, давай разберёмся, чтобы не было иллюзий, в отношениях, которые нас связывают, — колдун потянулся за Аглаей, но оборотница не отдала, прижала к себе, до предела натянув цепи.
— Ты с ними, да? А чего ж тогда добренького изображал? Чего ж уж там, не привыкать!
Рош не поддался на провокацию, лишь скривил губы. Готовый к нападению, вплотную приблизился к оборотнице, потянулся к дочери. Ирис дёрнулась, но в итоге сдалась, лишённая возможности оборота и свободы передвижения.
— Я? — колдун задумался, подошёл к решётке и знаком поманил стражника в конце коридора, чтобы унёс Аглаю. — Я человек, маг, а ты — то, с чем я призван бороться.
Ирис сглотнула, тоскливым взором проводив удаляющуюся фигуру с её ребёнком на руках. Дёрнулась, силясь вырваться, повисла на цепях, и хрипло завыла, сдавленная ошейником.
У колдуна кольнуло сердце. Столько боли, выраженной в звуке, ему не доводилось слышать. Страшно, наверное, для матери потерять ребёнка. Так что и в этом ошибались маги: волкодлаки способны любить, не чужды им человеческие чувства.
— Это не от меня зависит, — ответил Рош на невысказанный вопрос. — И я ничего не изображаю. Многие осуждают за мягкость, особенно, если вспомнить, как ты со мной обошлась. Я ведь не забыл.
— Так отомсти, тебе это ничего не стоит. Сделай чучело, учеников на мне натаскивай. Или прямо сейчас, а? Докажи, что сильнее, и успокойся.
— Я не стану повторять твоих «подвигов». Теперь ты.
— Что я? — не поняла оборотница.
— Кем ты меня считаешь?
— Человеком, — процедила она и отвернулась. — Человеком, которого следовало убить. Потому что таких, как ты, положено убивать. Сразу, как встретишь. Ещё неизвестно, кто хуже: ты или тот ублюдок.
Рош ушёл. Продолжать разговор было бессмысленно. Только мучили сомнения, подозрения, что Ирис как-то его выделяла. Может, и вправду верила?
На душе остался осадок.
Судьба Ирис и её дочери решалась сегодня: комиссия, после долгих совещаний, должна была объявить о своём решении.
В этот раз Рош присутствовал на заседании не в качестве ответчика, а в качестве свидетеля, которому дозволено было высказать свои соображения. Он, без пяти минут маг третьей квалификации, чародей, с которым начали здороваться, уважать за проделанную работу, полностью оправданный, ещё раз повторил свои доводы в пользу передачи Ирис ему для научной работы. Колдун обещался взять учеников или помощников, которые помогали бы ему в содержании и разведении одомашненных волкодлаков, готов был предоставлять в Конклав ежемесячный отчёт и выбраковывать неудачные экземпляры. Всех, кроме Аглаи — из неё Рош хотел попробовать воспитать нормального ребёнка.
— Теперь, когда известно, что она моя дочь, нет смысла объяснять причин моего решения. Специальные снадобья помогут контролировать её вторую сущность, возможно, практически полностью подавят. Склонность к убийству я направлю в правильное русло. Несомненно, вырастя среди людей, не видя от них враждебности, Аглая будет считать их «своими». На своих же не нападают. А вот в борьбе с нечистью она может помочь.
— Красивые слова, господин Белковец, только реальность разобьёт ваши мечты, — покачал головой Стратарх Железняк. — Им интересны люди: нет-нет да сработает инстинкт. А вспышки агрессии? Вы же не всегда будете рядом, а девочка может в запальчивости убить…
— Она останется со мной, — нахмурился Рош. Встал и опёрся кулаками о стол. — Что с ней делать, решу сам. Отвечать тоже буду сам. Аглая во Властене не останется.
Железняк неодобрительно покачал головой, но промолчал. Он не сомневался, что колдун совершает ошибку, но спорить с ним сейчас бесполезно. Пусть пока забирает ребёнка: всё равно волкодлаки в таком возрасте не опасны. Потом обзаведётся семьёй, детьми — и волкодчёнок станет не нужен. Не станет его Рош даже на цепи держать, опасаясь за жизнь и здоровье близких, сам передаст Конклаву. Или уничтожит, если расчёты на усмирения нрава не оправдаются.
