Марина Анисимова - Дайлети. Принц (СИ)
И Они знают Кая. Ангелы — внешне, демоны по сути своей. Суон не хотел знать, что у них общего с его отцом. Не хотел. Но уже знал. Или, по крайней мере, думал, что знает. Эта правда, или предчувствие ее, была очень неприятной. Нежелательной. Извращающей все представления Кирима о мире, в котором он живет.
Именно от нее хотелось сбежать и спрятаться. Но было нельзя….
— Эй, — окликнул его звонкий голос. Кирим повернулся на звук и успел поймать летящий в него мячик. А потом еще один. Девушка — жонглер задорно ему улыбнулась и продолжила подбрасывать разноцветные светящиеся шарики, развлекая собравшуюся вокруг нее толпу. Кирим сам не заметил, как, занятый своими мыслями, оказался в самом эпицентре народных гуляний.
— Бросай обратно! — попросила девушка. На ней был яркий клоунский костюм, а на лице — грим: огромный красный рот и веснушки. Голову украшал рыжий кудрявый парик с большущим бантом на макушке.
Суон по очереди перебросил ей мячики. Клоунесса засмеялась и стала кидать Кириму мячики один за другим, с сумасшедшей скоростью. Он поймал их все, успев часть из них распихать по карманам и бросить в капюшон своей куртки, чтобы освободить руки для следующих. Народ зааплодировал, решив, что так и было задумано.
— А ты ловкий, — сказала ему девушка, поклонившись толпе. Люди стали расходиться. — Почти как Дайлети.
— Я — не Дайлети, — ответил ей Кирим, возвращая мячики. За теми, что прятались в капюшоне, клоунесса потянулась сама, оказавшись вдруг к Суону так близко, что он разглядел каждую крапинку и черточку в ее серо-голубых глазах.
— И глаза у тебя зеленые! Такие у людей редко встречаются! — клоунесса сложили мячики в рюкзак, до этого стоявший, прислоненный к дереву. — Угостишь усталого клоуна мороженым?
— В минус двадцать? — удивился Принц.
— А мне летом почти никогда мороженого не хочется. Только зимой и обязательно на улице, — пояснила девушка. — А еще ты лицо прячешь! Ты — точно Единый!
— Зачем бы Дайлети лицо прятать? — Кирим улыбнулся под шарфом. Почти против воли.
— Чтобы никто не догадался, кто ты! — сказала клоунесса тоном школьной учительницы, по сотому разу объясняющей классу элементарную, по ее мнению, вещь.
— А зачем?….
— Это я тебе скажу только после мороженого! — безапелляционно заявила клоунесса, беря Кирима за руку, чтобы не потерять в толпе, и целеустремленно повела к одному из уличных ларечков. Как ни странно, к нему тянулась приличная очередь. Уходили люди с довольными лицами и огромными вафельными рожками, над которыми башнями возвышались разноцветные шарики мороженого, очень напоминавшие по размеру те мячики, которыми жонглировала девушка. — Меня зовут Нэсс! А тебя?
— Кирим, — представился Принц. Девушка не выпускала его руку. Боялась, что он сбежит, не угостив ее мороженым? Когда подошла их очередь, Нэсс набрала себе умопомрачительное количество шариков, Суон даже засомневался, что они все поместятся в рожок. Но продавец с поистине нечеловеческой ловкостью и проворством соорудил из них башню.
— А ты разве не будешь? — удивилась клоунесса.
— Нет, — качнул головой Кирим. — Боюсь горло застудить на таком морозе….
— Значит, ты все-таки специально лицо прячешь! — сделала свои выводы девушка. — Не из-за холода! Ты точно Дайлети! А прячешься, чтобы девушки на тебя стаями не вешались!
Кирим расхохотался. Такая версия ему в голову не приходила. И идея тоже. Даже в первые годы жизни в человеческих мирах, где Дайлети были экзотикой. На него пялились. Но пальцами, хвала Создателю, не показывали. А девушки… некоторые, действительно, проявляли к молоденькому Единому в форме курсанта Академии излишний интерес. Но он быстро научился необидно их отваживать. И скрывать свою нечеловеческую природу, когда было нужно. Вскоре он делал это так профессионально, что мог работать и в мирах, где главной настольной книгой большинства жителей был Трактат о Чистоте.
— Нет, Нэсс, ты ошиблась, — сказал Суон своей спутнице. Вышло у него несколько печальней, чем он собирался сказать. — Во всех своих умозаключениях. Я ловкий, потому что много тренировался. Глаза у меня зеленые в отца, а лицо я прячу, чтобы девушек не пугать. Если бы не этот шарф, то ты бы, едва на меня мельком взглянув, отвела бы глаза, и ни за что не стала бы есть со мной мороженное!
— А я и так ем его одна! — вздернула носик Нэсс. — Ты ведь себе не купил!
— Согласен! — сдался Кирим.
— Пойдем! — девушка потянула его прочь от шумных улиц, в парк. Если на центральных аллеях там еще встречались люди, то на узеньких боковых не было ни души. Только снег, мороз и вездесущие белки. Привезенные с Земли первыми колонистами, те быстро смешались с эндемиками. От своих предков нынешние любители поклянчить у гуляющей публики орехи отличались размером — были в два раза крупнее, и аппетитом — ели все, без разбору. Нэсс уронила на снег один из своих шариков мороженого. Его тут же стали деловито и сноровисто облизывать сразу в несколько языков, толкаясь мордами и боками.
— Ну? — спросила девушка, вдруг резко повернувшись к Кириму. — Здесь для тебя достаточно малолюдно, чтобы убрать шарф?
— Нет, Нэсс, — попятился от нее Кирим. — Это плохая идея!
— Я же не переживаю из-за того, что ты видишь меня в этом идиотском парике и гриме! И вообще, я — цирковая!
— Привыкла к уродам? — нахмурился Принц.
— Я могу и обидеться! — заявила на это девушка.
— Извини. Но, твой грим смывается, Нэсс, а мой — нет.
— Хорошо, — смирилась та и опустила голову. — Конечно, я не в праве настаивать. Но хоть немного приоткрыть лицо ты можешь?
— Зачем? Я не хочу мороженого!
— А, может, я хочу… тебя поцеловать?
— Вот так запросто? После получаса знакомства? На морозе? Целоваться ты тоже летом не любишь? — удивился Кирим.
— О, я поняла! — воскликнула Нэсс. — Ты из монастыря, чей устав запрещает показывать лицо. И целоваться, наверное, тоже. Не буду больше оскорблять твою невинность своими домогательствами!
Кирим засмеялся. Плохого настроения как не бывало. Если честно, ему тоже хотелось поцеловать Нэсс. Еще с того самого момента, как она потянулась за своими мячиками. Он шагнул к ней и притянул к себе, одной рукой приподнимая шарф.
В поцелуях на морозе было что-то волшебное. По крайней мере, останавливаться не хотелось. Потому что, стоило им оторваться друг от друга, как все минус двадцать набрасывались на влажную кожу губ, норовя проморозить ее насквозь. Наверное, со стороны они очень дико смотрелись: клоунесса в гриме и парике и парень, прячущий лицо под шарфом, одетый во все черное. Как говорится, встретились два одиночества.
