Линн Абби - Мироходец
Путешественники спрятали одеяла и мешки среди камней и побрели наугад, чтобы дать кисту Ксанчи отдохнуть от длинного перелета, и вскоре добрались до стоянки пастухов, расположившейся у небольшого мутного озерца. Мужчина, пасший овец, не удивился появлению незнакомцев. Внимательно выслушав вопрос, он отреагировал только на слово «Койлос» и быстро заговорил на неизвестном языке, энергично указывая обеими руками на юго-восток. Кроме многократно повторенного названия древней пещеры в его длинной речи отчетливо звучали имена Урзы и Мишры, произнося которые пастух плевал себе под ноги и красноречиво сжимал кулаки.
Ксанча достала из кошелька две серебряные монеты и показала на круг козьего сыра, лежащий возле костра. Лицо пастуха осветила широкая улыбка. Он подал девушке сыр, прибавив к нему еще и немного хлеба, засунул монеты за пазуху и долго тряс руку Ксанчи, многословно благодаря ее на своем языке.
— Как ты думаешь, о чем он говорил? — спросила Ксанча, когда они возвращались за вещами.
— Наверное, благодарил за щедрость, — пожал плечами Рат.
— А до этого?
— Обычные проклятия безумным братьям. Ксанча зевнула, появился шар, и они начали подниматься.
— Посмотри, столько лет прошло, а здесь все еще царит запустение, — печально проговорил Ратип. — Согласно книгам предков, эти люди живут прошлым. Дома они строят из камней разрушенных городов, недра истощены, от былого процветания не осталось и следа… Урза твердит о тайнах транов. Книги, которые изучал мой отец, говорили о тайнах Урзы и Мишры. И все сводится к загадочному Койлосу. Это та часть Терисиара, где все началось и все закончилось.
Ксанча поймала ветер и направила шар на юго-восток.
— Похоже, в Эфуан Пинкаре люди тоже живут прошлым.
Ратип горько усмехнулся.
— Не все. Мой отец был ученым, и оба деда тоже. С раннего детства я слышал их споры о мужчинах и женщинах, умерших давным-давно. Я стыдился их, ненавидел уроки и вовсе не хотел становиться ученым. А потом пришли шратты. К тому времени оба деда уже умерли. Отец сделал все, чтобы спасти нас. Мы переехали в деревню, но он очень скучал по своей школе, по Пинкару…
Он замолчал и, сжав кулаки, уставился на горизонт. Ксанча понимала, как ему больно вспоминать о том, что он потерял, но фирексийка все же немного завидовала юноше. В ее жизни не случалось ничего, о чем можно было бы вспоминать с такой нежной грустью.
Упругие потоки быстро несли сферу в нужном направлении, и к вечеру следующего дня путешественники достигли предгорий Керского хребта.
— И куда теперь? — спросила Ксанча.
Ратип закрыл глаза и сложил руки на груди. Девушка коснулась его плеча, но он приложил палец к губам и прошептал:
— Я молюсь, чтобы Авохир послал нам знак.
— Ты говорил, что знаешь, куда лететь! — в отчаянии воскликнула Ксанча.
— В каком-то смысле знаю. С тех пор как Мишра побывал здесь в последний раз, пейзаж не сильно изменился. Думаю, я узнаю горы, когда увижу их.
— В лучшем случае у нас будет один день, чтобы исследовать Койлос. Если мы его вообще найдем.
— Нам нужно добраться до горы, похожей на седло, — сказал Ратип уверенно.
— На седло… — повторила Ксанча, приложив ладонь ко лбу.
Закатное солнце окрасило розовым темные вершины Керского хребта. Заметно похолодало, и девушка начала присматривать место для привала.
— Здесь нет такой горы, Рат. Давай переночуем вон там, — сказала она, указав на небольшой светлый участок земли, по форме напоминающий огромную стрелу.
Ратип что-то ответил, но Ксанча не расслышала и, поймав подходящий поток воздуха, приземлила шар. Не успела она отряхнуться от белой пыли, как услышала радостный крик Рата.
— Авохир услышал мои молитвы! — Он стоял у высокого валуна, сплошь покрытого замысловатыми письменами. Время, песок и ветер почти стерли их, но оба путешественника догадались: это не что иное, как знаки древних транов.
— Мы нашли дорогу! — Ратип обнял и закружил спутницу. — Ты уверена, что не хочешь лететь дальше?
— Я хочу увидеть Койлос днем, — ответила Ксанча, освобождаясь из объятий.
— Ты права. Ночью там слишком много привидений. Великий Авохир! Я увижу Койлос собственными глазами!
— До него еще надо добраться. А пока давай перекусим и устроимся на ночлег.
На следующее утро ветер изменил направление, и Ксанче никак не удавалось направить шар в нужную сторону. Она уже хотела оставить это занятие, как вдруг Ратип заметил еще один камень с надписями. Девушка подняла глаза и вдруг увидела ту самую гору с двумя вершинами, похожую на седло.
— Я вижу ее! — воскликнула Ксанча.
— Летим туда. Я чувствую, что мы уже близко.
Воспоминания Мишры помогли им добраться до плато, которое Урза назвал Койлос — Тайное сердце транов. Даже семь тысяч лет, прошедшие со времен легендарной битвы, не смогли залечить все шрамы, оставленные на земле той войной: склоны, испещренные выбоинами, воронки, обломки скал, обожженный камень, расплавленный песок. И наконец, сама крепость, построенная транами, забытая и вновь открытая братьями. Руины среди руин.
— Вот, где они прятались от гигантской птицы. — Юноша указал рукой в сторону пещеры, почти заваленной камнями.
— Такая большая? — удивленно протянула Ксанча.
— Сейчас все здесь стало меньше. Ты что-нибудь чувствуешь? Запах масла?
— Запах времени.
Все дышало историей, древними легендами о транах и братьях, но не Фирексией.
— Ты уверена?
Ксанча кивнула и направилась к пещере.
— Мне достаточно и того, что теперь я точно знаю: Джикс лгал мне.
Ратип внимательно осматривал все, что попадалось ему на глаза.
— Голые камни, — ворчал он. — Должно же здесь хоть что-нибудь остаться. От транов, от Мишры…
— Мы с Урзой старше, чем вечность, а Койлос еще старше нас.
Путешественники вступили в пещеру. Некоторое время их глаза привыкали к темноте. Вскоре Ратип нашел то прошлое, которое искал, — деревянный молоток, почерневший от времени, но все еще довольно крепкий.
— А вдруг Мишра держал в руках именно его?
— Только в твоих фантазиях, — проворчала Ксанча, не в силах скрыть разочарования.
Койлос был таким же большим и старым, как многие древние миры, и чем-то даже напоминал Эквилор. Но сколько бы разбитых горшков и деревянных молотков ни нашел Ратип, эта ни на йоту не приблизило бы ее к раскрытию тайны транов, Фирексии и безумия обоих братьев.
— Можно возвращаться, — обернулась она к Ратипу, разглядывающему остатки какой-то материи.
— Уходить? Но мы еще не все посмотрели!
— Воды у нас нет, еды осталось очень мало… А что ты хочешь здесь увидеть?
— Пока не знаю. Именно поэтому мы должны остаться. Я осмотрел лишь часть пещеры и хочу увидеть Койлос при луне.
