Линн Абби - Мироходец
Девушка направила сферу к земле, и, когда они опустились, Рат повторил вопрос:
— Что произошло? Обычные тритоны не могли бы тебя так напугать. Я думал, что ты вообще ничего не боишься.
Ксанча печально покачала головой.
— Страх постоянно живет во мне, Ратип. Иногда меня пугает Урза, иногда ты… Я боюсь межмирия, демонов…
— Ты видела в храме демона? — догадался юноша. — Фирексийского демона?
Девушка лишь вздохнула, теребя край одежды.
— Великий Авохир! Ведь ни ты, ни Урза больше нигде не встречали их, так?
— Я не встречала.
— Но почему, — всплеснул руками Ратип, — почему из всей Доминарии демон выбрал именно Эфуан Пинкар?! После того как мои предки покинули Аргив, они не оглядывались в прошлое. Они поселились на северном побережье Гульмани, потому что это был самый отдаленный уголок нашего мира. Мы небогаты, не тревожим соседей, да и они нас тоже. У нас даже армии нет — поэтому, наверное, так случилось со шраттами и краснополосыми. Что здесь понадобилось Фирексии? Я не понимаю. А ты?
— Я что, должна была спросить его об этом? — Она снова начинала раздражаться. — Я просто убежала.
«Вот сейчас нужно все ему рассказать».
— Помнишь, когда ты купила меня, я сказал, что ты совсем не умеешь лгать.
Ксанча подняла на Рата полные страха глаза и неожиданно для самой себя быстро заговорила, словно хотела избавиться от мучивших ее мыслей:
— Это был Джикс. Я почувствовала запах масла в храме. Он привел меня в подземный склеп. Там были темнота и страх. Там были проход в Фирексию и Джикс.
— Ты говорила, что Джикса убили в Шестой Сфере.
— В Седьмой. Нас учили, что оттуда нет выхода.
— Опять фирексийские сказки? А ты уверена, что это был именно Джикс, а не кто-нибудь другой?
— Да.
— Он сделал тебе больно?
Ксанча отрицательно покачала головой, не желая описывать подробности неприятной встречи.
— Тогда в чем дело? И куда мы летим? Стой, я, кажется, начинаю понимать. Урза заставил нас уехать, а сам вернется в Эфуан и сразится с Джиксом…
— Нет. Я ничего не рассказала ему, — выдавила Ксанча.
— Ты встретила фирексийского демона под храмом Авохира и не рассказала об этом Урзе?!
Девушка покраснела и отвернулась. Рат обнял ее за плечи.
— Я понимаю тебя, Ксанча, — вздохнул он. — И не виню. Ты боялась рассказать ему правду. Ведь это Джикс подкупил Мишру, а тот слишком поздно все понял. Странно. Они боролись за камни, Урза победил, но не слышит их пения…
— Ты никогда не задумывался, почему ты слышишь камни?
— Только один — Камень слабости. Демон что-нибудь говорил об этом?
Ксанча вздохнула.
— Да. Джикс утверждает, что это он создал камни. А затем сказал кое-что о тебе.
«И об Урзе», — добавила про себя девушка, но вслух ничего не сказала. Ратип побледнел.
— Он мог прочитать твое имя в моем сознании. Я старалась быть осторожной, но потом случилось такое… — У девушки задрожали руки. Казалось, она вот-вот расплачется. — Он подчинил меня себе, Рат. И заставил пойти за собой. И я пошла. — Ксанча обернулась и ткнулась в грудь юноши. — Я сама пошла к своей смерти, но вдруг подумала о тебе.
— Обо мне? — Ратип пытался успокоить спутницу, ласково поглаживая ее по голове.
— Ты первый смертный человек, которого я узнала так близко. Ты… Мысль о тебе остановила меня на самом краю пропасти. Но в этот момент Джикс мог выкрасть твое имя из моей памяти.
— Что он говорил обо мне? Может, все это очередная ложь. Он говорил что-нибудь о Мишре и транах?
— Демон как будто знал, что я должна была найти тебя… то есть аватару Мишры…
— А о транах?
Девушка кивнула.
— Когда я вспоминала, что рассказывал мне Урза о битве транов с фирексийцами, Джикс рассмеялся и сказал: «Скоро он сам отправится к транам. Они вернут себе то, что принадлежит им по праву». Я запомнила эти слова очень хорошо и думаю, что он говорил о силовых камнях.
— Скорее всего, ты права. Камень слабости — это память. В большей степени память Мишры, а не Урзы. Но иногда я слышу в его пении и о транах. И знаешь, что я тебе скажу: я рад, что никогда не встречу живого Мишру, потому что он непременно убил бы меня. Это Камень слабости привел меня к Урзе, это он призывал аватару Мишры. Но он ненавидит фирексийцев, а в особенности Джикса.
— Часть Урзы не любит меня?
— Нет. Извини. Я хочу сказать, что Урза не доверяет тебе по вине Камня.
— То есть у Камня слабости есть свое мнение?
— Влияние.
Ксанча подумала о том, что каждый раз, когда они с Ратипом уединялись в ее комнате, Урза мог наблюдать за ними.
— А что ты узнал от Мишры о транах и фирексийцах?
— Они ненавидят друг друга лютой ненавистью. Но признаюсь тебе честно: когда я видел последнюю битву, я не смог отличить их друг от друга. Траны состоят из плоти и крови не больше, чем фирексийцы. Уверенность Урзы в том, что траны пожертвовали собой ради Доминарии, внушена Камнем. На самом деле это неправда.
— Возможно, когда-нибудь Урзе удастся вернуться в прошлое. Мне и самой хочется знать, что же на самом деле случилось на Койлосе.
Ратип задумался. Заложив руки за спину, он покачивался с пятки на носок, время от времени поглядывая на спутницу.
— Когда-то давно отец показывал мне старинные рукописи, — начал он издалека. — Там были карты старого Терисиара. Я могу вспомнить, где находится Койлос. Но нам придется перелететь через Море Скорби, а это очень опасно. Да и за девять дней мы вряд ли успеем… — Юноша заговорщицки посмотрел на Ксанчу.
— Мы приземлимся на побережье Корлиса через два дня. Вернуться будет сложнее, но выбора у нас нет: либо мы летим, либо придется вернуться домой и все рассказать Урзе.
— Вряд ли он нам обрадуется.
* * *Путешествие через Море Скорби было весьма неприятным, но прошло без приключений. В деревушке на южном побережье Гульмани они купили одеяла и еду. Рыбак, взявший серебряные монеты Ксанчи, решил, что она сумасшедшая; немного позже и Ратипу и самой Ксанче пришлось с ним согласиться. Но отступать было некуда. Сильнейший шторм разыгрался почти сразу же после того, как берег скрылся из виду. Два дня и две ночи путешественникам ничего не оставалось, как кутаться в одеяла и молиться о своем спасении.
— Сколько раз ты пересекала это море? — Ратип старался перекричать ветер.
— Только однажды, да и то я тогда просто заблудилась…
Все закончилось на рассвете третьего дня. Далеко внизу показалась земля, и Ксанча начала опускать шар.
— И как теперь попасть в Койлос?
— Где мы?
— Ты же говорил, что помнишь карты.
— Милосердный Авохир! Во-первых, это было очень давно, а во-вторых, карты не похожи на настоящую землю!
